Карпинский, стр. 25

Александр Петрович тоже возглавлял экскурсионную группу; он повез ее на Урал. Поездка длилась без малого две недели; передвигались где на тарантасах, где верхом — благо все к этому были приучены походной жизнью, — а где и пешком через кряжи, увалы, расщелины. В группе были австрийцы, немцы, французы, финны, поляк, японец. Александр Петрович давал пояснения на французском и немецком; все находили, что рассказывает живо, интересно. Спускались в шахты, ездили на прииски и рудники. Инженеры и горнопромышленники встречали гостеприимно, задавали ужины и обеды. Под конец поездки состоялся прием у губернатора в Екатеринбурге.

После окончания конгресса в Петербург на адрес Геолкома стали поступать из разных стран журналы; крупнейшие ученые — Годри, Барруа, Менье, Кейльгак — делились впечатлениями. Доктор Филиппсон, например, писал: «Конгресс дал всем участникам прекрасную возможность познакомиться с Россией... прежде всего благодаря многочисленным экскурсиям в различные районы Европейской части России, а также на Урал и Кавказ. Многочисленные участники конгресса сердечно благодарят за этот великодушный подарок, преподнесенный нам Россией. Мероприятия в таком масштабе не проводились до сих пор ни на одном конгрессе».

Однако с отзывом геолкомовцы могли познакомиться только осенью. В разгаре был полевой сезон, и они разъехались по стране. Чернышев с Морозевичем отправились на Новую Землю. Вебер уплыл в Баренцево море. Богдановича Карпинский командировал на Чукотку проверить слухи о золотоносности полуострова. Конюшевский обследовал острова Медный и Беринга. Геолкомовцы работали на Шпицбергене, Сахалине, Командорских островах, в Уссурийской тайге...

Когда листаешь отчеты о путешествиях, то видишь, что это скорее были научные экспедиции, нежели производственные изыскания; по-видимому, Карпинский придерживался какого-то определенного направления (которое не совсем до конца раскрывалось в известных планах Геолкома) в изучении страны; научное познание должно было обгонять хозяйственный расчет; забота не об одном сегодняшнем дне двигала им. Но Геолком был производственной организацией в первую голову и чутко откликался на требования промышленности. Промышленности же нужно было топливо: уголь, нефть. Сотрудниками Геолкома велась разведка Кузнецкого бассейна, было открыто несколько месторождений вдоль железнодорожных магистралей, что было экономически очень выгодно; искали уголь в далекой Фергане. Но лучшие специалисты-угольщики заняты были в Донбассе.

Выше упоминалось имя Лутугина. Нужна была известная смелость, чтобы зачислить Леонида Ивановича в штат. Он замешан был в революционном движении, подвергался преследованиям. Позже, после ухода Александра Петровича с поста директора, Лутугину, у которого не нашлось защитника, пришлось покинуть Геолком, но при Карпинском он работал спокойно. Донбасс менялся на глазах: росли копры, и разорялись деревни; мужички в лаптях стояли в очередь у дверей шахтоуправления; им выдавали обушки, и по очереди входили они в клеть, чтобы спуститься в забой. По штрекам хлюпала вода, стволы крепились наспех, часто случались обвалы. Лутугин не мог оставаться равнодушным, протестовал, ездил к управляющим ругаться. Слыл смутьяном. Зато уважительно про него говорили: «Чует уголек».

Подземная карта была крайне несовершенна. Возраст углей каждый инженер определял по-своему, однако ясно было, что угли, как выражаются геологи, разновозрастные; считалось, что и качество их зависит от возраста. Лутугин проанализировал в лаборатории тысячи образцов; его вывод был противоположен общепринятому мнению: не в возрасте суть, а в метаморфизме, то есть степени переработки.

