100 великих украинцев, стр. 183
В 1944 г., сразу по возвращении из эвакуации, Павел Григорьевич снова в водовороте общественной жизни. Он становится Наркомом просвещения, и в этой должности много делает для восстановления школ и вузов, разрушенных в годы войны, а также вообще для сохранения украиноязычных школ в Украине. Заместитель председателя правления Союза писателей Украины, Тычина не только помогает коллегам-писателям, но много ездит по Украине, встречается с крестьянами, рабочими, интеллигенцией, бывает в Болгарии, Польше, Чехословакии, Англии, Финляндии.
Он организовывает в Ирпене под Киевом семинары молодых поэтов и руководит ими. Под его редакцией выходят книги украинских поэтов новых поколений… Тычина-академик выступает с докладами на научных сессиях, пишет статьи, редактирует многочисленные украинские издания и переводы произведений зарубежной литературы. Значительную часть его наследия составляют переводы с различных языков (а знал он их 18, в том числе и восточные).
Его стихи постоянно печатаются в периодических изданиях, большими тиражами издаются его поэтические сборники, а также произведения в нескольких томах на украинском языке и в переводах.
В 1961–1963 г. вышло шеститомное издание произведений П. Тычины, а в 1964 г. — последний прижизненный сборник «Серебряной ночью».
В 1962 г. П. Г. Тычина, О. Гончар и П. Майборода становятся первыми лауреатами Государственной премии УССР имени Т. Г. Шевченко.
Скончался Павло Григорьевич Тычина 16 сентября 1967 г., похоронен на центральной аллее Байкового кладбищаю. На могиле поставлен памятник работы скульптора В. Бородая.
В 1980 г. в Киеве на основе сохраненного женой Павла Григорьевича — Лидией Петровной архива поэта был открыт Литературно-мемориальный музей-квартира. Как и при жизни Павла Григорьевича, в его доме проходят встречи с писателями, деятелями культуры и искусства, звучит музыка, художники и народные мастера показывают свои произведения.
Велика заслуга Музея и в деле возвращения истинного Поэта.
Впервые за годы советской власти вслух о трагедии Тычины в 1970-х гг. сказал другой великий украинский поэт Василий Стус в своём исследовании «Феномен эпохи (восхождение на Голгофу славы)»: «Ему была предназначенная судьба гения […] Его трагедия отразила трагедию его родного народа».
Еще и после смерти длительное время многие произведения Тычины были недоступны читателю, а школьная программа насаждала от его имени примитивные куплеты, прямолинейные просоветские агитки и помпезные послевоенные опусы. Поэт часто был мишенью антиукраинизма: дескать, какая там украинская культура, если ваш самый лучший поэт пишет такое…
Сегодня почти все те «популярные» стихи стали всего лишь фактом историко-литературного процесса. Конец XX ст. вернул читателю раннего, не переиздававшегося Тычину, открыл для нас неопубликованные произведения, в которых поэт отразил трагедию голодомора, иные события сталинской эпохи…
Так, через 30 лет после смерти перед — независимой Украиной и миром встал Поэт, с именем которого, по словам Олеся Гончара, «связаны в нашей литературе открытия эпохальные, он принес нам образность нового времени, поэтику, способную воссоздать музыку космических оркестров, нежнейшую красоту человеческого чувства и грозовую, крайне наэлектризованную атмосферу созидания нового мира».
Юрий Кондратюк (А. Шаргей)
(1897–1952)
физик, астроном, изобретатель
В подлинной жизни этой легендарной личности многое до сих пор покрыто тайнами, загадками, неясностями. Да и сам он, чтобы уцелеть и запутать следы, сотворил их немало.
С полным на то основанием уже можно утверждать: в истории науки XX столетия эта судьба поистине уникальна. В ее трагическом изломе явилось лицо власти, которую мы называем тоталитарной. Человек, совершивший мирового значения открытия, главным делом своей жизни вынужден был заниматься тайно, скрываясь под чужим именем, а родина уготовила ему роль изгоя. Да, извечна эта проблема — «творец и власть», трагична роль обстоятельств, в которых ему довелось жить, творить и погибнуть безвестным.
