Полночь, стр. 37
Он посмотрел на нее долгим, изучающим взглядом. Затем произнес:
— По вашему виду не скажешь…
— Что я много повидала в жизни?
— Именно.
— Я выгляжу неопытной? Наивной?
— Да.
— Это моя беда.
— Но, признайтесь, иногда такая внешность очень помогает?
— Иногда, — призналась Тесса. — Слушайте, вы ведь наверняка что-то знаете. Скажите мне, что творится в этом городе?
— С местными жителями что-то произошло.
— Что?
— Не знаю. Они перестали ходить в кино, например. Закрылся городской театр. Их больше не интересуют предметы роскоши, дорогие подарки; магазины, торгующие этими товарами, также закрыты. Они не пьют шампанское… — Сэм усмехнулся. — Все бары в городе на грани разорения. Кажется, единственная вещь, которая их еще интересует, — это еда. И убийства.
Глава 46
Продолжая стоять у окна, спиной к Ломену, Шаддэк сказал:
— Ладно, Уоткинс, вот что мы сделаем. В компании весь персонал уже прошел через обращение, я дам вам сотню своих сотрудников, они помогут полиции. Вы можете располагать ими по своему усмотрению, с этой минуты они в вашем распоряжении. С их помощью, я надеюсь, вам удастся схватить живьем одного из «одержимых». Не забудьте также про Букера.
Новые люди не нуждались во сне. Дополнительный контингент мог начать действовать немедленно.
Шаддэк добавил:
— Они смогут патрулировать улицы пешком или на машинах, не привлекая особого внимания. Возможно, вам даже удастся отловить всех «одержимых». Если вы притащите сюда один экземпляр в состоянии регрессии, я смогу тщательно изучить его и разработать тесты. Протестировав всех Новых людей, мы выявим «одержимых».
— Я не считаю, что должен заниматься этим делом.
— Это дело полиции.
— Нет, уверяю вас.
— Вы по долгу службы выслеживаете обычных убийц. Это почти то же самое. — Шаддэк говорил раздраженно. — Здесь можно применять те же методы.
— Но…
— Что еще?
— Среди тех людей, которых вы мне дадите, тоже могут попасться «одержимые».
— Исключено.
— Но… как можно быть уверенным?
— Я сказал — это исключено, — резко оборвал Шаддэк, все так же глядя в окно, в ночь и туман.
Оба некоторое время молчали. Затем Шаддэк вновь заговорил:
— Вы должны сделать все, чтобы найти этих проклятых уродов. Все — вы слышите? Мне нужен хотя бы один из них, я должен обследовать его еще до того момента, когда весь Мунлайт-Ков пройдет через обращение.
— Я думаю…
— Говорите.
— Видите ли, я думаю…
— Продолжайте, продолжайте. Так что вы думаете?
— Простите… но нельзя ли приостановить процесс обращений до того момента, когда мы выясним, что происходит с людьми?
— Нет! Черт бы вас побрал! — Шаддэк повернулся к Уоткинсу и впился в него взглядом. Полицейский заерзал на кресле. — «Одержимые» — это мелочь, это ерунда. Что вы можете знать об этой проблеме? Разве вы разработали модель нового человека, нового мира? Это сделал я. Я мечтал об этом, я видел все это как наяву. Я положил все свои силы, нервы, мозг, чтобы эта мечта воплотилась в реальность. И я знаю, что эта аномалия не свидетельствует ровным счетом ни о чем. Поэтому процесс обращения пойдет по установленному графику.
Уоткинс опустил взгляд на свои руки и заметил, как побелели суставы пальцев.
Шаддэк продолжал говорить, меряя комнату босыми ногами.
— Теперь у нас достаточно доз для всего оставшегося населения города. Фактически сегодня вечером мы начали новый, последний этап обращений. Сотни людей будут обращены к рассвету, остальные к полуночи. До того момента, пока все до единого в этом городе не станут обращенными, сохраняется опасность провала операции в случае, если кто-то выдаст нашу тайну внешнему миру. Теперь, когда мы решили проблему производства биочипов, мы должны быстро закрепиться в Мунлайт-Кове, тогда мы сможем действовать уверенно, имея позади надежный тыл. Вам это понятно?
Уоткинс кивнул.
— Вы понимаете, что я говорю?
— Да-да, сэр.
