Тень доктора Кречмера, стр. 17

– Был у меня один человек, – наконец заговорила мать. – Учти, я тогда была молода и в санатории работала медсестрой, только-только курсы окончила.

– А он был женат, – подсказала Вера, – и сделал тебе ребенка. А сам уехал.

Лицо Лидии Алексеевны пошло пятнами.

– С каких это пор ты стала мне дерзить?

– С тех пор, как поняла, что мне не завоевать твою любовь, – тихо ответила Вера. – Вернее, с тех пор, как поняла, что она мне не нужна.

– Не смей так со мной разговаривать. Я твоя мать, и ты обязана уважать меня.

– Давай ближе к делу. Итак, он был женат, и ты от него залетела.

– Что за жаргон? Откуда ты нахваталась таких слов?

– Ты бы Лору послушала, – снова усмехнулась Вера.

Вера с детства не любила Лору, да и побаивалась, хотя и не так, как маму. Она видела старшую сестру такой, какой ее никогда не видели родители. При Вере Лора, не стесняясь, говорила с веселым матерком, все человеческие отправления и части тела откровенно называла своими именами, как будто это так клево – материться при малолетних. Но Лора о младшей сестренке даже не думала, просто не замечала. Казалось, это идет от безалаберности, от широты натуры, но Вера видела, как Лора меняется при родителях или при своих совсем взрослых кавалерах. С ними она ворковала по телефону, иногда приводила домой, когда папы и мамы не было, весело подмигивала Вере и просила не выдавать ее. Вера молчала.

Она на многое могла бы открыть глаза матери… Например, на то, что некоторые друзья у нее с Лорой были общие.

Усилием воли она заставила себя вернуться в настоящее.

– Да, он был женат, – продолжала между тем Лидия Алексеевна, привычно повышая голос, в котором появились визгливые нотки, – и в таких чинах, что не мог развестись. А я не могла рожать без мужа. Тогда было другое время, на эти вещи смотрели иначе. Тебе этого не понять, ты тогда не жила.

– Но я много читала, – напомнила Вера. – Я все прекрасно понимаю. Значит, ты вышла за отца обманом, и он тебе этого не простил.

– Он за мной ухаживал. Предложение сделал. Я его на аркане в загс не тащила. И он был никчемным поганцем! – мстительно выкрикнула Лидия Алексеевна. – Он спился! Думаешь, он погиб в аварии? Он попал в аварию, потому что был пьян. Сослуживцы его пожалели и замяли дело с экспертизой.

– Нет, мама, они тебя пожалели, чтобы ты могла получать военную пенсию. Но я одно хотела бы понять: что все-таки ты имеешь против меня? Я-то что тебе сделала?

– Он навязал мне тебя. Я не хотела тебя рожать. Мне было вполне достаточно Лоры.

В горле у Веры стоял ком, она судорожно сглотнула, чтобы не заплакать. Всю жизнь она чувствовала себя нежеланной, ненужной и как будто в чем-то виноватой. В детстве это чувство вины страшно мучило ее, она старалась «исправиться», хотя не понимала, в чем провинилась, старалась «быть хорошей девочкой», но все ее усилия ни к чему не приводили. С годами она поняла, что дело не в ней или не только в ней одной. Вера замкнулась, перестала принимать близко к сердцу отношение матери и сестры. Ей казалось, что она готова ко всему, но откровенность матери все-таки ударила по ней очень больно. Что ж, сама напросилась, сказала она себе.

– Понятно, – кивнула Вера, овладев собой. – Но я вам все-таки пригодилась, не так ли? Если бы не я, Лора никогда не встретилась бы с Колей. Ладно, я все сделаю, как обещала. Поприсутствую на их бракосочетании, а потом сразу уеду.

– Вот я сейчас вернусь домой, а он будет спрашивать, где ты. Он же поймет, что мы с тобой виделись.

– Ну, ты найдешь, что ему ответить. Скажи, что он увидит меня в загсе, а до загса я его видеть не желаю. Это мое последнее слово. Так ему и передай.

Лидия Алексеевна раздраженно хмыкнула.

– Ну, хорошо, смотри не подведи меня. Не вздумай разрушить их свадьбу.

