100 великих рекордов авиации и космонавтики, стр. 95
Американки тем временем превзошли наших космонавток по всем статьям. Они чаще летают в космос. Так, Салли Райд была первой американской, совершившей два полета в космос. Первый раз это случилось 5 октября 1984 года, когда она приняла участие в экспедиции на борту космического корабля «Челленджер».
Кстати, в этом полете принимали участие сразу две женщины. И Кэтрин Салливан первой из американок совершила выход в открытый космос.
К сожалению, американки же открыли и список женщин, погибших в космосе. Гибель четырех астронавток в составе экипажей «Челленджера» и «Колумбии» снова заставила специалистов задуматься: стоит ли женщинам летать в космос? Мужчина ведь умирает один, а женщина гибнет вместе с другими жизнями, которые она не успевает подарить миру.
Тем не менее идея об организации чисто женских экипажей так и не умерла окончательно. «Женщины потребляют на треть меньше кислорода, воды и еды, — подсчитал доктор Паскаль Ли, занимающийся в НАСА проблемами медицинского обеспечения полетов. — А это в длительной экспедиции дает существенную экономию».
А потому есть идея отправить на Марс команду из одних Аэлит. «Сердце мужчины попросту не вынесет полета на Марс, — продолжает доктор Паскаль. — А вот физическое состояние молодых женщин, благодаря особому гормональному профилю, делает их сердечно-сосудистую систему более устойчивой к длительным перегрузкам…»
Кроме того, женщины по своей природе гораздо менее, чем мужчины, склонны к конфликтам, стараются уладить все разногласия мирным путем. Это доказала на практике в 1996 году астронавтка Шеннон Люсид, впервые в мире принявшая участие в длительной орбитальной экспедиции на борту «Мира». Ей же, кстати, принадлежит и абсолютный женский рекорд по пребыванию в космосе — 288 суток, 4 часа и 14 секунд.
Женщины также неплохо справляются и с обязанностями руководителей не только в семье, но и в космосе. Американки опять-таки блестяще доказывают это на практике.
МНОГОМЕСТНАЯ ЭПОПЕЯ, ИЛИ «ВОСХОДЫ» ВМЕСТО «ВОСТОКОВ»
Однако мы с вами несколько увлеклись обсуждением роли женщин в космосе. Вернемся к мужчинам, которых среди «небожителей» все-таки большинство. И посмотрим, как обстоят дела у них.
«Мы б и в майках полетели»…
Со временем в космос стали летать не по одиночке, а экипажами. У нас вместо «Востоков» стали летать «Восходы», у американцев, как уже говорилось, на смену «Меркуриям» пришли корабли серии «Джемини».
Но если американцы действительно стали запускать более просторные корабли с двумя астронавтами, то наши конструкторы, будучи по-прежнему в цейтноте, просто в объем, предназначенный для одного кресла, ухитрились втиснуть сразу три, сидеть в которых приходилось, что называется, друг у друга на головах.
Придумал это новшество конструктор К. П. Феоктистов. А поскольку понимал, что втиснуться в такие креслица в скафандрах никак не удастся, сам же вызвался пойти в полет в обычном спортивном костюме. Вместе с ним 12 октября 1964 года полетели: в роли командира — В. М. Комаров, врачом — Б. Б. Егоров. К. П. Феоктистов значился как бортинженер-исследователь.
Впрочем, к тому времени конкуренция на участие в полетах стала столь жесткой, что «мы и в майках бы согласились лететь», — вспоминал Феоктистов.
Смельчакам повезло, и «люди в майках» совершили 16 витков вокруг планеты и через 24 часа 17 минут благополучно вернулись на Землю, установив новый мировой рекорд.
А вот со следующим «Восходом-2» дела обстояли далеко не столь хорошо.
Выйти легко, а вот как войти…
Рекорд по численности экипажа был уже установлен, и потому 18 марта 1965 года в полет отправились двое — П. И. Беляев и А. А. Леонов. Они уже смогли надеть скафандры. Да и без них на сей раз никак было не обойтись, поскольку в программу полета входил выход одного из космонавтов в открытый космос. Для этого к люку «Восхода» быт пристыкован складной шлюз.
