Рыцарь на мотоцикле, стр. 6
Ее уже ждал ответ. Казалось, будто этот неведомый Черный Дрозд сидел перед своим компьютером и ждал, когда Лара ему напишет.
«Я самый обычный парень, случайно наткнувшийся на твой ЖЖ. Если это, конечно, можно назвать случайностью, ведь в твоем дневнике я увидел самого себя.
Я бы мог тебе дать номер своей аськи, но, увы, у меня ее нет. Наверно, потому что я люблю писать большие развернутые письма, думать над образами, над каждым словом. Поэтому вот мой электронный адрес: cherniy - drozd @ mail . ruПочту я обычно проверяю несколько раз в день, утром и вечером. Пиши. Я буду рад любому письму от тебя, даже если ты будешь рассказывать о самых что ни на есть ерундовых вещах».
«Хм, – подумала Лара. – Ерундовые вещи – это, конечно, замечательно, но как-то слишком уж мало информации для начала. Хотелось бы узнать об этом мистере Х побольше».
И она отправила письмо:
«Расскажи о себе. Твой ЖЖ, впрочем, как и мой, малоинформативен, в нем в основном твои мысли и чувства. Они дают представление о тебе как о человеке, но из них не вытянешь фактов: как тебя зовут, в какой школе ты учишься, чем занимаешься в свободное время, где живешь…»
И снова ответ пришел быстро.
«А давай поиграем: мы не станем сообщать факты, просто примем по умолчанию, что можно писать друг другу что угодно, словно мы знакомы сто лет и все друг о друге знаем. Мне кажется, что все эти так называемые факты ничего на самом деле не дают.
Прочитав твой журнал, я уже знаю, какая ты, что тебя волнует, чему ты радуешься и над чем грустишь, поэтому мне неважно, в каком городе ты живешь и как тебя зовут на самом деле. Ведь есть вещи гораздо важнее. Кстати, мне нравится твой ник – Чайка, я бы хотел звать тебя так. Ты меня тоже зови по нику».
Прочитав ответ, Лара сначала не могла понять, что она думает и чувствует по этому поводу. Мысли разбегались. С одной стороны, ей казалось, что все это какие-то детские игры в шпионов – не сообщать друг другу никакой информации. С другой стороны, почему бы и нет? Даже интересно – общаться с совершенно незнакомым человеком, как со старым другом. Такого с Ларой еще не случалось.
В итоге она написала Дрозду всего одно слово: «Заметано»и нажала кнопку «Отправить».
Больше в этот вечер писем не приходило. Зато сама Лара написала пост в ЖЖ. Она писала о Даниле, но уже отправив пост, поняла, что он мог бы относиться и к Дрозду.
«Иногда случается, казалось бы, невероятное: встречаешь человека, чей внутренний мир похож на твой, как две капли воды. Узнавание происходит мгновенно: по первой сказанной фразе, по улыбке, по выражению глаз, по повороту головы. И вот тебе уже кажется, что этот человек был в твоей жизни всегда, его просто не могло не быть. Мир, когда вы вместе, расцвечивается всеми цветами радуги, птицы поют громче, и замечаешь то, на что раньше никогда не обращал внимания: какая яркая июньская трава, какое глубокое небо, как горьковато-пряно пахнут цветы в поле…
И тогда приходит ощущение, что ты живешь, ты чувствуешь это каждой клеточкой своего тела. Благодаря одному-единственному человеку, которого еще совсем недавно не было в твоей жизни, но без которого ты теперь эту самую жизнь не можешь себя и представить».
Глава 5
Лара и не заметила, как прошла неделя. Погода стояла, как по заказу, солнечная, дождей не было.
Каждый день они виделись с Данилой: ходили на пляж, ездили в райцентр в кино, гуляли по лесу, пили чай на крыльце Лариного дома до позднего вечера и говорили, говорили…
А когда он уходил, она писала письма Черному Дрозду. С ним Лара делилась переживаниями, философскими мыслями, спрашивала советов, что-то советовала сама. Часто их письма занимали по пять-шесть машинописных страниц.
Если Данила порой казался Ларе немного поверхностным, слишком легким, то Дрозд, напротив, был глубоким, обстоятельным. Эти двое отлично дополняли друг друга.
