Перворожденный, стр. 28

– Что ж, надеюсь, с госпожой Ниракиной ничего не случится! – добавила Герматия.

Ситас отбросил перо, которое вертел в руке.

– Что ты имеешь в виду? – резко произнес он.

– Твоя мать там, среди мятежников!

Он схватил Герматию за руки так крепко, что у нее вырвался стон.

– Не лги мне, Герматия! Зачем матери идти туда?

– А ты не знаешь? Она была у реки с этим парнем, Амброделем, помогала несчастным беженцам.

Ситас немедленно выпустил жену, и она отступила на шаг. Он быстро соображал. Затем, подбежав к изящному платяному шкафу из красного дерева, сорвал с крючка плащ и накинул его на плечи. Рядом висел пояс с узким мечом, копией оружия его брата. Ситас надел меч, который смешно смотрелся на его хрупких бедрах.

– Я иду искать свою мать, – объявил он.

Герматия схватила одежду:

– Я пойду с тобой!

– Нет, не пойдешь, – твердо возразил муж. – Тебе не подобает бродить по улицам. Ты останешься здесь.

– Я буду делать то, что мне угодно!

Герматия направилась к двери, но Ситас поймал ее за руку и оттащил обратно. Глаза ее яростно засверкали.

– Если бы не я, ты бы даже не узнал об опасности! – прошипела она.

Дрожащим от напряжения голосом Ситас предупредил:

– Госпожа, если ты дорожишь моим добрым отношением, то поступишь, как я сказал.

Она выставила вперед подбородок:

– Неужто? А если я не подчинюсь, что ты сделаешь? Ударишь меня?

Ситасу показалось, будто взгляд ее синих глаз пронзил его насквозь, и, забыв беспокойство о судьбе матери, он поддался порыву страсти. Звездный камень на шее Герматии ослепительно сверкал. Щеки ее горели, глаза искрились. Их совместная жизнь была такой пресной. Так мало огня, так мало чувства. Ее руки в руках Ситаса были такими нежными, теплыми. Она подалась вперед. Но в то мгновение, когда губы их встретились, Герматия прошептала:

– Я буду делать то, что мне угодно!

Принц отшвырнул жену прочь, тяжело дыша и стараясь успокоиться. Она пользовалась своей красотой как оружием – не только с народом, но даже и с ним. Ситас трясущейся рукой застегнул воротник плаща.

– Найди моего отца и скажи ему, что случилось и куда я пошел.

– Где Пророк? – угрюмо спросила Герматия.

– Не знаю, – резко ответил он. – Почему бы тебе самой это не выяснить?

И не говоря больше ни слова, Ситас поспешил из комнаты.

В дверях он столкнулся со служанкой, несущей чашу теплой воды и мягкое белое полотенце. Эльфийская горничная отступила, давая дорогу принцу, затем подала Герматии чашу. Женщина, злобно взглянув на прислугу, вышибла чашу из ее рук. Бронзовый сосуд зазвенел о мраморные плиты, а вода пролилась Герматии на ноги.

Глава 12

Конец лета – идиллия

Аркубаллис наклонил голову к прозрачной воде и стал пить. Неподалеку от дерева-хижины, где жили Анайя и Макели, из-под земли бил ключ, образуя большой, спокойный водоем. Вода переливалась через край пруда и каскадом стекала по созданным природой гранитным ступеням.

С тех пор как Кит-Канан благополучно доставил всех домой, прошло два дня. Он ежедневно приходил к колодцу промыть рану на руке, та оказалась чистой и быстро заживала.

Несмотря на свою собственную рану, Анайя не позволила Кит-Канану нести себя к воде на руках. Вместо того она велела Макели добыть ей какие-то корни и листья, из которых изготовила припарку. Наблюдая, как Анайя пережевывает лечебные листья, принц в четвертый раз выслушивал рассказ Макели о его пленении.

– А потом Вольторно сказал лесорубам, что в лесу нет никаких злых духов, и они ему поверили, но скоро прибежали обратно по тропе, вопя и тыча в землю своими волосатыми лицами.

– Как ты думаешь, можем мы отдать его обратно? – устало перебила его Анайя.

– Думаю, что можем, – предположил Кит-Канан. – Корабль, наверное, еще не отчалил.

Макели, открыв рот, посмотрел на них.

– Отдать обратно? – с ужасом повторил он. Затем на лице его появилась улыбка. – Да вы надо мной издеваетесь?