Лутугин с учениками (среди них был и впоследствии известный академик П.И.Степанов) провел площадную съемку всего Донбасса. Он как бы «метил» пласты и в конце концов выделил основные, опорные, маркирующие горизонты, а уж потом представилась возможность составить полный разрез угленосной толщи Донбасса. Историк Геолкома И.Л.Клеопов справедливо замечает, что съемки, проведенные Л.И.Лутугиным в Донбассе, были одними из лучших в мировой практике и явились прекрасной школой для молодых геологов. Более того, лутугинская методика была попользована и при исследованиях, проводимых не только в угленосных бассейнах.

В новом составе Геолкома пять старших геологов, шесть младших и шесть помощников геологов. Впервые в геологической службе организована химическая лаборатория; при ней лаборант и его помощник. Должность делопроизводителя и консерватора ликвидирована, вместо нее учреждена новая — секретаря Присутствия.

На эту новую должность был зачислен человек, которому суждено было занять особое место в истории нового Геолкома, стать живой его летописью и душой.

Глава 15

Социетет наук и художеств

Когда в 1886 году сорокалетний директор Геолкома был избран в академию, он встретил там немало знакомых, с которыми прежде приходилось сталкиваться или по делам Геолкома, или на заседаниях Минералогического общества, Общества естествоиспытателей природы или в Горном департаменте. На собрания Физико-математического отделения академии приходили Гельмерсен, Кокшаров, Вильд. Генрих Иванович Вильд состоял директором Физической обсерватории, которая ранее относилась к Горному ведомству. Она вела широкие исследования физического состояния Земли; сам же Вильд увлекался климатологией и метеорологическим прогнозом. Научное планирование земледелия и промышленного развития без этих дисциплин невозможно, и изыскания Вильда пользовались в академии вниманием и поддержкой. Он организовал сеть метеорологических станций, создал магнитную и метеорологическую обсерватории в Павловске. Физическая обсерватория собирала сведения о перемещениях воздушных масс на огромном пространстве — от Ледовитого океана до степей Центральной Азии, от Балтики до Камчатки.

Поскольку атмосферные перемены и явления земного магнетизма связаны с распределением глубинных масс, Вильд нередко консультировался с геологами, в частности с Александром Петровичем. Со своей стороны, он старался приохотить новоизбранного собрата по академии к изучению полярных стран, что тогда чрезвычайно занимало умы европейских ученых. В столицах разных стран собирались так называемые полярные конференции; русскую академию представлял Вильд. Александр Петрович действительно увлекся полярными исследованиями. Пройдет некоторое время, и он даже возглавит Полярную комиссию академии, работа которой широко развернется сразу после революции.

80-е годы ознаменовались крупными открытиями в астрономии; возникла астрофизика, занимающаяся изучением строения небесных тел, их физических свойств и химического состава. Александр Петрович всегда живо интересовался космологией и свои построения, касающиеся земной коры, старался увязывать с данными этой науки. Мы помним, что в своем знаменитом докладе «О правильности в очертании, распределении и строении континентов» он сравнивал земные кряжи с марсианскими, и это позволило ему установить связь горных масс с осью вращения планеты. Теперь у него установились дружеские отношения с астрономами, появилась возможность глубже познакомиться, беседуя с ними, с новейшими достижениями науки.

Центр ее сосредоточился в Пулковской обсерватории. За три года до вступления Александра Петровича в академию, в 1883 году, обсерватория пополнилась 30-дюймовым рефрактором, для своего времени «величайшим и совершеннейшим», как поспешили возвестить газеты, и были правы. Показывал его Александру Петровичу, когда он приехал в Пулково, директор обсерватории О.В.Струве, сын знаменитого астронома В.Я.Струве, сформулировавшего математический закон распределения звезд первых девяти классов в различных частях Млечного Пути. Александр Петрович знавал старшего Струве, беседовал с ним. Теперь его сын показывал Карпинскому приборы, пассажные инструменты новой конструкции, вращающиеся башни, гордость пулковцев — одна из них, предназначенная для фотометра, имела особое, изобретенное в Пулкове устройство...