Небо на двоих, стр. 30
– Но он хорошо ходит по горам, – возразила я. – И спас меня! От шакалов!
– Знаю. На нем все быстро зарастает. – Вадим, видно, снова не расслышал про шакалов. – Врачи говорили, всю жизнь будет ходить на костылях. Но посмотри на него… Приходится верить в чудеса. Только будь я проклят, если еще раз свяжусь с ним. С меня хватит!
Пока Добров говорил, Шалико закинул винтовку за спину и, присев на корточки, охватил опущенную голову руками. А при последних словах вскинул ее. Черный башлык сполз на сумасшедшие глаза. Резко обрисовывался крупный нос с заметной горбинкой.
– Все было так. Только одного не было: не спал я с твоей женщиной. Она не из-за меня уехала, мамой клянусь! – выкрикнул абрек и снова опустил голову.
Я насторожилась.
– При чем тут женщина? – с досадой произнес Вадим. – Женщин мы с тобой еще не делили. Я говорю о немце, которого ты ударил камнем по голове и ограбил. Или ты думал, я не узнаю? В общем, пока ты будешь колоться, в отряд я тебя не возьму. Ты потерял контроль над собой. Ты законченный наркоман, Шалико! Какой же ты после дозы проводник? Разве тебе можно доверять жизнь людей? Ты ведь их зарежешь, если понадобятся деньги на наркотики. Пойми, я не хочу прослыть идиотом, которого постоянно водят за нос.
«Ты просто струсил, Вадим. Это куда проще, чем помочь человеку», – хотелось сказать мне. Но я промолчала, решив послушать, что будет дальше.
А Добров продолжал говорить и, выбирая обидные слова, ронял их не спеша, с упорством, достойным лучшего применения. Мне стало страшно. Надо как-то прекращать эту экзекуцию. Руки Шалико дрожали, а лицо исказила страдальческая гримаса.
– Я не кололся всю зиму! – выкрикнул он. – Меня ломало, я землю грыз, но не кололся, а ты мне не веришь!
– Что ж тогда домой не возвращаешься? Почему в лес ушел? Тобой уже малых детей пугают! Ты боишься показаться отцу, потому что Митан – достойный человек, и не хочет видеть такого сына.
Шалико вновь обхватил голову, принялся раскачиваться из стороны в сторону и мычать от отчаяния.
Бросив еще несколько жестоких фраз, Вадим проговорил уже мягче и более устало, словно отложил в сторону плетку, которой хлестал Шалико:
– Хватит с тебя! – И, помолчав мгновение, добавил: – Ладно, в последний раз возьму. Но запомни: сейчас ты пойдешь к отцу.
– Спасибо, – чуть слышно отозвался Шалико.
– Если что случится в этом сезоне, я сам тебя убью. Не буду больше ничего говорить, а убью раз и навсегда. Пристрелю как паршивого пса! Ты знаешь мое слово.
– Да! – Лицо Шалико на глазах повеселело. – Я сам вставлю патрон в патронник. Мамой клянусь!
Абрек легко сбежал вниз и как ни в чем не бывало обнялся с Вадимом. Я стояла рядом, ошеломленно наблюдая за мужчинами.
– Все, иди к отцу. И скажи, что беру тебя на сезон. С испытательным сроком! – Вадим подтолкнул Шалико в плечо.
– Спасибо, брат! – прижал тот ладонь к груди. – Я тебе слово даю: если хоть один волосок упадет с головы твоих туристов, брошусь вон с той скалы. – парень кивнул на утес, с которого мы недавно спустились. – Разобью свою башку от стыда!
– Башку береги, тогда и с туристами все будет, как надо, – улыбнулся Вадим. И посмотрел на меня. – Ладно, сын гор, давай прощаться. Завтра часам к восьми утра подходи. А мне еще нужно с дамой разобраться.
Меня покоробил его тон. Но я не успела высказаться. Шалико с радостным видом цокнул языком.
– Красивая у тебя невеста, Вадик! И смелая. Меня не испугалась. И по горам не хуже Шалико ходит.
Вадим усмехнулся и смерил меня взглядом.
– Плохих не держим!
Глава 17
Спина Шалико мелькнула среди деревьев и пропала. Вадим перевел взгляд на меня.
– Ну, что, невеста, набегалась по горам? Живот, небось, с голодухи подвело?
– Что за тон? Как вы со мной разговариваете? – возмутилась я. – Если я назвалась вашей невестой…
– Кстати, – глаза Вадима насмешливо блеснули, – с чего вдруг на «вы»? Все-таки невеста!
– Какая к черту невеста? Я вашего приятеля испугалась! Вот и соврала, что невеста! На всякий случай!
