Провалившийся в прошлое, стр. 5

После этого он насыпал Крафту полную миску сухого собачьего корма, и они принялись ужинать. Митяй – мамкиными пирогами, а кавказец – педигришным кормом. Ботаника поражала в первую очередь невиданная красота, чистота и невероятно яркая и пышная, словно на картинке, зелень этих до боли знакомых ему с детства мест. Правда, как эколога его бесило, что нефть шурует из-под земли прямо в Туху. Впрочем, запах её до холмане доходил. Хотя Митяй всё ещё надеялся, что завтра утром, с первыми же лучами солнца, наваждение развеется и он вздохнёт с облегчением, в глубине души уже понимал, что ничего подобного не произойдёт. Ну а если всё так и обстоит – он действительно провалился в прошлое, то нефть – это круто, особенно для него. Митяя даже заводило, что помимо надёжного армейского вездехода и неубиваемого мотоцикла у него имелось целых три профессиональных промысловых японских бензопилы, два небольших, но мощных японских генератора с дизельными движками и ещё фактически два двигателя в запасе, газоновский и ижевский. Да и вообще нефть как топливо гораздо предпочтительнее дров и даже угля, а при наличии слесарного инструмента, отличного настольного токарного и фрезерного станков он сможет изготовить много чего такого, что сделает его жизнь в каменном веке комфортной и безопасной.

Руки у Митяя росли не из задницы, да и скудоумием он не страдал. Наоборот, любил мастерить всякие поделки из чего ни попадя, хотя больше всего тяготел к работе с металлом и работы, даже самой тяжелой, не боялся. К труду его приучили дед с бабушкой, родители, дача с участком в сорок пять соток, а также его любимый учитель труда в школе, настоящий мужик, мастер на все руки. Митяй любил природу родного горного края, и она не являлась для него местом выживания. Наоборот, лет с четырнадцати он совершенно спокойно жил в этой самой природе и даже самостоятельно стал неплохим охотником. Росточком Бог его не обидел – метр восемьдесят шесть как-никак, – силушкой тоже, ну а то, что Митяй привык жить по принципу «Бей первым, Фредди», так это неплохо. Благодаря такой привычке он и сам остался в живых, пройдя Африку, да и многим своим солдатам, парням-контрактникам, которыми командовал, жизнь спас. В общем, он точно знал, что не пропадёт в этом чёртовом каменном веке, куда его, скорее всего, занесла нелёгкая, но тем не менее чуть ли не выл от тоски, то и дело шипел, как кот, цедил сквозь зубыматерные слова и, попадись кто сейчас под руку, точно убил бы.

Однако, несмотря на дикую злость и обиду, Митяй стал прикидывать, что ему делать завтра. Носиться по окрестностям на тяжелогружёной «Шишиге» в поисках первобытных людей будет полной глупостью. Какая бы она ни была прочная, всё равно и её можно запросто расколошматить. Поэтому самым правильным будет построить капитальное жильё, как он собирался сделать это на кордоне Дальнем, что в верховьях реки Пшехахи, за хребтом Нагой-Чук. На настоящий, капитальный дом из камня сил у него точно не хватит, хотя он и видел вдоль берега галечники. Поэтому придётся обойтись чем-нибудь попроще, вроде полуземлянки, но обязательно просторной, с большим складом и желательно капитальной, чтобы спокойно перезимовать в ней. Помимо этого нужно было сразу же начать думать над тем, как наладить гончарное производство. Так ему будет проще всего сварганить из больших керамических цилиндров самовар для перегонки нефти в прямогонный бензин и соляру, да и дом на следующий год лучше сложить из кирпича. Ещё ему следовало построить примитивную лесопилку и столярную мастерскую, инструмент, слава богу, электрическая циркулярка и электрофуганок у него с собой имелись. В общем, работа предстояла большая, если он не хочет зимовать в будке «Шишиги». Как знать, может, зимы здесь сибирские, а не кавказские.

