Любовь как закладная жизни (СИ), стр. 144
Фиг знает почему, но Бусинка отчего-то робела перед Лехой. И никак не могла перестроиться, хоть он и успокоил ее, что «свой» человек это. Агния продолжала выкать перед врачом. А сейчас еще и так внимательно смотрела. Даже нахмурилась немного. Точно заметила и почувствовала, что они тут спорили. И не может разобраться из-за чего, видно.
— Иди сюда, Бусинка, — улыбнувшись шире, он поманил ее к себе. — Нормально все.
Она подошла, неловко вертя в руках какие-то бумаги. Близко подошла. Чуть ли не прижалась боком. И снова стрельнула глазами в сторону Лехи. Причем так, что неясно было: то ли ей как-то боязно, то ли она наоборот считает, что врач на Вячеслава наезжает, и вроде как намекает, что он тут «не один» и нечего его трогать. Умора его малышка, конечно. Но, блин, приятно.
Увидел «наезд» в глазах Агнии и Леха, кажется. Уж больно подозрительно у друга щека задергалась, да и покашливать начал. Будто смех давил.
— Можно мне заключение? — все так же давясь, поинтересовался он у Бусинки, мотнув головой в сторону бумаг, что она мяла. Протянул руку.
Агния раздумывала пару секунд. Но все-таки отдала, наверное, решив, что так или иначе, а это доверить врачу можно. И еще плотнее подступила к нему.
Леха принялся читать заключение, все еще посмеиваясь. А Вячеслав обнял малышку и притянул совсем близко к себе. Может он и зря стремался, но порой ему казалось, что она так устает, что и стоит с трудом. Его б воля, она бы до сих пор в кровати валялась и никуда не ходила, пока совсем не поправится. Только что-то, несмотря на все витамины, которыми он ее пичкал, несмотря на все процедуры и лечение, эти долбанные простуды не прекращались.
— Все в норме, что я тебе и говорил, — закончив читать, резюмировал Леха.
И снова так глянул на Вячеслава. С намеком на все то, что рассказывал.
Вячеслав включил игнор. Фигня это все. Бусинка не от головы себе что-то выдумала или потому, что глянул на нее не так кто-то. У нее реальные болезни, че он, не видит? Он же сам градусник каждый раз проверяет, потому что малышка вечно норовит сказать, что все хорошо, и никакой-такой температуры у нее и в помине нет. Но, кстати, насчет консерватории он тоже узнает. И разберется, если кто-то ей там на мозги капает.
— И какие рекомендации? — уточнил он.
— Подумай о том, что я сказал, серьезно, Слав, — Леха на его игнор не повелся. — Это основное. А так, я бы пока рекомендовал избегать сильных эмоциональных и физических нагрузок, а так же по максимуму ограничил бы публичность. Покой, дом, только тесный круг. Пока мы не разберемся, что же не так с нашими защитными механизмами, лучше не давать возможности прицепиться к нам еще какой-то новой заразе, — Леха глянул на Агнию и подмигнул малышке, не обращая внимания, что она смотрит на него с подозрением.
— Ладно, — Вячеслав кивнул и потянул Бусинку к двери, где все еще стоял Лысый. Кивнул парню, чтоб они шли на улицу, к машинам. Прикрыл двери и посмотрел на врача. — Ты только ей не вздумай советы свои давать, усек, Леха? Нечего ей еще больше этой чепухой голову забивать.
Алексей поднял ладони, показывая, что оставляет это на его, Борова усмотрение. Довольный и таким, Вячеслав пожал Лехе руку и сам пошел на стоянку.
— Вячек, а можно мы в церковь заедем? Не надолго. Всего на пол часика? — Бусинка пялилась на свои ладони, когда его об этом спрашивала.
Сидела на соседнем сидении, время от времени поглядывая на дорогу. Молчала. А это вдруг прорвало. Интересно, она че, таки успела как-то с Лехой побазарить? Или сама такая же умная?
— Ты же вчера там была, — не позволив, но и не отказав пока, заметил Вячеслав, косо глянув на Бусинку.
— Была, — она прикусила губу, рассматривая маленький прокол на своем безымянном пальце.
Четвертый. Блин. Он уже видеть не мог, как у нее кровь берут. Не важно: из пальца или вены. Все равно бесился. И сейчас глядеть на следы ему было не легче.
Сжав зубы так, что свело челюсть, он цокнул языком и, резко вывернув руль, перестроился через две полосы, не обратив никакого внимания на возмущение других водителей.
