100 великих украинцев, стр. 160

С началом Первой мировой войны Лев Шестов через нейтральные государства спешно возвращается в Москву. Здесь он продолжает разрабатывать темы личной веры в противовес рационалистическому познанию, образно осмысливая их как противоположность Иерусалима и Афин, Авраама и Сократа. За этими занятиями его застают потрясения 1917 года.

Спасаясь от большевиков, в 1918 году Лев Шестов, подобно многим представителям состоятельных классов и творческой интеллигенции, перебирается в родной Киев, где к маю 1918 года установилась власть гетмана П. П. Скоропадского. Здесь Лев Шестов читает курс античной философии в Украинском народном университете. Однако падение гетманского Украинского государства и приход к власти Директории во главе с С. Петлюрой, начавшиеся еврейские погромы, большевистский террор и прочие бедствия гражданской войны вынуждают его при первой же возможности уехать в Ялту.

При содействии своих друзей С. Н. Булгакова и И. П. Четверикова, профессора Киевской духовной академии, Лев Шестов в 1919 году становится приват-доцентом вновь созданного Таврического университета в Симферополе. Разгром Добровольческой армии и наступление Красной армии в Крыму побудили его с семьей в январе 1920 года уехать за границу. Из Севастополя они отбыли в Стамбул, оттуда переправились в Геную и наконец в Париж. Здесь Лев Шестов прожил остаток своей жизни, никогда больше не увидев родины…

В парижский период Лев Шестов разрабатывает и углубляет темы, занимавшие его в 1910–1920 годах. Помимо статей и рецензий, преимущественно во французских журналах, он публикует труды «Что такое русский большевизм», «Откровение смерти», «Potestas clavium. Власть ключей», «Ночь в Гефсиманском саду», все глубже погружаясь в духовное наследие Плотина, Б. Паскаля, Ф. Достоевского и постоянно обращаясь к Священному Писанию.

Философское творчество Лев Шестов сочетал с преподавательской работой. На протяжении пятнадцати лет он читал ряд лекционных курсов на русском историко-филологическом факультете Сорбонны, среди них были общие («Русская философская мысль» и «Русская и европейская философская мысль») и оригинальные, сугубо авторские («Философские идеи Достоевского и Паскаля», «Владимир Соловьев и европейская философская мысль»). В Париже Лев Шестов часто выступал с докладами на заседаниях Религиозно-философского общества, в русском Народном университете и многих других высших учебных заведениях и научно-философских обществах Франции и Германии.

Росту популярности Льва Шестова на Западе способствовало прекрасное знание французского и немецкого языков. Но главное заключалось в том что Лев Шестов сформулировал многое из того, к чему в период между двумя мировыми войнами подошли ведущие европейские философы.

В эмиграции Лев Шестов поддерживал дружеские связи с разделявшими его судьбу, а во многом — и взгляды, Н. Бердяевым и С. Булгаковым. Тесное сотрудничество связывало его с известнейшими интеллектуалами тогдашней Франции (Л. Леви-Брюйлем, А. Мальро), Германии (М. Бубером, М. Шелером) и Швейцарии (К. Бартом). В начале 1925 года Лев Шестов вступил в Ницшевское общество и был избран в его президиум. Важную роль в жизни Льва Шестова сыграл Амстердамский философский конгресс 1928 года, где он выступил с обстоятельным докладом о творчестве Плотина. На этом конгрессе Лев Шестов подверг острой критике чрезвычайно популярного в то время Э. Гуссерля, своего философского «антипода», что, впрочем, не помешало этим двум философам близко сойтись. Несколько позже Э. Гуссерль познакомил Льва Шестова с М. Хайдеггером, автором ставшего сенсацией в философских кругах Европы «Бытия и времени».

Под влиянием этих немецких философов Лев Шестов познакомился с идеями видного датского мыслителя середины XIX века С. Кьеркегора. Впечатление от его работ было столь сильным, что Лев Шестов прочитал в Париже курс «Достоевский и Кьеркегор» (1932) и вскоре написал обстоятельную книгу «Киркегард и экзистенциальная философия» (1936).

