Сумасшедший домик в деревне, стр. 13
Полина перепугалась до безобразия. Что делать? Снова спуститься в метро и пожаловаться милиционеру? Но станет ли он ею заниматься? В этот момент подошел автобус, и она, повинуясь внезапному порыву, нырнула в салон. Маньяк остался на месте. Только вышел из-за киоска и проводил автобус долгим задумчивым взором. «Неужели пронесло? – подумала Полина. – Наверное, этот гад понял, что в центре города меня не достать, и пошел на попятный».
Сойдя на следующей остановке, она промчалась мимо забора с нацарапанным на нем неприличным словом, влетела в подъезд, на стене которого было написано другое неприличное слово, и шагнула в лифт, украшенный затейливым ругательством. Не приходилось сомневаться, что, несмотря на всеобщую компьютеризацию, роспись стен по-прежнему оставалась самым массовым в стране способом самовыражения.
– Подождите, пожалуйста! – крикнула девушка, вошедшая в подъезд вслед за ней.
Полина подождала, и та благодарно улыбнулась, спросив:
– Мне на седьмой, а вам?
– Мне выше.
Как только двери лифта закрылись, девушка полезла в сумочку. Когда она подняла голову, лицо у нее совершенно изменилось. Вместо приветливого выражения на нем была написана такая ненависть, что Полину окатило ею, словно кипятком. Вместо связки ключей, как можно было ожидать, девушка достала из сумочки шприц и, сузив глаза, выплюнула:
– Ты за все получишь сполна, стерва!
Полине просто некуда было деться. Она попыталась увернуться, но девица оказалась проворнее, и шприц вонзился в плечо жертвы. Полина сделала глубокий вдох, чтобы громко закричать, но тут же обмякла и потеряла сознание.
Глава 3
Очнулась она в каком-то вонючем подвале с низким потолком и тусклой «грушей», болтающейся на черном шнуре. Она лежала на металлической каталке, накрытая чем-то грязно-белым, в одежде и с сумочкой под затылком. Язык был сухим и горячим, голова грозила расколоться, стоило только шевельнуться.
– Где я? – вслух просипела она, чтобы прогнать зародившийся в животе ужас, и тотчас все вспомнила.
Маньяка на остановке и девушку в лифте. Шприц, ненависть и обещание: «Ты за все получишь сполна, стерва!». Стало быть, это она, Полина, стерва. И она получит за все. Или уже получила? Может, ее жестоко избили? Надругались над ней? Вырезали у нее что-нибудь жизненно важное? При этой мысли адреналин будто взорвался в ее крови. Получился настоящий фейерверк, и она вскочила на ноги, отбросив простыню куда подальше.
Зубы выбили затейливую дробь, и Полина ощупала себя двумя руками. Вроде бы все в порядке. И ничего не болит, кроме несчастной головы. А что, если ее сейчас схватят и начнут пытать? Она со всей возможной прытью рванула по коридору, выбрав направление наугад. Коридор сделал резкий поворот, и она увидела каталки, стоящие вдоль стен. На них лежали люди, с головой накрытые простынями. Вернее, не люди – тела.
Леденея, Полина бросилась на дверь, которой завершался коридор, и принялась биться в нее с остервенением. Через некоторое время загремел замок, дверь распахнулась, и возникшая за ней испуганная старуха в синем халате запричитала:
– Вы чего тут? Вы кто тут? Вы как тут?
Полина толкнула ее плечом и вырвалась на воздух. Было раннее утро. Рядом с моргом, где ее заперли, торчало здание больницы, похожее на тюрьму. Дальше, насколько хватало глаз, тянулись поля. Идиотские птички чирикали с таким упоением, точно жизнь была прекрасна.
– Где я? – спросила Полина у старухи, которая, ворча что-то себе под нос, крутилась поблизости. – Что это за место?
Оказалось, она находится за сто с лишним километров от Москвы. Чтобы добраться до железнодорожной станции, необходимо несколько часов топать пешком.
– Чего вы там делали? – сопя, спрашивала старуха, гремя ключами от морга. – Среди покойников?
– Я не знаю, что я там делала! – звенящим голосом ответила Полина. – Вы тут хозяйка. Вот я у вас и хотела спросить, как я туда попала.
– Туда попадаешь, только ежели ты умер и тебя зарегистрировали.