Шаддэк вернулся к своему креслу и сел.
— Вернемся к тому, о чем вы мне говорили по телефону, к делу этого Валдоски.
— Эдди Валдоски, восьми лет. — Уоткинс говорил и смотрел на свои руки. Он делал какие-то механические, неконтролируемые движения, словно выкручивал, выжимал невидимую тряпку. — Найден мертвым в начале девятого вечера. В кювете у шоссе, ведущего в город. Он был… изуродован… искусан, выпотрошен.
— Вы полагаете, это работа «одержимых»?
— Я уверен в этом.
— Кто обнаружил тело ребенка?
— Его родители. Отец. Мальчик сначала играл во дворе, а затем… он исчез после захода солнца. Они начали его искать, не могли найти, испугались, вызвали полицию и продолжали поиски… мы уже мчались туда, но они обнаружили его тело до нашего приезда.
— Как я понимаю, Валдоски еще не проходили через обращение?
— К тому моменту — нет. Но сейчас они уже обращены.
Шаддэк вздохнул с облегчением.
— Было бы гораздо меньше хлопот с этим ребенком, если бы они были среди обращенных.
Начальник полиции поднял голову и нашел в себе смелость взглянуть прямо в глаза Шаддэку:
— Но мальчика-то не оживишь. — Ломен уже не сдерживал себя.
— Конечно, это трагедия. К сожалению, нельзя было предвидеть, что небольшая часть Новых людей выродится в «одержимых». Но не забывайте: каждый шаг на пути прогресса человечества требовал жертв.
— Он был славный мальчик, — произнес полицейский.
— Вы знали его? Уоткинс заморгал.
— Я учился в колледже с его отцом, Джорджем Валдоски. Я был крестным отцом Эдди.
Тщательно подбирая слова, Шаддэк сказал:
— Ужасно. Мы найдем урода, который сделал это. Мы переловим их всех и уничтожим. Однако нас может утешить то, что Эдди умер за великое дело.
Уоткинс посмотрел на Шаддэка с нескрываемым изумлением.
— Великое дело? Что Эдди мог знать о великом деле? Ему было восемь лет.
— И тем не менее. — Шаддэк заговорил голосом, не допускающим возражений. — Эдди погиб из-за неожиданного побочного эффекта процесса обращения, он стал одним из участников великого исторического события. — Шаддэк знал, что Уоткинс был патриотом, гордящимся своей родиной, и подозревал, что это чувство гордости не оставило его и после обращения.
— Послушайте меня, Ломен. Во время Войны за независимость погибли не только колонисты, но и женщины, дети. Неважно, что их смерть была случайной, они стали мучениками во имя победы, они стали в один ряд с солдатами. Так всегда бывает во время революции. Самое главное, что, благодаря и им в том числе, справедливость торжествует, они отдали жизнь за святое дело.
Уоткинс смотрел в сторону.
Шаддэк встал, обошел стол и подошел к нему. Глядя на склоненную голову полицейского, положил руку ему на плечо.
Уоткинс съежился в кресле.
Продолжая держать руку на его плече, Шаддэк заговорил с истовостью проповедника. Он не был, однако, горячим, страстным религиозным проповедником, обжигающим сердца верующих, он был холодным апостолом логики, разума.
— Помните о том, что вы принадлежите к числу Новых людей. Это означает не только превосходство в силе и выносливости над обычными людьми, это означает не только стойкость к любым недугам и умение восстанавливаться так, как об этом лишь мечтают жалкие экстрасенсы. Это означает также необычайную ясность ума, высшую рациональность мысли. Если вы с этой высоты посмотрите на смерть Эдди, то цена, которую он заплатил своей смертью, не покажется вам слишком большой. Не следует попадать в плен к своим чувствам, Ломен, это не к лицу Новому человеку. Мы создаем мир, который будет эффективным, предсказуемым и стабильным в первую очередь благодаря тому, что мужчины и женщины будут иметь власть над своими чувствами, они будут просчитывать каждую ситуацию с аналитической непредвзятостью компьютера. Взгляните на смерть Эдди Валдоски как на одно из событий в потоке великих свершений во имя торжества Нового мира. Тогда вы сможете переступить пределы эмоциональных ограничений человека, а переступив их, вы обретете неведомое вам прежде чувство покоя и умиротворения.