Последним изданным при жизни трудом Льва Шестова стала книга «Афины и Иерусалим» (1938), в которой парадоксальный, саркастически-критический и одновременно глубоко религиозный дух Льва Шестова раскрывается в полной мере. В центре внимания, как и в предшествующих работах, — трагическая личность с ее сомнениями, стремлениями и обращением к вере, без всяких гарантий существования Бога, но с ощущением мировой бездны духовного бытия, на грани которой человек перед ликом смерти остается один-на-один.

Лев Шестов умер 20 ноября 1938 года в Париже, в больнице на улице Буало. Его друзья организовали комитет по изданию не напечатанных при жизни произведений философа, возглавленный Н. Бердяевым. Однако разразившаяся вскоре Вторая мировая война помешала осуществлению их широкомасштабных планов, поэтому начатая работа окончательно была завершена уже в 60-х годах, когда увидел свет полный текст «Sola fide. Только верю».

Роль Льва Шестова в духовно-философском развитии XX века чрезвычайно велика. Как и Н. Бердяев, он был одним из тех, кто формировал и утверждал основы нового, экзистенциального направления в философии. Его взгляды существенно повлияли на мировоззрение западной, и в первую очередь французской творческой интеллигенции. Без преувеличения можно сказать, что в лице Льва Шестова и Николая Бердяева Киев дал человечеству выдающихся философов, определивших магистральное направление духовных поисков человечества в последние сто лет.

Николай Бердяев

(1874–1948)

философ, литератор

Главной идеей жизни и творчества самобытного философа Николая Александровича Бердяева, наиболее известного на Западе отечественного мыслителя XX в., была свобода, которая, в его понимании, становится первосущностью бытия. Свободой, согласно Н. Бердяеву, наделено все, она составляет внутреннюю основу жизни и Бога, и людей, и всего мира, а потому жизненной задачей каждого является обретение в себе этой свободы и раскрытие ее благодатных даров.

Н. А. Бердяев родился 6 марта 1874 г. в Киеве, в аристократической семье. Его дед и прадед с отцовской стороны были генералами царской армии, а отец, рано вышедший в отставку, исполнял обязанности предводителя киевского дворянства и председательствовал в городском Заемном банке. Мать Николая, урожденная княжна Кудашева, наполовину француженка, получила французское воспитание. Поэтому не удивительно, что французская культура была для Бердяева такой же родной, как и русская.

Детство Николая прошло в Киеве, в украинской и еврейской культурной среде. Его брат Сергей, который был старше на 15 лет, очень рано проникшись украинофильским народничеством, порвал отношения с аристократическим кругом своей семьи. Он писал публицистические статьи о народной жизни, защищая права крестьян пореформенного периода, а также стихи на украинском языке. Он был человеком демократических убеждений, но отличался крайне неуравновешенным характером.

Семья брата сыграла решающую роль в преодолении будущим философом ограниченности и предрассудков аристократической среды, в которой вырос Николай. Это, в частности, способствовало его сближению с демократической еврейской молодежью Киева, пропитанной антисамодержавными настроениями и склонной к социализму.

Родители готовили Николая к типичной в роду Бердяевых военной карьере и он поступил в Киевский кадетский корпус. После окончания шестого класса получил направление в Петербургский Пажеский корпус, однако, к неудовольствию отца, не только не поехал в столицу, но и вообще решил отказаться от обучения военному делу. С детства проявляя интерес к разным наукам, он в 1894 г. поступил на естественный факультет Киевского университета, а через год перевелся на юридический.

Еще в Кадетском корпусе Н. Бердяев глубоко проникся идеями социальной справедливости, понимая их, впрочем, не столько в плане равного обеспечения всех материальными благами, сколько в духе признания равных прав, свобод и возможностей для всех людей и оказания необходимой поддержки представителям угнетенных классов. В студенческие годы он вступил в киевский марксистский центральный кружок самообразования учащихся, членами которого были А. Луначарский и другие молодые интеллектуалы города.