– И все-таки ты меня не помнишь… – задумчиво произнес Вадим и вскочил на коня. – Эх, память девичья! – И подал мне руку. – Давай, ко мне…
Я слова не успела сказать, а уже сидела впереди него в седле. Мне ни разу не приходилось ездить на лошади вдвоем, да еще с малознакомым человеком. Добров обхватил меня левой рукой за талию, теснее прижал к себе, а правой дернул поводья.
– Пошел, Ветер, пошел!
Вадим прижимался к моей спине, а его дыхание касалось шеи и слегка щекотало кожу. Но я не испытывала неудобства. Мне даже нравилось, что крепкая рука лежит на талии. А когда мы проезжали под ветками, то пригибалась и касалась грудью его руки, отчего меня пробирал озноб. И очень хотелось, чтобы поездка продолжалась дольше, но не столь долго, чтобы опять провести ночь на свежем воздухе.
В горах темнеет быстро. Вадим спешился и пошел, ведя лошадь в поводу. Ступал он осторожно, так как тропа вилась по краю каньона. И с лошади я видела сверкавшую серебром далеко внизу ленту реки.
– Дождь будет, – наконец заговорил Вадим. – Слышишь? Река шумит.
– Мы успеем до дождя? А то как-то не очень хочется лечиться от простуды.
Вадим тихо засмеялся и остановился. В сумраке ярко блеснули белки глаз.
– Что там Шалико заливал насчет шакалов?
– Ничего особенного, – дернула я плечом. – Поднялась к развалинам крепости…
Я коротко поведала о своих приключениях и появлении Шалико. Об одном умолчала – о своих страхах по поводу плена. Зачем Вадиму знать, чего я там нафантазировала?
– Сильно струсила, когда Шалико увидела? – засмеялся Вадим. – Он у нас парень колоритный. Дато Туташхия прямо.
– Похож на свана, но Давид сказал, что все сваны ушли из Абхазии.
– Почему все? – удивился Вадим. – Которые испокон веку здесь жили, с абхазами не ссорились, дружили и роднились остались. В том числе, из рода Мергиани. Это фамилия Шалико.
– Честно сказать, я сначала приняла его за абрека, – повинилась я. – Физиономия-то у него разбойничья. Но мы разговорились, и он предложил проводить меня до тропы.
– Понятно. – По голосу я поняла, что Вадим улыбнулся. – Ты всегда была рисковой девушкой. Любава рассказывала.
– И что она тебе рассказывала? – Я с подозрением уставилась на своего провожатого. – А мне не говорила, что делилась с тобой подробностями моей личной жизни.
– Ну, слава богу, опять на «ты»… – Вадим снова вскочил на коня и обнял меня. – Все, теперь тропа полегче. Километра три – и дома. Заедем к Мадине. Она стол накрыла, ужинать ждет.
– Зачем? – поразилась я. – Поздно уже! Неудобно!
– А знакомиться с людьми ты думаешь? – спросил Добров. – С Мадиной тебе придется общаться чаще, чем со мной. Я беру Давида и двух рабочих и послезавтра ухожу в горы. Надо после зимы тропы проверить, подправить, если обвалились, от камней расчистить.
– Уходишь? – Я почувствовала разочарование. – Но, может, мне пойти с вами? Я бы готовила на костре. Я ведь бывала в горах. И не только на Кавказе.
Тропа пошла вниз, и я схватилась за луку седла.
– Наслышан… – Вадим крепче обхватил меня за талию и сильнее прижал к себе. – Нет, женщине там делать нечего. Это не прогулка, а тяжелая работа для мужиков.
Он неожиданно убрал руку, зато пальцы коснулись моей шеи, а дыхание – щеки.
– Волосы у тебя растрепались, – сказал тихо, – в лицо лезут. – И снова провел ладонью по шее.
Я задохнулась. Почудилось: совсем чуть-чуть, одно мгновение – и он тронет кожу губами… И все! Белый флаг! Капитуляция! Кажется, я тотчас брошусь ему на грудь, и будь что будет!
– Не дергайся, – насмешливо произнес Вадим, – не съем.
Насмешка меня отрезвила, я одернула себя: «Оля, что с тобой? С чего тебя так развезло? Любви захотелось? Ласки? Но только не этого мужлана! Он же тебя ни в грош не ставит!»
Я закусила губу. В метро, бывало, мужчины сильнее прижимались, и – ничего. А здесь что случилось? Южный климат так подействовал? Я постаралась незаметно привести в порядок дыхание. «Оля, ты же никогда особо не заглядывалась на посторонних мужчин!» Естественно, не заглядывалась, потому что рядом был Юра, Юрочка. Свет в окошке. Но теперь он светит Лизоньке… А мне, что ж, отгородиться ставнями от всего мира? Нет, позвольте! Тут уж как сложится. Чего ж не пофлиртовать слегка, не закрутить короткий роман с симпатичным мужчиной, если, конечно, он не спит с Мадиной. Но даже, если и спит, почему бы ему не переспать со мной? Не убудет!