– Я – нет, – отрезала Анайя и, морщась от боли, приложила к ране массу, изготовленную из жеваных листьев и корней.

Макели приуныл, но Кит-Канан подмигнул ему и предложил:

– Пойдем, прогуляемся со мной к ручью. Сейчас лучше было оставить Анайю одну. Болезнь сделала ее раздражительной.

Кит-Канан вел Аркубаллиса по лесу на поводу.

Макели шел рядом.

– Мне только одно непонятно, – помолчав, заметил Кит-Канан. – Неужели это Вольторно заколдовал меня в ту первую ночь в лесу, когда похитил у меня Аркубаллиса?

– Наверное, он, – размышлял Макели. – Его люди умирали с голоду, хотели мяса, и Вольторно приказал всем животным вокруг подчиниться ему. Олени, кролики, кабаны и другие звери давно оттуда сбежали, вороны предупредили их, что приближаются люди. Все, что он смог раздобыть, – это твой грифон, но он знал, что это животное редкостное и ценное.

Аркубаллис напился, а эльфийский принц и мальчик Каганести уселись на голубоватый валун и прислушались к журчанию воды в маленьком водопадике.

– Как хорошо, что ты ладишь с Най, – заметил Макели. – С ней нелегко ужиться.

– Я это знаю.

Маленький эльф бросил в воду веточку и принялся следить, как поток увлекает ее прочь.

– Макели, ты что-нибудь помнишь о своих родителях? Твои мать и отец – кем они были?

Макели в глубокой задумчивости нахмурил лоб:

– Не знаю. Наверное, я был совсем маленьким, когда они оставили меня.

– Оставили? Ты хочешь сказать, они умерли?

– Нет. Най всегда говорила, что наши родители ушли, чтобы в один прекрасный день вернуться, – ответил он.

Макели совершенно не походил на сестру, и Кит-Канан с трудом мог поверить, что они кровные родственники.

– А знаешь, Кит, я видел, как ты сражался с Вольторно. Это было что-то! Как ты прыгал, размахивал мечом – вжик! – Макели махнул рукой в воздухе, орудуя воображаемым клинком. – Вот бы мне уметь так драться.

– Я могу тебя научить, – предложил Кит-Канан. – Если Анайя не будет против.

Макели наморщил нос, будто почуяв неприятный запах.

– Знаю, что она ответит: «Убирайся из дома! Ты воняешь железками!»

– А может, она не заметит.

Принц с мальчиком обменялись взглядами, и одновременно покачали головами.

– Она заметит, – вздохнул Кит-Канан. – Лучше спросить разрешения.

Они вернулись на поляну. Анайя, хромая – рана, несомненно, причиняла ей боль, – выбралась из дома и устроилась на солнце. Больное место покрывало безобразное грязно-зеленое пятно.

– Най, э, Кит хочет у тебя кое-что спросить, – быстро пробормотал Макели.

Она открыла глаза:

– В чем дело?

Кит-Канан привязал Аркубаллиса к дереву в тени, подошел к больной и сел рядом на корточки.

– Макели хочет, чтобы я научил его обращению с оружием, и я могу помочь ему. Ты не возражаешь?

– Ты хочешь взять в руки железо? – резко обратилась она к мальчику и неловко приподнялась. Макели кивнул. – Давным-давно я заключила договор с лесными духами. В обмен на дар общаться с деревьями и животными я обещала охранять их от чужаков, а те, кто причиняет вред деревьям, – мои враги. И лес сказал мне, что наихудшие из этих врагов вооружены железом, безмолвным и мертвым, добытым глубоко из-под земли, обожженным в огне и годным только для убийства и разрушения. Вскоре сам запах металла стал для меня невыносим.

– Но ты же позволяешь мне носить кинжал и меч, – заметил Кит-Канан.

– Хозяин Леса выбрал тебя для важного дела, и я не могу оспаривать его решения. Ты изгнал врагов, спас моего брата и лес. – Она взглянула на Макели. – Выбор за тобой, но имей в виду: если ты возьмешь в руки оружие, то звери больше не будут с тобой разговаривать. И наверное, мне придется отослать тебя прочь.

Макели был потрясен.

– Отослать меня? – прошептал он и оглянулся вокруг. Дерево, тенистая поляна и Анайя были для него домом и семьей. – И другого пути нет?

– Нет, – просто ответила она, и на глазах Макели появились слезы.