Тик-так, стр. 46
Вдали закричал второй человек. Это были жуткие, пронзительные крики, от которых кровь стыла в жилах. Обе жертвы кричали так, словно какая-то хищная тварь медленно, с удовольствием отрывала от них по кусочку, потрошила, пожирала. Впрочем, Томми хорошо знал, что это за тварь.
Кошмарное существо уничтожало свидетелей.
Возможно, сквозь ночь и шелест дождя до него донесся какой-то звук наподобие сытого чавканья, которое Томми воспринял на подсознательном уровне, а может быть, в пронзительных криках людей было что-то такое, что разбудило его генетическую память и напомнило ему о доисторических временах, когда человеческие существа ежедневно становились жертвами свирепых хищников, - как бы там ни было, он был уверен, что тех двоих не просто убивают, что их поедают живыми.
Когда прибудет полиция, она найдет очень немногое. Возможно, всего лишь два-три кровавых пятна, да и то вряд ли - дождь быстро смоет кровь с каменных плит веранды. Всего несколько минут, и двух человек как не бывало...
Томми почувствовал, что к горлу его подступила тошнота.
Если бы не ноющие после падения суставы, если бы не рука, которая все еще плохо повиновалась, как после удара током, если бы не стонущие от усталости мускулы и не холод, который пробирал до костей, Томми решил бы, что все это просто кошмарный сон. Но боль во всем теле была слишком реальной, и ему не нужно было щипать себя, чтобы убедиться, что он не спит.
В ночной тишине завыла еще одна полицейская сирена - на этот раз вой раздавался гораздо ближе.
Скути бежал, не останавливаясь. Дел бежала, и Томми побежал снова, как только услышал, что один из голосов затих. Человек больше не мог кричать, а через секунду замолчал и второй. Даже собаки затихли, почуяв, что совсем рядом происходит что-то сверхъестественное и страшное. Лишь океан плескался у берегов, да Земля по-прежнему вращалась вокруг своей оси так, словно ничего не случилось.
Глава 6
Они остановились только тогда, когда добрались до парка и спрятались под крышей темной и неподвижной карусели среди разномастных скакунов, застывших в летящем галопе. Одна из лошадей была впряжена в двухместную повозку, украшенную по бокам изображениями раскинувших крылья орлов, и Томми и Дел забрались внутрь. Здесь их не беспокоил дождь, и они решили слегка отдышаться, хотя оба понимали, что их отдых вряд ли будет продолжительным.
Когда карусель не работала, ее обычно занавешивали брезентом, но сегодня ночью она почему-то стояла открытой.
Скути бесшумно кружил по приподнятой платформе среди темных игрушечных лошадей и принюхивался, готовый оповестить их о приближении чудовища, в каком бы обличье оно ни явилось на этот раз.
Парк развлечений "Бальбоа", считавшийся главной достопримечательностью полуострова - без особых, впрочем, на то оснований, - вытянулся вдоль широкой прибрежной улицы и занимал несколько кварталов. Улица считалась пешеходной зоной; проезд автотранспорта дальше Центральной улицы запрещался. Многочисленные сувенирные лавки, пиццерии, киоски с мороженым, кафе, салун "Полуостров Бальбоа", галереи с видеоиграми, пинболлом и ски-боллом, пункты проката лодок и водных велосипедов, электрические автомобильчики, колесо обозрения, карусель, под крышей которой укрылись Дел и Томми, электронный тир, прокатные конторы и офисы нескольких фирм, организующих водные прогулки вдоль побережья, и другие увеселительные заведения выстроились вдоль авеню с обеих сторон. Они стояли так плотно, что залив с его живописными островами был виден только в узкие просветы между постройками.
Весной, летом и осенью, и даже зимой, когда выдавались теплые дни, по авеню толпами бродили туристы, любители солнечных ванн, купальщики и серферы с пляжей на южной стороне узкого полуострова. Молодожены, пожилые пары, девушки в бикини, загорелые, подтянутые юноши в шортах, подростки на роликовых коньках, скейтбордах и велосипедах, старики в каталках, дети в прогулочных колясках - все любовались бликами солнца на воде, ели мороженое, поп-корн и печенье, пили оранжад и колу, и веселый смех и разговоры смешивались с веселой музыкой, доносящейся с карусели, с урчанием лодочных моторов и несмолкающим грохотом космических битв, доносившимся из игровых автоматов.