Одно расстраивало Лару: она до сих пор не могла понять, нравится ли она Даниле. Никаких поводов думать, что она для него больше, чем друг, он ей не давал, а Ларе казалось то так, то эдак.
Данила был неизменно приветлив, заботлив и смешлив, но это не говорило ровным счетом ни о чем, кроме того, что он хорошо воспитан.
Сама же Лара поняла, что влюбилась. Она осознала это как-то сразу, как факт. За неделю она узнала о Даниле кучу подробностей: что в Москве он живет недалеко от нее – через станцию метро, что день рождения у него зимой, что он терпеть не может всякие блоги, что на завтрак предпочитает гренки с молоком, что его отец живет за границей с новой семьей, что он очень любит свою мать и переживает, что она много работает и сильно устает, поэтому, чтобы хоть немного ей помогать, он, когда поступит в институт, сразу же начнет искать себе подработку.
Правда, кое-чего в Даниле Лара не понимала. Ей казалось, у такого веселого, общительного парня должна быть куча друзей. Она не могла поверить, что такой он только с ней. Но та его фраза, сказанная в лесу: «Порой и поговорить не с кем бывает», никак не шла у нее из головы.
–?Слушай, – спросила она его однажды, – помнишь, мы говорили о друзьях, точнее, о том, что их нет – у меня и у тебя – только знакомые и приятели. Я все никак понять не могу: ты же такой открытый! Как же возможно, что ты один: ни близких друзей, ни девушки. – Слово «девушки» она произнесла с вопросительной интонацией и внутренне замерла, ожидая ответа.
–?У меня был друг. Давно, – словно нехотя произнес Данила. – Потом как-то пути разошлись. Он перешел в другую школу, а после и вовсе в другой город уехал. Мы переписываемся время от времени, но это все уже не то. – Он посмотрел на Лару. – Мне очень легко с тобой. Не думал, что смогу так общаться с девчонкой. А насчет девушки… – Он замялся, но взгляд не отвел. – Мне нравится одна. Сильно. Но я не знаю, как она ко мне относится.
Ларе показалось, что сердце сейчас выпрыгнет из груди.
–?А спросить напрямую? – произнесла она.
–?Не могу. Нет такой возможности. К тому же она любит другого. – Данила опустил глаза и тяжело вздохнул.
Лара почувствовала, как что-то внутри нее обрывается. От хорошего настроения вмиг не осталось и следа. Напротив, теперь ей хотелось завыть, как раненый зверь.
«Значит, он влюблен в другую, – думала она. – Мы можем быть только друзьями».
Сложнее всего было сохранять невозмутимое выражение лица и не показывать, как ей больно. Оставшиеся полчаса, что провел у нее Данила, она чувствовала себя Зоей Космодемьянской, терпящей пытки. Больше всего на свете ей сейчас хотелось остаться одной и выплакаться, но она продолжала мужественно улыбаться.
Распрощавшись с Данилой, Лара, позвав Веника, поднялась к себе и долго плакала, зарывшись лицом в мягкий собачий мех. Пес поскуливал и норовил слизать с лица хозяйки соленые капли.
Теперь внутри была пустота и саднящая, словно поджившая рана, тоска. Необходимо с кем-нибудь поговорить, найти утешение. Бабушку Лара тревожить не хотела, еще переполошится, начнет нервничать, а ей нельзя, сердце-то уже немолодое.
Оставался только Дрозд.
Раньше они никогда не обсуждали тему личной жизни, но теперь Лару как прорвало. Она испытывала потребность поделиться всеми ощущениями и эмоциями, вылить всю тоску, чтобы решить, как поступать дальше, как жить, понимая, что Данила влюблен в другую, как общаться с ним, зная, что она ему только друг.
Дрозд, как всегда, словно ждал ее в Интернете. Лара писала ему о Даниле, как о своем парне, которому, как ей кажется, нравится другая девушка – она сама не знала, почему решила представить ситуацию именно так. Они обменивались письмами до рассвета, и под утро у Лары сложилось стойкое ощущение, что ей легче и что она сможет быть Даниле хорошим другом и не мечтать о большем. А еще, что Дрозд понимает ее лучше, чем она сама.