Понимая, что фронт работ очень велик, а у него всего две руки, Митяй сразу же стал прикидывать, какие средства малой механизации он сможет себе изготовить. Перекидывая на «Ижике» звёздочки и используя подручные материалы, а также то железо, что взял с собой, он мог кое-что соорудить. Ещё в детстве, бегая на Пшеху купаться, он часто находил на берегу тяжёлую коричневую гальку. Относительно неё дед Максим сказал, что это гематит, железная руда. Если гематит попадался ему в двадцать первом веке, то он никуда не делся и в каменном, а раз так, то ему нужно будет обязательно построить доменку и начать выплавлять железо. Инструкции насчёт того, как это сделать, он наверняка найдёт в большой коробке с DVD-дисками и внешними дисками памяти для «Тошибы». Да, там он найдёт для себя много чего полезного, как и на берегу реки Пшехи, ведь она мало того что текла издалека, так в неё ещё и впадали другие горные реки, Цица, Пшехаха, Хахопсе, и все они размывали на своём пути горы и несли вниз обломки самых разнообразных минералов, а не одни только гранит да базальт. Поэтому насчёт руд он мог особенно не беспокоиться, Кавказ на них богат – чего только не найдёшь на галечниках, если у тебя есть под рукой электронный справочник по минералам. Хоть это немного успокаивало Митяя, и он облегчённо вздохнул.

Впрочем, Митяй продолжал надеяться, что, скорее всего, это лишь сон, наведённый на него какими-то лихими ухарями от науки, и он сейчас тихо и мирно сидит в кабине «Шишиги» и дрыхнет, видя во сне всё даже лучше, чем иной раз наяву. Думая о том, что он всё же спит, Митяй наложил на оба сиденья всякого барахла, чтобы сделать импровизированную кровать, забрал из будки Гошу, загнал Крафта в машину, залез в кабину сам и лёг спать. Он прихватил с собой отличную палатку и даже мог до неё спокойно добраться, вот только спать снаружи, зная, что по лесу шастают махайроды, пещерные львы и прочие доисторические хищники, ему не хотелось, несмотря на то что всё это лишь следствие воздействия на него гипноизлучателя. Более того, Митяй даже попытался мысленно представить, как выглядит эта штуковина. Крафт, для которого он также устроил у себя в ногах удобное ложе, свернулся клубочком и вскоре уснул и даже стал тихонько похрапывать во сне. Вскоре уснул и Митяй, но ему, к полному возмущению, начала сниться какая-то ерунда про дурацкий гипноизлучатель и тех учёных из военного ведомства, которые его изобрели и решили испытать эту чёртову машину именно на нём, словно у них не нашлось для этого никаких добровольцев из числа зэков, отбывающих в тюряге пожизненное заключение за куда большие злодеяния.

Глава 2

Да… попал в прошлое так попал…

Митяй всю ночь слышал, как в лесу кто-то злобно рычал, но не очень-то обращал на это внимание, хотя и просыпался пару раз от очень уж громкого рыканья. Крафт, видимо, глядя на него, тоже не спешил поддаваться на провокации местной хищной живности. Во всяком случае, близко к машине ни один зверь не подходил, а потому Митяю не пришлось брать в руки «ремингтон». Утром он проснулся от того, что в кабину «Шишиги» заглянуло солнце. Митяй приподнялся на локте, посмотрел на чистые голубые воды Пшехи и грязно выругался со всей страстью и нахлынувшими на него обидой, разочарованием, возмущением и гневом. Причём очень громко и витиевато. Крафт, прекрасно понимая, что все эти матерные слова к нему не относятся, на всякий случай накрыл морду лапой и лишь слегка прядал ушами, когда Митяй ругался особенно громко. Наконец хозяин открыл ногой одну дверцу машины, рукой вторую, сбросил на траву кроссовки с заткнутыми в них носками и выбрался из кабины. Минувшая ночь была тёплой, солнышко, несмотря на раннее утро, уже припекало вовсю, а потому день обещал быть жарким.

Повздыхав ещё немного, Митяй полез в будку за канистрами с водой и принялся умываться. Бриться не имело никакого смысла. Кого волнует его небритая физиономия в каменном веке? Умывшись и почистив зубы пальцем, выдавив на него миллиметра три зубной пасты, зубные щётки, хотя он и прихватил их на кордон целых три упаковки по двадцать пять штук в каждой, следовало теперь экономить, как и зубную пасту. Да и туалетная бумага, её он взял со склада целых четыре большие коробки, для него внезапно приобрела особенную ценность. Впрочем, как и всё остальное, кроме двух сотовых телефонов и радиоприёмника, совершенно бесполезных в прошлом, а потому Митяй решил с первого же дня ничего не расходовать зря и обходиться только тем, что найдёт у себя над головой