Тайна похищенного наследника, стр. 9

Едва друзья вошли в лес, задул порывами жаркий ветер. Под его натиском деревья раскачивались, стонали.

— Мне этот лес днем казался уютней, — прошептал Дима.

Остальные молчали. Всем сделалось не по себе. Их лес, такой родной и знакомый днем, теперь жил своей, особой жизнью. За каждым кустом и за каждым деревом словно таилась опасность.

Небо вдруг осветили зарницы. Чуть погодя издалека послышался гром.

— Где-то гроза бушует, — сказал Петька.

— А за лесом есть кладбище заброшенное, — дрожащим голосом произнесла Маша.

— Хватит тебе! — Дима вздрогнул. — И так неприятно.

— Что хватит? — как вкопанная остановилась Маша. — А это вы видели?

Она ткнула дрожащим пальцем влево.

Друзей передернуло. За деревьями совсем близко мерцали две тусклые зеленые точки.

— Вообще-то мистики утверждают, будто привидения появляются чаще всего в грозу, — поежился Петька. — Причина в активизации биополей.

На земле тихо шуршала листва. Две зеленые точки продолжали мерцать во тьме.

— Надо скорее отсюда сматываться, — сказал Дима.

Тут вновь полыхнула зарница. В лесу стало светло как днем. Дети увидели, как сквозь кусты пробирается толстый сибирский кот Ковровой-Водкиной.

— Вот и привидение, — засмеялся Дима. И тут ему в белую майку вцепилось какое-то странное существо.

Дима взвыл и пустился стремглав к шалашу.

— Что с ним? — встревожилась Маша.

— Летучая мышь. — Петька на этот раз сохранил полную невозмутимость. — Тут, в поселке, их много по чердакам живет. Они ночью на белый цвет реагируют. Так что Дима зря белую майку надел. Ну ничего, думаю, она уже улетела.

— Улетела. — Дима вернулся к друзьям. — Только все равно уж, пошли к шалашу все вместе.

— Дело в том, что никто из нас еще не привык к ночной жизни, — объяснял по пути друзьям Петька. — Поэтому нам немного страшно. Это скоро пройдет. Ну, мы пришли.

Петька первым влез в шалаш и зажег там бензиновый фонарь. Его яркий свет после прогулки по темному лесу показался друзьям особенно уютным.

Они быстро по очереди произнесли слова клятвы. Петька раскрыл ежедневник.

— Вообще-то в прежние времена подобные клятвы кровью подписывали, — начал он как бы размышлять вслух. — Но, по-моему, это совершенно излишнее заблуждение. Будем, как во всем цивилизованном мире, подписываться ручкой с чернилами для документов. Давай, Настя, ты первая.

— А почему для документов? — взяв у Петьки ручку в стальном корпусе, полюбопытствовала та.

— Потому что эти чернила не смываются, — ответил ей мальчик.

Когда все поставили подписи в ежедневнике |под словами клятвы, Петька торжественно объявил:

— Теперь мы должны присвоить себе специальные тайные клички.

— А можно сегодня без тайных кличек? — взмолился Дима. — Есть очень хочется.

— Можно, — проявил на сей раз душевную широту Петька. — Мы этим займемся в следующий раз. «Тайное Братство Кленового Листа» считаю открытым.

И тут хлынул ливень.

— Вот и поели, — уныло произнес Дима.

— Бежим скорей ко мне! — крикнул Петька. — У меня там полный холодильник!

К дому все ринулись так быстро, что не успели Даже как следует вымокнуть.

Жареная курица исчезла в одно мгновение.

Опустошив две большие бутылки фанты, члены Братства занялись бутербродами. Потом Петька им предложил открыть несколько банок рыбных консервов. Когда же и с этим было покончено, Петька сказал, что хочет чего-нибудь сладкого. Друзья его поддержали.

— Что-то теперь меня клонит в сон, — доедая третье пирожное, зевнул Дима. Маша посмотрела на часы.

— Ой, уже три часа ночи.

— Кстати, дождь кончился, — сообщила Настя, выглянув в окно.

— Тогда по домам, — предложил Дима и поднялся из-за стола.

Петька не возражал. Его самого уже едва ноги держали.

— Завтра суббота, — сонным голосом пробормотал он. — Значит, у всех родители до понедельника целыми днями тут. Поэтому первый день нашей деятельности назначаю на понедельник.