Но в половине третьего ночи, в дождь и октябрьскую непогоду, в парке не было ни одной живой души. Единственными звуками, которые различал Томми, были дробный перестук дождя по жестяной крыше, звон тяжелых капель, стекающих с массивных золотых кистей на перила ограждения карусели, да шорох густых пальм с северной стороны улицы. Это была совсем невеселая, однообразная и унылая музыка - своеобразный гимн тоски и одиночества.
Лавки и аттракционы были давно закрыты; огни в них были погашены, и лишь кое-где горели тусклые лампы дежурного освещения. Должно быть, летними вечерами, когда магазинчики и кафе полыхали огнями вывесок и реклам, расставленные на дорожках и вдоль набережной бронзовые фонарные столбы с матовыми светильниками наверху рассеивали тропическую темноту своим мягким, романтическим светом, и тогда все - стволы пальм, их листья, дорожки, неподвижное зеркало воды в заливе - начинало мерцать этим теплым, отраженным светом, и мир волшебным образом преображался, но сейчас все было по-другому. Свет фонарей был белесым, холодным и слишком слабым, чтобы рассеять непроглядный мрак ноябрьской штормовой ночи, которая накрыла полуостров словно траурное черное покрывало.
- На возьми, - шепнула Дел, доставая из кармана куртки патрон для дробовика. - Ты ведь стрелял только один раз, верно?
- Да, - также тихо ответил Томми.
- Держи его полностью заряженным, - предупредила она.
- Эти двое... - сказал Томми, засовывая патрон в трубчатый магазин "моссберга". - Какая страшная смерть.
- Это не твоя вина, - попыталась успокоить его Дел.
- Если бы не я, они бы никогда не столкнулись с этой тварью, - возразил ей Томми.
- Я понимаю, это ужасно, - проговорила Дел. - Но ты же спасал свою жизнь, ты бежал от твари, а они, пусть и ненамеренно, пытались тебе помешать.
- Тем не менее.
- Я думаю, они были помечены. Для насильственной экстракции.
- Экстракции?
- Да, для изъятия из этого мира. Если бы тварь в теле этого полного мужчины не добралась до них, тогда они погибли бы каким-нибудь другим противоестественным способом. Например, спонтанно самовоспламенились или наткнулись наликантропа...
- На оборотня? На вервольфа? - машинально переспросил Томми, но, сообразив, что сейчас не время и не место выяснять, что имела в виду Дел, перевел разговор на другое:
- Где ты научилась так здорово стрелять? Наверное, опять твоя удивительная мамочка?
- Нет, на этот раз - спец. Он учил маму и меня, потому что хотел, чтобы мы были готовы ко всяким неожиданностям. Пистолеты, револьверы, охотничьи ружья, винтовки... Я управляюсь с "узи" так ловко, как будто родилась с ним в руках. Что...
- С "узи"?
- Да. Что касается...
- С этим маленьким автоматом?
- ..Что касается метания ножей...
- Метания ножей? - переспросил Томми, поймав себя на том, что почти кричит.
- Если нужно, я могла бы выступать с этим номером в Лас-Вегасе или даже в цирке. - спокойно продолжала Дел, расстегивая "молнию" на другом кармане и доставая оттуда пригоршню патронов. - К сожалению, я не настолько хорошо фехтую, как бы мне хотелось, зато должна признать, что в стрельбе из арбалета со мной не многие могут тягаться - Твой отец умер, когда тебе было десять, - медленно сказал Томми. - Значит, он учил тебя метать ножи.., и всему остальному, пока ты училась в начальных классах школы. Или, может быть, он начал тренировать в дошкольном возрасте?
- Да. - Дел кивнула с самым невозмутимым видом. - Мы часто выезжали в пустыню в окрестностях Вегаса и стреляли по пустым бутылкам, жестянкам из-под пива и старым плакатам с изображениями всяких чудовищ из старых фильмов вроде Дракулы и монстра Черной лагуны. Это было очень увлекательно.