– Боже упаси! Разрушить такую прекрасную пару? Они стоят друг друга. Да, напомни жениху, чтоб вернул дяди-Витину машину. Теперь ты сама сможешь его возить на своей иномарке.

Когда Лидия Алексеевна ушла, Вера вкратце пересказала суть разговора Зине и спросила:

– Сможешь достать мне билет на самолет? На день бракосочетания?

– Без проблем. Забыла, где работает моя мама?

Зинина мама работала в кассах Аэрофлота.

– Она же в отпуске.

– Ну и что? Я знаю всех ее подруг. Не боись, будет тебе билет по первому свистку.

Бракосочетание назначили на послезавтра. Когда жених с невестой и ее матерью отправились в загс, Вера вернулась домой, спокойно собрала свои пожитки, и верный дядя Витя, взявший по такому случаю отгул на полдня, ни о чем не спрашивая, отвез ее в аэропорт.

А в загс пришла Зина и молча протянула жениху конверт. Коля открыл его трясущимися руками. В конверте была записка – без обращения, без даты, без подписи: «Мне нечего тебе сказать. Не ищи меня».

– Где она? – в отчаянии спросил Коля у незнакомой рыжей девушки.

– Прямо сейчас? Думаю, уже в воздухе. Желаю счастья, – насмешливо добавила рыжая, повернулась и была такова.

Глава 5

5 апреля 2002 г.

И вот теперь его первая, когда-то так жестоко обманутая любовь сидела напротив него, спокойная и уверенная в себе. В ней ощущалась несуетная властность, которую дают только большие деньги. «А может быть, чистая совесть», – тут же одернул себя Николай. Подошедшему официанту она заказала только бутылочку «Перье», хотя Звягинцев – болван! – усиленно предлагал ей завтрак.

Вообще Николай заметил, что поведение Звягинцева изменилось. Он произносил свою заранее заготовленную речь, причем – тут надо отдать ему должное! – вполне свободно, как бы без подготовки, но теперь в его манере появилось нечто новое. Он словно пытался с ходу угадать, какие отношения их связывают, как далеко они зашли и как на этом может сыграть он, Звягинцев. Все это неприятно царапнуло Николая. Он продолжал угрюмо молчать, не сводя с Веры глаз.

– Мы задумали грандиозный телепроект, нечто вроде «Старых песен о главном», – говорил Звягинцев. – Но это будет нечто принципиально новое: известные актеры и певцы будут разыгрывать ключевые моменты великих произведений русской литературы.

– Покажете по Первому каналу, как Раскольников рубит топором старушку? – насмешливо осведомилась Вера.

– Ну, зачем вы так? – поморщился Звягинцев. Тут Николай невольно улыбнулся: с тех самых пор, как Звягинцев загорелся этой идеей и начал ее проталкивать, его все преследовали Раскольниковым и старушкой. – Мало ли других сцен? Сильных, ярких, великолепных! Наша цель – вернуть молодежи вкус к чтению, пробудить интерес к литературе. Пусть гордится нашим наследием!

Он бросил взгляд на Николая, давая понять, что пришел его черед вступать с репликой, но Николай промолчал. Вера неожиданно пришла ему на помощь, вернув разговор в экономическое русло.

– И у вас есть государственное финансирование? – спросила она.

– Разумеется! – снисходительно кивнул Звягинцев. – Государство нас поддерживает.

– Простите, государственное финансирование предполагает строчку в бюджете. Она у вас есть? Будет? Ну, хорошо, допустим. Если она у вас будет, зачем вам участие частных банков? Бюджетные средства, безусловно, разместят в Сбербанке или в ВТБ. Каким же образом вы собираетесь переводить их в частный банк?

Звягинцев прямо-таки забронзовел от сознания собственной солидности:

– Есть система доверенных банков, и банк «Атлант» в нее входит. Если частные банки нам помогут, мы будем вести расчеты не через первичный банк, а через любой по нашему выбору. Если платежи будут проходить через ваш банк, для вас это прямая выгода. А главное, участие в таком проекте для вас – дополнительная и, заметьте, бесплатная реклама. Престиж. Имидж. Это престижно – стать спонсором патриотической акции, поддержанной на государственном уровне.

– Если я правильно поняла, вы хотите обратиться за помощью и в другие коммерческие банки?