Ключи к полуночи, стр. 76
Он вернулся к изголовью кровати.
Она все еще не порывалась освободиться.
Ротенхаузен снял свой белый халат и набросил его на тележку с инструментами, на которой лежали шприцы и сфигмоманометр.
– Я помню тебя, – сказал он. – Я помню, как ты чувствовала себя.
Он начал расстегивать рубашку.
Через полузакрытые веки Джоанна изучала механическую руку. Гибкий стальной кабель 0,5 дюйма в диаметре выходил из металлического запястья и шел прямо к живой руке. В двух последних дюймах своей длины кабель раздваивался и с помощью штекеров подключался к батарее.
Ротенхаузен снял рубашку и бросил ее поверх халата.
– Это будет интересно, принимая во внимание, что твой отец находится как раз внизу, – произнес он.
В следующее мгновение Джоанна молниеносно выбросила руку, схватила кабель и вырвала его из батареи. Механическая рука перестала мурлыкать. Как будто время остановилось, когда он изображал лису в театре теней. Пока доктор в изумлении смотрел на нее, она, голая, скатилась с кровати, прочь от него, опрокинула кровать и бросилась к двери.
Он поймал ее здоровой рукой в тот момент, когда она коснулась замка. Он схватил ее за длинные волосы и дернул назад. Искры посыпались у Джоанны из глаз, она стала отбиваться и кричать.
Ротенхаузен выругался. Он оттащил ее от двери, а потом отбросил от себя. Она отлетела назад и столкнулась с кроватью. Пошатнувшись, Джоанна схватилась за ножку кровати и ей удалось удержаться на ногах.
Ротенхаузен воткнул штекеры обратно в батарею.
Рука замурлыкала.
Стальные пальцы задвигались: лязг, лязг, лязг.
Глава семьдесят третья
Алекс видел, как Игнасио Каррерас идет на него, и понимал, что потеря пистолета уменьшала его шанс выжить до нуля. Хотя Алекс удовлетворительно владел джиу-джитсу и каратэ, он не сомневался, что Каррерас также знаком с этими боевыми искусствами, а его сверхмасса мускулов штангиста будет смертоносным преимуществом. Алекс выбрал отступление. Он вышел из комнаты и захлопнул дверь перед Каррерасом, но не мог запереть ее.
Он побежал в глубь коридора первого этажа. Дверь за ним распахнулась, и он услышал звук шагов бегущего за ним человека, но не оглянулся. Алекс открыл последнюю дверь по правой стороне коридора и вошел в комнату. Закрыв дверь, в отчаянии он лихорадочно стал искать защелку. Он нашел кнопку фиксатора в центре шарообразной ручки и нажал на нее.
Секундой позже Каррерас был под дверью и попытался войти, но дверь не открылась.
Алекс, немного поиграв в жмурки, нащупал выключатель. Он надеялся найти что-нибудь такое, что могло бы сойти за оружие. Ему не повезло. Единственная лампочка под потолком осветила пустую комнату, ранее используемую под склад.
"Джоанна, я не покину тебя в беде, – подумал он. – Я найду тебя и вытащу отсюда".
Конечно, Ротенхаузен мог начать работать над ней. Если он уже начал "лечение", возможно, она уже никогда не будет Джоанной.
Сколько времени займет, чтобы стереть более десяти лет памяти? Час? Конечно, дольше. День? Неделя? Месяц?
Возможно, у него еще масса времени, а может быть, он уже совсем опоздал спасти ее.
В любом случае, он обязан спастись. Ему необходимо найти укромное местечко, где он мог бы все спокойно обдумать. Он не мог придумать хороший план с Каррерасом за спиной.
Алекс пересек склад по направлению к окну и поднял жалюзи. Яростный порыв ветра забросал стекло снегом.
Каррерас еще раз ударил в дверь. И еще. Что-то затрещало.
Трясущимися пальцами Алекс открыл шпингалет и распахнул створки окна. В комнату ворвался холодный ветер.
Каррерас таранил дверь. Каждый удар сопровождался звуком ломающегося дерева.
"Вот бешеный бык!"
Алекс вскарабкался на подоконник и спрыгнул в снежный сугроб. Ветер свистел по долине со скоростью пятьдесят километров в час. Он бил в лицо, заставляя глаза слезиться. Голые руки мгновенно окоченели. Алекс был благодарен непродуваемому лыжному костюму на нем.
