Ключи к полуночи, стр. 71
Они обедали "У Лаперуза" наверху. Низкий потолок, фрески на покрытых паутиной трещин стенах, элегантная обстановка, любезные официанты – все это создавало такую романтичную атмосферу, какую Джоанна никогда раньше не ощущала. С их столика открывался вид на темную реку, испещренную пятнышками света от небольших лодок и зданий, стоявших вдоль ее берегов. Когда она задумчиво ела безупречное oie rotie aux pruneaux и слушала рассказы Алекса о Париже, то поняла, что никогда, никому и ничему не позволит разлучить их.
Она скорее умрет.
Глава шестидесятая
В Сант-Морице в распоряжении толстяка был серый "Мерседес". Он сам вел машину, что не мешало ему распечатать упаковку "Lifesavers" и время от времени отправлять в рот мятно-ромовый кружочек.
Девять месяцев в году небо в этой местности было затянуто штормовыми тучами, что обещало много отличного сухого снега. Вершины гор прятались в тумане, развевавшемся как седая борода.
Днем Петерсон разыгрывал из себя туриста. Он ездил от одной достопримечательности к другой и восхищался красотой пейзажа.
Курорт Сант-Мориц делился на три части: Сант-Мориц-Дорф находился на горной террасе более, чем в двухстах футах над озером; Сант-Мориц-Бад – очаровательное местечко на берегу озера; Чампфер-Сувретта. До конца XIX столетия собственно курортом с минеральными источниками был Сант-Мориц-Бад, но впоследствии он уступил пальму первенства Сант-Мориц-Дорфу, который сейчас, возможно, самый блестящий курорт в мире. Не так давно Сант-Мориц-Бад собрался восстановить утерянный авторитет. Но его амбициозная программа оздоровления местной экономики привела к весьма непривлекательному строительному буму.
Через час после заката толстяк отправился на деловое свидание в Сант-Мориц-Бад. Оставив свой "Мерседес" на попечение служащего одного из новых уродливых отелей, он пересек холл и направился к коктейль-бару, из которого открывался чудесный вид на озеро. В баре было многолюдно и шумно.
Дневной портье, Рудольф Уберсекс, сменившийся пятнадцать минут назад, ждал у углового столика. Это был сухощавый мужчина с длинными тонкими руками, которые постоянно были в движении. Скинув небрежно пальто, Петерсон бросил его на спинку стула и сел лицом к портье. Уберсекс почти покончил со своим бренди и был не прочь выпить еще. Толстяк заказал две порции. После того, как их обслужили, Петерсон произнес:
– Что-нибудь есть?
Портье нервничал. Отпив маленький глоток бренди, он тяжело вздохнул и сказал:
– Господин Морис Дамут позвонил четыре часа назад.
– Отлично.
– Он прибудет в понедельник.
– Надеюсь не один?
– Со своей женой.
Из кармана пальто Петерсон достал конверт. В нем лежали пять тысяч швейцарских франков. Он передал конверт Уберсексу и сказал:
– Это ваша вторая получка. Если в понедельник все пройдет хорошо, вы получите третий конверт.
Портье, оглянувшись по сторонам, убрал конверт из виду, как будто если кто-то увидит его, то сразу же поймет, что в нем.
– Мне хотелось бы кое-каких гарантий, – сказал Уберсекс.
Петерсон нахмурился.
– Гарантий?
– Хотелось бы быть уверенным, что никого…
– Да?
– … что никого не убьют.
– О, конечно. Даю вам слово.
Уберсекс изучающе посмотрел на него.
– Если в отеле кого-нибудь убьют, у меня не будет выбора, кроме как пойти и рассказать властям все, что я знаю.
Петерсон произнес тихо, но резко:
– Это было бы глупо. Вы – соучастник, сэр. Власти не будут с вами церемониться. И мои ребята – тоже.
Уберсекс залпом допил свой бренди, как будто это была вода.
– Вероятно, мне придется вернуть эти деньги.
– Я не приму их, – сказал Петерсон. – И я очень рассержусь, если вы попытаетесь это сделать. Уговор дороже денег, мой дорогой сэр.
– Кажется, я по уши увяз.
– Вот именно, сэр. Но расслабьтесь. У вас есть мое слово. Никакого насилия в отеле. – Он улыбнулся и добавил: – А теперь скажите мне, здесь приличный ресторан?
