Фантомы, стр. 38

В комнате наступила абсолютная тишина.

— Джентльмены, — нараспев произнес Пегрем, — то, что вы видите, и если оно летает — а похоже, что летает — не что иное, как качественно новый скачок вперед в боевых действиях десантных сил. У Советов есть уже два таких летающих экземпляра — у нас есть спутниковые снимки обоих. Их опробывают над огромным озером на северо-западе от Пскова. Более того, похоже, что они летают уже последние два года. У нас же нет такого ни одного.

В зале надолго воцарилось молчание. Наконец чей-то голос сказал:

— А я вот пытаюсь понять, где они могут попробовать применить их против нас?

Зал наполнился звуками полудюжины диалогов по этому поводу. В этот гвалт удалось ворваться Рул:

— Пегрем, а откуда мы знаем, что у них только две такие штуки летают?

— Как я уже сказал, Рул, у нас есть фотографии их обоих со спутника, у них разные номера.

— Да, ты сказал об этом, но ты же продемонстрировал нам здание завода длиной в милю, построенное в спешке, и сказал, что для строительства двух «ВИГов» используется только какая-то пара сотен ярдов здания. А кто-нибудь проводил анализ поступающих в Псков материалов?

— И что это, Рул?

— А то, что если они используют для строительства «ВИГов» всю милю, а на испытаниях пользуются лишь двумя номерами?

И вновь в комнате наступила тишина. Даже при свете от подставки было видно, как Пегрем краснеет. Он порылся в бумагах перед собой.

— Ты думаешь, нам надо было прокачать это через СОЦРАЗ? — риторически вопросил он.

Иисусе, да я надеялась на это, подумала Рул. В такой ситуации шпионаж на месте очень бы помог.

Совещание закончилось, и когда Рул покидала конференц-зал, голос позади нее сказал:

— Кэт, ты веришь, что он обратится в СОЦРАЗ, чтобы поддержать это предложение?

Рул обернулась, удивляясь, как быстро Эд Роулз вернулся в Агентство. Должно быть, он оставил Малахова на руках у размещающей того группы, подумала она.

— Нет, — ответила она.

— Вот и я не верю, — откликнулся Роулз.

— Эд, из того, что он рассказал о способностях этих штук, можно сделать вывод, что как раз балтийский театр годится для их применения.

— Я бы сказал, идеальное для них место. Ну, увидимся попозже, Кэт.

Он повернулся и удалился в глубь зала.

Рул глубоко задумалась и почти у самых дверей своего кабинета в рассеянности чуть не налетела на выходящего из-за угла мужчину.

— Кэт, здравствуй.

Рул попыталась собраться с мыслями.

— Джим Гилл! А я думала, ты все еще в Риме. Что ты тут делаешь?

Гилл, высокий жилистый парень с ярко выраженным южным выговором, вопросительно посмотрел на нее вместо ответа.

— Ну конечно, я все еще в Риме и приехал всего лишь на пару дней, на совещание. Слушай, я же как раз искал твой кабинет, чтобы увидеться с тобой. Ведь я так и не получил ответа на мою телеграмму, посланную на прошлой неделе. Тебя Аппичелла еще интересует?

Рул с минуту вспоминала эту фамилию.

— Аппичелла? Ну конечно, интересует до сих пор. Но я не получала от тебя никакой телеграммы; и не слышала ничего об Аппичелле после твоего отчета.

Эмилио Аппичелла был тем самым компьютерным пиратом, кто, похваставшись своими встречами с Майоровым, как раз и заварил всю кашу. Гилл пожал плечами.

— Ну Бог с ним, должно быть, связь подвела. А я-то удивляюсь, что от тебя ничего не слышно.

Рул боролась с желанием ухватить его за отвороты пиджака.

— Так что случилось с Аппичеллой?

— Ну, старина Эмилио получил очередное приглашение посетить восток.

— Приглашение? Ты имеешь в виду, от Майорова?

— Именно так он и говорит. И именно об этом я тебе и сообщал, видишь ли; посылал телеграмму на прошлой неделе. Может, задержалась где-нибудь у дешифровщиков или еще что-нибудь.

Черта с два они ее расшифровывали, подумала Рул. Кто-то успел перебежать мне дорогу. И кто-то перехватил телеграмму.

— Ну так расскажи мне, Джим.