– Значит, я умерла, – пробормотала Полина, чтобы отвязаться от бабки, которая, ясное дело, была не в курсе событий. Слишком старая и слишком испуганная.
Ожидая, что ее вот-вот схватят и водворят обратно к покойникам, Полина напилась воды из колонки и, приседая от страха, направилась к воротам. Никто ее не остановил. Вокруг все как будто вымерло. Машина «Скорой помощи» древней модели стояла посреди двора с открытыми дверцами. У нее было ржавое днище, грязные бока, и казалось, что ее бросили здесь много лет назад.
В голове у Полины звенели осколки мыслей. На нее напали. Ей угрожает опасность. За ней следил маньяк. Максим не приехал на парижскую конференцию. Люда отдыхает в Болгарии и ничего не знает. Если она сейчас не уберется отсюда, ей снова сделают укол и спрячут в морге. А потом...
Что будет потом, Полина не знала. «Ты за все получишь сполна, стерва!» За что она получит? Что она сделала? Кто эта девица, которая зашла вместе с ней в лифт? Она никогда ее раньше не видела!
Дорога бежала вдоль леса, и, заслышав мотор, Полина бросалась в заросли кустарника. В конце концов она так вымоталась, что расплакалась от отчаянья. Потом вспомнила про мобильный телефон и полезла в сумочку. Телефона не было. Все остальное лежало на своих местах – кошелек, паспорт, ключи от квартиры Анохиных, лысая от старости расческа. Позвонить кому-нибудь и позвать на помощь было совершенно невозможно. Впрочем, куда ей звонить? Разве что тете Мусе? Эдуард мог бы приехать и спасти ее. Если бы у него нашлось время и желание. Кроме того, ей вряд ли удастся внятно объяснить, где она находится.
Тем временем из-за поворота показался грузовик, полный людей, и Полина, выбравшись из лесу, сплясала неистовый танец прямо посреди дороги, отчего шофер изумился и немедленно затормозил.
– До станции! Умоляю вас! – прорыдала она, подпрыгивая и цепляясь за дверцу.
Возле платформы агонизировал убогий базар. Предприимчивые старухи торговали кусками пемзы, чудовищных расцветок полотенчиками и мыльницами для командировочных. Увидев среди разложенного на газетке добра маленькую толстую отвертку, Полина немедленно купила ее и зажала в кулаке. Пусть только кто-нибудь попробует броситься на нее со шприцем!
Очутившись в конце концов в электричке, она забилась в угол вагона и застыла там, сжимая отвертку в потной ладони. Какой-то дядечка спросил, какая следующая станция, но Полина так на него посмотрела, что он отшатнулся и ускакал в другой вагон. Ехать в городскую квартиру двоюродной сестры и проверять, не лежит ли на полу бездыханный Максим, у нее не хватило мужества. Она вернется в дачный поселок, немного придет в себя и позвонит родственникам. А потом, наверное, сходит в милицию. Да-да! Обязательно надо пойти в милицию. Иначе что получится? За ней охотятся какие-то типы, а она оставит нападение без ответа?
Полине пришлось ехать с вокзала на вокзал, лезть в другую электричку и снова трястись в вагоне, а потом идти до поселка пешком. Она шагала широко, размахивая рукой с зажатой в ней отверткой, и была так подавлена, что даже не боялась давешнего маньяка, который вполне мог караулить где-нибудь в подлеске.
Она была уверена, что, когда доберется до места, ей немедленно полегчает. Не тут-то было! Само по себе убежище – это еще не все. Оказалось, что больше всего на свете ей хотелось увидеть Никифорова. Хотя бы издали. Однако дверь в его дом была заперта, и внутри не наблюдалось никакого движения.
– Он решил вернуться в Москву, – сообщил опрошенный ею Николай Леонидович, обтирая полотенцем мокрый загривок.
К нынешнему моменту Дякины вырыли траншею, которая вполне могла быть включена в список стратегических объектов города.
– Сегодня утром приезжала ваша тетя и немножко его разозлила.
– Тетя Муся? – вскинулась Полина.
– Не знаю, Муся она или нет, только они с Андрей Андреичем не поладили. Ваша тетя требовала, чтобы он немедленно отправился вас разыскивать, а Андрей Андреич изо всех сил сопротивлялся.