Все это вместила судьба нашего земляка Юрия Кондратюка. Именно это имя золотом начертано в США, в Аламагордо, в зале славы Космического музея НАСА. Им названа в мировой науке и трасса, по которой первый человек высадился на Луне, и кратер на обратной ее стороне. Но настоящее-то имя было другое…
Помним по экранам своих телевизоров волнующий миг истории человечества: американский астронавт Нил Армстронг ступает на поверхность Луны. И кадры: бурлящая, восторженная Америка встречает из космоса своих национальных героев.
А в Москве новость произвела настоящий переполох. Когда же один из авторов проекта «Аполлон» признался, что их полет осуществлен по «улиточной трассе», заимствованной из книжицы механика элеватора Юрия Кондратюка, переполох перерос в скандал. Поскольку в СССР в глубокой тайне готовился свой лунный проект — ракета Н-1 С. П. Королева.
КГБ тут же начало расследование: кто помог Америке опередить Советский Союз? Расследование приведет на Украину, в Полтаву, к старому гимназическому учителю В. Оголевцу. Когда ему предъявят фото Ю. Кондратюка, он без колебаний заявит: «Это же наш гимназист — Саша Шаргей!».
Так и окажется: на имя того самого механика элеватора, в один миг ставшего знаменитым, претендуют две фотографии, две биографии, две человеческие судьбы.
А Саша Шаргей первый раз побывал в тюрьме… во чреве матери. Учительницу Киево-Подольской женской гимназии бросили в тюрьму за организацию в Киеве антиправительственной студенческой демонстрации.
Мать происходила из старинного баронского рода фон Шлиппенбахов. Это ее предка пленил в Полтавской битве Петр I, и молодой шведский генерал перешел на службу к российскому самодержцу. Из Лукьяновской тюрьмы мать выйдет с тяжелым психическим заболеванием. Отец, студент университета святого Владимира, спасаясь от преследований за ту же демонстрацию, без конца доучивался — то в Германии, то в Петербурге.
Сашу, сироту при живых родителях, в Полтаве, где он и родился в 1897 году, воспитывают бабка Екатерина Кирилловна и неродной дед, ее второй муж Аким Никитич Даценко. В городе он человек известный — бывший земский врач, а теперь произведен в статские советники, служит в казначействе. Мать уже никогда не выйдет из психиатрической лечебницы. Отец же, из категории «вечных студентов», скоро умрет, но перед тем вторично сочетается браком. Гражданским.
А подлинный Юрий Кондратюк к космическим теориям не имел ни малейшего отношения. Но, сам того не ведая, отдаст им свое имя. Все, поведанное мировой науке под именем Юрия Кондратюка, на самом деле принадлежало полтавскому гимназисту Саше Шаргею.
В Полтаве было две мужских гимназии. Первая — гуманитарного профиля. Точные же науки усиленно преподавали во второй. Но туда принимали детей дворян, а он из мещан. Дед-барон не в счет: мать смолоду порвала со своим аристократическим родом. Однако на вступительных экзаменах знания у Саши таковы, что его приняли сразу в третий класс.
Но это будет видимой стороной жизни полтавского гимназиста. Другая, настоящая, сокрыта тайной, словно обратная сторона Луны.
Еще не начав бриться, он заведет особую тетрадь. В ней тайно, дабы не прослыть городским сумасшедшим, зафиксирует основы того, что позднее станет прорывом в новой науке XX века — космонавтике.
В Полтаве на Конно-Ярмарочной площади знаменитый Уточкин изумлял публику полетами на деревянных еще этажерках, а гимназист Шаргей в мыслях уже отправлял в межзвездные пространства собственной конструкции термохимическую ракету.
Наука знает случаи великих открытий в раннем возрасте. Принципиальную схему отделения, а после посещения Луны и стыковки посадочно-взлетного модуля с кораблем-маткой Саша Шаргей придумал семнадцатилетним, в 1914 году. Поистине загадочны главные озарения юноши. Он совершил их самостоятельно, оригинальным путем, будучи тогда даже не знаком с работами Циолковского.