— Только недолго, тебе уже отдыхать пора, — проворчал он, и не оборачиваясь видя, что она рада.
Ладно, ради этого он мог и пойти на кое-какие уступки.
Обычно Бусинка торчала в церкви минут тридцать-сорок. Ну, иногда час. Он с ней не заходил, ждал на улице или в машине. И сегодня так же, стоял и курил. А потом-таки не выдержал. Вот что-то из того, что Леха сказал, зацепило его. А может быть страх того, что малышка от него какую-то гадость подцепить могла. Такое, с чем он справиться не сможет. А всякие мысли дурные и сглазы… Поп в этом должен был разбираться, разве не так? Значит подскажет, может такое быть или нет.
Вот он и поперся в церковь. И к своему удивлению тут же наткнулся на уже знакомого священника, который о чем-то разговаривал с хилой бабулькой у одного из окон. Осмотревшись и не заметив нигде Бусинки, Вячеслав уже направился в сторону основного зала, просто, чтобы глянуть на нее. Но тут поп его заметил, и быстро перекрестив бабульку, намылился в сторону Боруцкого.
Вячеслав остановился, так и так собираясь с ним побазарить.
— Она еще молится, — священник смотрел на него с некоторым опасением, словно не был точно уверен в то, что Вячеслав может вычудить.
Боруцкого такое отношение забавляло.
— А я сейчас с тобой переговорить хочу, — он хрустнул суставами пальцев, не совсем понимая, как такое вслух-то спросить, чтоб его полным идиотом не посчитали.
Это заявление, похоже, удивило священника еще больше.
Глава 37
— Со мной? — уточнил поп, словно Вячеслав сказал что-то невнятно. — Что ж, слушаю, — с некоторой растерянностью добавил он, видно заметив раздражение во взгляде Боруцкого.
— Она болеет. — Вячеслав мотнул головой в сторону основного зала, где, как он понимал, находилась сейчас Бусинка. — Врач говорит, что по его теме у нее ничего нет. И намекает на то, что ее, ну, типа, — он хмыкнул, — короче, сглазить могли, или чего-то в этом роде. Такое, вообще, реально? — таки ощущая себя долбанным придурком, поинтересовался Вячеслав. — Может ее отвезти куда-то, чего-то сделать?
Поп стал выглядеть совсем оторопевшим. Проморгался. Откашлялся. И снова моргнул.
Раздраженный от того, что в принципе о таком базарит, да еще и со священником, Боруцкий щелкнул пальцами у него перед носом:
— Эй, ты, вообще, меня слышишь?
— Слышу, — наконец, глубоко вдохнул священник. Уцепился за свой крест, болтающийся на груди. И настороженно посмотрел на Вячеслава. — Человека, верующего в Господа нашего, бережет сила этой веры. Молитва ежедневная и промысел Божий. И грех великий для любого верующего ходить по ведьмам и бабкам. Да и не помогут они Агнии. — Поп глянул на Боруцкого с некоторым превосходством и снисхождением. — Корень ее болезней и слабости в ином.
— И в чем? — хмыкнул Вячеслав, чувствуя, что раздражается все больше.
— Агния очень верующая девочка. И я ведь просил вас отпустить ее, — теперь во взгляде священника читалась настороженность и некоторое опасение. Но и укор, похоже. — Не для нее это. Вся та среда, где вы вынуждаете ее жить. Она так любит. Так искренне верит, что сумеет спасти вас своей верой. Что, как всякая… жена, может молиться и отмолить грехи своего мужа. Думаете, она за себя или за нас по три раза в неделю сюда приходит просить? — Священник криво улыбнулся. — Она все это только ради вас делает. Но вы, вероятней всего, и не крещены. Да и Агния, несмотря на все свое обожание и любовь к вам — никто. Ни перед людьми, ни перед Богом. И живет в грехе блуда, несмотря на всю свою веру.
У Вячеслава руки зачесались встряхнуть этого типа. Донести ему, кто именно такая его Бусинка. Да, плевать Боров хотел на людей и их законы, на все эти нравоучения и промывки мозгов священников. Агния была куда больше, куда конкретней и реальней любой жены любого «праведного» верующего, про которых ему сейчас этот поп распинался. Видно мало Вячеслав тогда ему вдолбил в мозг разъяснений. Хотя, насчет того, как священник хранил в тайне степень его отношения к Бусинке, у Вячеслава претензий не было. Он переговорил с ним тогда, когда стал привозить сюда Бусинку регулярно. И наглядно, с примерами пояснил этому Игорю, чего и как его ждет, если хоть кому-то слово скажет.