Я видел этот шлюз своими глазами. Представьте себе гармошку из серебристой многослойной пленки, которая под давлением газа может расправиться в трубу диаметром чуть больше метра и длиной метра три. С обоих сторон труба эта перекрыта дверцами-люками. Через одну космонавт должен был из кабины перейти в шлюз, через другую — выйти в открытый космос.
Шлюз необходим для того, чтобы не выпускать весь воздух из кабины. Делать же трубу складной пришлось по конструктивным особенностям «Восхода». Диаметр обтекателя ракеты-носителя не столь велик, чтобы вывести на орбиту шлюз жесткого типа, заранее пристыкованный к кораблю.
И это были еще далеко не все сложности. Как вспоминал сам А. А. Леонов, вышел он без особых затруднений. А вот когда пришло время возвращаться, оказалось, что войти «как учили», ногами вперед, не удается. Мягкий скафандр под действием поданного в него воздуха стал довольно жестким, а главное, раздулся, подобно мячу, и не пускал космонавта в узкий лаз люка.
В конце концов Леонову пришлось сбросить давление в скафандре до минимального, развернуться головой вперед и передвигаться, цепляясь руками, буквально втаскивая себя в узкую трубу. В кабину он ввалился, что называется, на грани фола: и воздуха в скафандре оставалось уже не так много, и сам он от усиленных физических упражнений изрядно перегрелся, был на грани теплового удара.
Но главная опасность была даже не в этом. Сброс давления до минимума грозил кессонной болезнью. Однако бог миловал: перед выходом в открытый космос Леонов какое-то время дышал чистым кислородом, поэтому азота в крови у него было немного, и при резком понижении давления он не вскипел. Угроза «кессонки» миновала.
Но на этом приключения экипажа вовсе не кончились. Когда пришло время приземляться, оказалось, что автоматика спуска не работает. Пришлось перейти на систему ручного управления. В итоге вместо привычных казахстанских степей экипаж приземлился в пермской тайге, откуда его эвакуировали целые сутки.
В общем, командир, видно, изрядно перенервничал; вскоре у него стала развиваться язва желудка. Он до последнего скрывал ее, и когда Павлу Ивановичу стали делать операцию, выяснилось, что резервы организма уже во многом исчерпаны… В начале 1970 года он умер.
Алексей Леонов жив и поныне. И очень не любит, когда его называв ют «везунчиком».
Хотя, если разобраться, у него было еще немало шансов свернуть себе голову. Некоторые фрагменты той давней истории стали явными лишь спустя сорок лет.
Только теперь стало понятно, что тот короткий — всего-то 26 часов — полет может войти в Книгу рекордов Гиннесса по количеству нештатных ситуаций, когда экипаж Беляева — Леонова находился буквально на грани жизни и смерти.
К первому выходу человека в открытый космос в Советском Союзе опять-таки готовились в спешке: до нас дошли сведения, что американцы вот-вот должны были осуществить подобный проект.
И все-таки Королев настоял, чтобы перед полетом Павла Беляева и Алексея Леонова на орбиту отправили беспилотный корабль-разведчик: из его шлюзовой камеры в открытый космос была выдвинута платформа с установленными на ней образцами технических материалов и биологических тканей. Так, опытным путем, предполагалось изучить, как повлияет на человека космическая радиация, температура, потоки частиц высокой энергии…
Корабль собрал все необходимые данные, но произошло непредвиденное: при возвращении на Землю он по нелепой случайности был взорван, и бесценная информация пропала. Дело в том, что все автоматические объекты имели тогда систему АЛО (автоматического подрыва объекта) на случай серьезного отказа при посадке, чтобы многотонная махина не рухнула на головы людей целиком, а разлетелась на мелкие части. Кроме того, так страховалась сохранность секретов на тот случай, если незапланированное падение придется на территорию другого государства.
В итоге при заходе беспилотного корабля на посадку конец одной команды и начало следующей неожиданно сформировали третью — на подрыв объекта. В результате за месяц до намеченной экспедиции Беляева и Леонова специалисты остались без важных сведений.