— Эмилио вылетает в Вену — Господи, когда же? — в понедельник, а в среду улетает в Ленинград. Я ждал инструкций. Но ни от тебя ничего не слышно, ни из оперативного отдела. В последние две недели наш центр напоминал сумасшедший дом, и когда я не дождался инструкций, то подумал, что получу их, когда приеду сюда.

— Кто-нибудь еще в римском центре имеет дело с Аппичеллой, кроме тебя?

— Нет, он только мой, полностью на мне.

— Когда ты возвращаешься в Рим?

— Примерно через неделю.

— А не зайдешь на минутку ко мне в кабинет, а, Джим?

Она провела его по коридору обратно и закрыла дверь.

— Послушай, Джим, ты с кем-нибудь в оперативном отделе уже говорил об этом?

— Нет, я же прибыл только этим утром. Здесь еще никого и не было.

— Послушай, Джим, мне бы надо переговорить с Аппичеллой, пока он не улетел в Вену. Можешь связаться с ним напрямую, минуя римский центр?

Гилл заглянул в записную книжку.

— Можешь позвонить прямо отсюда. Он работает дома.

— Это чрезвычайно важно, чтобы я могла переговорить с ним, и я собираюсь пренебречь немного кое-какими формальностями. Давай сделаем это попозже, после того, как ты вернешься в свой отель, затем позвонишь ему и попросишь о встрече со мной.

Гилл поглядел понимающе.

— Надо полагать, ты бы не хотела, чтобы я упоминал об этом в оперативном отделе?

— Еще как нет. Они зажмут это дело. Ты же их знаешь.

— А всего лишь хочешь переговорить с ним, да?

— Да, только это. Ты только позвони ему обо мне, и дай мне его номер.

— Ну хорошо, черт побери. Но если мы будем ждать со звонком до вечера, то придется его будить. А ты ведь не хочешь, чтобы я звонил отсюда, так? — усмехнулся он.

— Очень бы не хотела. Ты его только попроси подождать звонка от меня и скажи, что это важно.

— О'кей, Кэт, я отдам тебе его. Я скажу ему, как ты великолепно выглядишь, и он до смерти захочет встретиться с тобой. Он настоящий дамский угодник.

— Наговори ему что хочешь, ну почти все, что хочешь. Пусть только согласится поговорить со мной.

— О'кей, я позвоню ему.

— Тогда, Джим, за мной долг.

— И в один из дней, который я выберу, ты рассчитаешься за это.

Он написал номер телефона и открыл дверь.

— Я должен зайти в оперативный отдел. Увидимся.

Рул схватила сумочку и зашла к своему секретарю.

— Джефф, я чувствую себя ужасно. Поеду домой и лягу в постель. Судя по тому, как я себя чувствую, меня и завтра не будет. Если кто будет звонить, говори, что я по телефону не отвечаю. Если уж нужна буду позарез, пусть пришлют курьера.

— О'кей, — сказал Джефф и вернулся к своему журналу.

Рул покинула здание, села в автомобиль и остановилась у первой же встретившейся бензозаправки. Она набрала номер «Пан Америкен».

— У вас ведь есть ночной рейс на Рим? Хорошо. Мне нужно одно место. Запишите номер моей кредитной карточки.

Глава 26

Гельдер, усталый и слегка пьяный, спокойно проспал до самого разгара утра. Но проснулся и покрылся потом, вспомнив о подлодке, о Соколовой, о торчащей из ее глаза отвертке, о заклинившем люке. Лучи солнца, падавшие ему на лицо, показались ему светом рая. Он встал и посмотрел в маленькое окошко на шпили Стокгольма. Он был жив и невредим.

Он принял холодный душ, смывая пот и следы сновидений, или, вернее, воспоминаний. Он оделся в другую одежду — легкий твидовый пиджак и полотняные брюки, находившиеся в его сумке, достал из холодильника пистолет и спустился позавтракать. Он с жадностью съел массу яиц, сосисок и селедки — славный шведский завтрак и оплатил счет кронами.

— Куда мне сходить, чтобы купить билет на паромную переправу в Хельсинки? — спросил он девушку за конторкой.

— Я могу заказать вам его по телефону, — ответила она и набрала номер. Вскоре она заказала ему одноместную каюту на вечерний рейс.

— Паром отходит в шесть и прибывает в Хельсинки завтра утром в девять часов, — сказала она. — Вам остается только забрать билет на станции отправления за час до отплытия.