— Хорошо, — выходя на улицу, согласились Дима, Маша и Настя.

Ливень прохлады не принес. Снова стало жарко.

— Через лес не пойдем, — решительно произнес Дима. — Во-первых, там сейчас мокро. А во-вторых, эти тропинки меня утомили.

Никто, впрочем, не собирался ему возражать. Всем хотелось быстрее дойти до кроватей.

Еще пятнадцать минут спустя три дачи объял глубокий сон. Лишь забытая Димой веревка плавно раскачивалась на утреннем ветерке.

Похищение

В четверг утром Дима и Маша спустились завтракать, но бабушки дома не оказалось. На столе лежала записка: «Ешьте без меня. Ушла погулять с Ковровой-Водкиной, пока не началась жара. Ключа не беру. Дождитесь меня».

Близнецы позавтракали и стали ждать. Прошел час. Бабушка не появлялась.

— Слушай, пошли ее поищем, — предложил сестре Дима. — Иначе мы в доме до вечера проторчим.

Но ни на улице, где стояла дача Ковровой-Водкиной, ни возле самой дачи Анны Константиновны не было видно.

— Гуляют, — объяснила детям Татьяна Филимоновна, когда им пришло в голову заглянуть на Дачу Ковровой-Водкиной.

— А где, не знаете? — попыталась выяснить Маша.

— Это уж мне неизвестно. Сами ищите, — отвечала им домработница-снайпер. — А мне некогда с вами беседовать, иначе суп убежит. Брат и сестра прошли на соседнюю улицу. Там тоже никого не было.

— Может быть, возле новых дач поискать? — предложил Дима. — Коврова-Водкина один раз при мне говорила, что ей нравится там прогуливаться.

Наконец, добравшись до угла новой улицы, близнецы увидали бабушку вместе с Ковровой-Водкиной. На Анне Константиновне был легкий костюм из льна. Коврова-Водкина гордо вышагивала в длинном платье из небесно-голубого шелка.

Дима и Маша уже подходили к ним, когда из калитки, где жило семейство Наследника, вылетела с истошными воплями его бабушка.

— Украли! — голосила она. — Украли нашего ненаглядного! Ой, беда! Ой, беда! — Она схватила за руку Анну Константиновну. — Настоящее горе!

— Что такое? — участливо посмотрела на нее бабушка Димы и Маши.

— Вот! Вот! — стала размахивать перед носом Анны Константиновны какой-то бумажкой бабка Наследника. — Украли! Украли совсем!

— Кого украли?

— Да Наследника же! — взвыла бабка. — Наследника нашего единственного!

— Не понимаю, моя дорогая, чего вы так убиваетесь, — величественным тоном вступила в беседу Коврова-Водкина. — Подумаешь, украли подследники! Полагаю, уж вы-то подобные вещи можете сотнями закупать. И колготки, наверное, тоже.

— Погодите, Наталья Владимировна, — жестом остановила Коврову-Водкину Анна Константиновна. — Тут дело и впрямь серьезное. Когда же пропал ваш внук? — обратилась она к бабке Наследника. — Простите, не знаю вашего имени-отчества.

— Виолетта Ивановна, — запинаясь проговорила та. — Ночью, видать, наш Кирюша пропал, — продолжала она сквозь слезы. — Я сегодня сижу его жду, чтобы завтраком накормить, а он все из комнаты не выходит и не выходит. Ну вообще-то Наследник наш любит утром поспать. Но тут я смотрю на часы: уже двенадцать. Странно, думаю. Захожу, а его и нет. А на кровати записка. Вот. И она, трясясь от рыданий всем телом, протянула Анне Константиновне бумажку. Близнецы немедленно заглянули бабушке через плечо. На листе бумаги было наклеено несколько строк, составленных из букв и слов, которые вырезали из газет и журналов:

— Надеюсь, Виолетта Ивановна, вы милицию не вызывали? — спросила обеспокоенно Анна Константиновна.

— Еще не успела, — отозвалась толстая бабка Наследника.

— В чем дело? — За их спинами незаметно возник Иван Степанович.

Анна Константиновна все ему объяснила. И дала прочитать записку.

— Все ясно, — с важностью произнес тот. — Значит, действуем так. Я сейчас тайно вызываю нашего участкового. Он по дружбе со мной тут же приедет. А вы нас с ним дожидайтесь на даче Серебряковых. Если вас тут оставить, то вы от Растерянности все улики уничтожите.