Каррерас вышиб дверь.
Алекс поплелся в темноту, поддавая ногами снег. Он ушел не очень далеко, когда услышал, что дверь со звуком "бум!" обрушилась в только что оставленную им комнату. Он побежал.
Глава семьдесят четвертая
Когда толстяк дошел в конец коридора, Игнасио Каррерас уже выломал дверь и выкарабкивался из окна склада в погоню за Алексом Хантером. Петерсон пустился было за ним, но, подумав хорошенько, вернулся назад в коридор.
– Урсула, Урсула, где вы?
Она не отвечала.
Он пошел по коридору обратно к комнате, где проходило совещание.
– Доктор Зайцева! Это я – Ансон.
Дверь справа от него открылась, и оттуда осторожно выглянула Урсула Зайцева.
– Что это за шум? Я боюсь выходить. Что-нибудь случилось?
– Все. Надо выбираться отсюда.
– Уезжаем?
– Поспешите, – поторопил ее толстяк. – У нас нет времени рассиживаться.
Она смотрела на него через полуоткрытую дверь.
– Но куда мы поедем?
– В какое-нибудь безопасное место.
– Я не понимаю.
– Давайте, моя дорогая. Если мы не будем двигаться достаточно быстро, то нас схватят.
– Схватят? Кто?
– Полиция, конечно!
Сбитая с толку, Урсула вышла в коридор.
Петерсон вытащил пистолет с глушителем и дважды выстрелил в нее.
Урсула Зайцева умерла почти красиво. Насквозь прошитая пулями, она закружилась, как будто показывала новую юбку своему приятелю. Крови было немного. Она осела у стены, посмотрела на толстяка невидящим взглядом, позволила только тонкой струйке крови сбежать из уголка ее рта, отпустила ледяное выражение лица, впервые за то время, как Петерсон был с ней знаком, и погрузилась в объятья смерти.
Четверо из шести людей в списке толстяка были устранены. Марлоу. Антонио Паз. Томас Шелгрин. Урсула Зайцева. Только двое ждали своей очереди.
Петерсон побежал в глубь дома с той особенной грацией, на какую может быть способен только очень толстый человек. Он бросился в складское помещение. Вылез из окна. И даже охнул, когда холодный ночной воздух ударил ему в лицо.
Ветер очищал следы от падающего снега, в то же время сметая их, но толстяк все еще мог следовать за Хантером и Каррерасом.
Глава семьдесят пятая
Пару минут в отдаленной части дома стоял сильный шум и слышались крики. Сначала Джоанна надеялась, что Алекс придет к ней на помощь или кто-нибудь из внешнего мира выручит их обоих – ее и Алекса. Но Ротенхаузен не обращал внимания на шум, и через некоторое время она оставила все надежды на спасение извне.
Он загнал ее в угол и закрыл проход своим телом.
Выхода не было.
Ночной кошмар стал реальностью.
Ротенхаузен растопырил стальные пальцы и стал подбираться к ее горлу. Здоровой рукой он прикрывал батарею, чтобы Джоанна не смогла снова выдернуть штекеры.
Она не могла оторвать взгляд от его сверхъестественных глаз. Они были чрезмерно бледные. Желтоватые. Кошачьи глаза. Демонические глаза. Нечеловеческий взгляд.
Он склонил голову набок и насмешливо смотрел на нее, пока не схватил ее за горло. Все это выглядело так, будто он наблюдает за подопытным животным сквозь проволочные стены клетки.
Джоанна забрызгала слюной, задыхаясь.
Ротенхаузен сжал сильнее. Теперь он опять улыбался.
Джоанна не могла дышать, и ей стало страшно. Пытаясь освободиться от этих ужасных пальцев, она дергалась, извивалась, беспомощно била голыми ногами.
Ротенхаузен не обращал внимания на ее сопротивление. Он держал ее железной хваткой.
Она ожидала, что он позовет на подмогу и ее снова привяжут к кровати. Но вскоре стало очевидно, что у него другой план: он собирался слегка придушить ее, а затем, когда она будет без сознания, изнасиловать.
Черные пятна поплыли у нее перед глазами. С каждой секундой они все росли и росли, больше и больше закрывая от нее свет.