Уберсекс долго и пристально смотрел на него и, наконец, вздохнув, произнес:
– Еда здесь ужасная.
– Я так и думал.
– Попробуйте в "Чеза Велья".
– Так и сделаю.
– Или в "Корвилье", у верхней площадки фуникулера.
Положив деньги на стол, Петерсон встал, втиснулся в пальто и пошел к выходу.
Глава шестьдесят первая
В воскресенье Алекс и Джоанна прилетели в Цюрих. Их превосходный отель "Baur au Lac", располагавшийся в глубине собственного приозерного парка, находился в конце Банхофштрассе.
В своей комнате Алекс разобрал фен и сунул пистолет за ремень. Из жестянки с тальком он достал запасные обоймы.
– Как бы мне хотелось, чтобы тебе не надо было больше носить это с собой, – сказала Джоанна.
– Мне бы тоже. Но мы слишком близко подобрались к Ротенхаузену, и я не рискую ходить без него.
Они снова занимались любовью. Дважды. Он не мог не наслаждаться ею. Он искал не столько секса, сколько эмоциональной близости, которая сопутствовала сексу. В страсти они были как две души в едином теле.
Этой ночью ему снова приснился сон.
Он проснулся незадолго до трех часов ночи, крик застрял у него в горле. Алекс закашлялся, пытаясь задушить крик, и ему удалось не разбудить Джоанну. Больше он не ложился спать. Он сидел на стуле около кровати с пистолетом на коленях, пока в шесть часов не прозвенел будильник. По крайней мере, один раз из миллиона он был благодарен своему особенному обмену веществ, который позволял ему восстанавливать силы за такой короткий промежуток сна.
В понедельник рано утром они отправились поездом на восток от Цюриха.
Когда они отъехали от станции, Джоанна сказала:
– Мы действительно едем окольным путем. Никто не сможет нас легко выследить.
– А может, им нет нужды нас выслеживать.
– Что?
– Может, они знали наш маршрут задолго до того, как мы его узнали, – сказал Алекс.
– Что ты имеешь в виду?
– Я не уверен, но иногда я чувствую себя… запрограммированным. Как робот.
– Не понимаю.
– Я тоже, – сказал он. – Забудь об этом. Давай наслаждаться пейзажем.
В Шоре они пересели на другой поезд и поехали по плодородной долине Рейна. Летом эта земли покроется зеленью виноградников, пшеничных полей и фруктовых садов, а сейчас она дремлет под одеялом снега. Путешествуя по высоким Рейнским Альпам, они подъехали к Ландкарту, миновали живописное Ландкартское ущелье и направились вверх по другой реке. После долгого, извилистого, но по большей части некрутого подъема, минуя группы курортных деревенек, они подъехали к Клостерсу, который был почти так же знаменит, как Сант-Мориц.
Выгрузившись в Клостерсе и оставив свой багаж на станции, они отправились приобретать себе лыжные костюмы. Когда они ехали из Цюриха, то поняли, что ничего из той одежды, которую они взяли с собой, не подходило для декабрьской погоды высоко в горах. Кроме того, в зимней одежде горожан они были заметны, а этого им не хотелось. Переодевшись в примерочной лыжного магазина, Алекс и Джоанна выбросили свою старую одежду. Служащий был шокирован. После ленча они купили билеты на поезд до Давоса.
Поезд был переполнен французскими лыжниками, отправлявшимися в Сант-Мориц. Французы были шумные, счастливые, пили вино из бутылок, которые доставали из простых бумажных пакетов.
Начал падать сухой снег. Ветер был на удивление несильный. В Раетане железная дорога пересекала реку Ландкарт на ужасающей высоте, карабкалась через величественные сосновые леса и пыхтела мимо лыжного курорта под названием Вольфганг. В конце концов, дорога спускалась вниз, к Давосскому озеру и городу Давос, делившемуся на Давос-Дорф и Давос-Плац.
Теперь снег повалил гуще. Поднялся ветер.
Из окна поезда Алекс видел, что буря скрыла вершину горы Вайсфлу, у подножия которой раскинулся город. Оттуда, сверху, в тумане, за плотной завесой падающего снега, лыжники начинали спуск по Парсеннской трассе, от седловины Вайсфлу на высоте 9000 футов над уровнем моря до города, который находился на отметке 5500 футов.