Виконт, который любил меня, стр. 57

Кэйт могла бы рассмеяться над его словами, не будь она так взволнована.

– Конечно, - быстро ответила она, - Мэри мне все рассказала.

– Тогда в чем, черт возьми, проблема? - он снова выругался, потом извинился.

– Я прошу прощения, - сказал он натянуто, - Это совсем не поможет вам успокоиться.

– Я не могу сказать, - тихо прошептала она, и ее глаза опустились на пол, сосредоточившись на замысловатом узоре на ковре, пока он не поплыл перед ее глазами из-за слез.

Странный звук вырвался у Энтони.

– Кэйт? - хрипло спросил он. - Неужели кто-то…какой-то мужчина…когда-то заставил вас…силой терпеть… его нежелательное внимание.

Она подняла на него глаза, и беспокойство и ужас, написанный на его лице, почти заставил ее сердце растаять.

– Нет! - выкрикнула она. - Это не то! Ох, не смотрите вы на меня так, я не могу этого вынести!

– Я не могу этого вынести, - прошептал Энтони, сокращая расстояние между ними, поскольку он поднес ее руку ко рту и поцеловал ее.

– Вы должны сообщить мне, - сказал он, и его голос прозвучал странно задыхающимся, - Вы боитесь меня? Я вам отвратителен?

Кэйт отчаянно замотала головой, не способная понять, как он вообще мог подумать, что какая-либо женщина найдет его отталкивающим.

– Скажите мне, - прошептал он ее в ухо, - Скажите мне, как сделать это правильно. Я не думаю, что смогу предоставить вам отсрочку.

Он встал напротив нее, его сильные руки прижимали ее к его телу. Он простонал:

– Я не могу ждать неделю, Кэйт. Я просто не могу это сделать.

– Я… - Кэйт допустила ошибку, посмотрев ему в глаза, и она забыла все, что она собиралась сказать.

Он уставился на нее таким горящим взглядом, который разжег огонь внутри нее, заставляя ее стоять, затаив дыхание, голодной и отчаянно нуждающейся в чем-то, что она не совсем понимала.

И она знала, что уже не сможет заставить его ждать. Если говорить честно и без заблуждений, то она должна признаться в том, что сама не желает ждать.

Для чего было ждать? Возможно, он никогда не полюбит ее. Возможно, его желание, никогда конкретно не относилось к ней, как ее к нему.

Но она могла притвориться. И когда он сжал ее в своих руках, и прижался губами к ее коже, так легко было притвориться.

– Энтони, - прошептала она, и в его имени прозвучала ее молитва, просьба и благословение сразу.

– Все, что угодно, - неровно ответил он, опускаясь перед ней на колено.

Его губы прокладывали себе дорожку по ее телу, а его руки отчаянно работали, чтобы освободить ее от платья.

– Просите у меня все, что угодно, - простонал он, - Все, что в моей власти, я дам вам.

Кэйт почувствовала, как откидывается назад ее голова, почувствовала, как тает последнее сопротивление.

– Любите меня, - прошептала она, - Только любите.

Его единственным ответом ей было низкое хриплое рычание.

Глава 17

До этого момента, Энтони не понимал, как же ужасно он в ней нуждался, чтобы сказать да, и удовлетворить ее просьбу. Он прижал ее к себе, его щека прижалась к ее нежному животу. Даже в ее свадебном платье она пахла лилиями и мылом, и это был, тот раздражающий аромат, который посещал его все последнюю неделю.

– Ты нужна мне, - прорычал он, не уверенный, слышно ли его было за всеми этими шелками, которые все еще закрывали ее от него.

– Ты нужна мне сейчас, - он поднялся на ноги, и поднял ее на своих руках.

Сделав несколько шагов, они достигли большой кровати, доминирующей в этой спальне. Он никогда не принимал здесь женщину прежде, всегда предпочитал получать удовольствия в другом месте. И теперь был странно рад этому факту.

Кэйт была другой, особенной, его женой. Он не хотел бы, чтобы какие-нибудь воспоминания вторглись в эту, или в любую другую ночь.

Он опустил ее на постель, его глаза не покидали ее очаровательно растрепанный вид, пока он методически избавлялся от своей одежды. Сначала перчатки, одна за другой, затем пальто, уже приведенное в беспорядок его страстью.

Он поймал на себе взгляд ее темных и круглых от удивления глаз, и улыбнулся медленно и удовлетворенно.

– Ты никогда не видела обнаженного мужчину до этого, не так ли? - пробормотал он

Кэйт покачала головой.

– Хорошо, - он наклонился к ней, и стащил одну из туфель с ее ноги, - Ты никогда не увидишь другого.

Он медленно стал расстегивать рубашку, его желания увеличилось десятикратно, когда он заметил, как она высунула свой красный язычок и облизала им губы.

Она хотела его. Он знал достаточное количество женщин, чтобы быть уверенным в этом. И к тому времени, когда эта ночь пройдет, а будет уже не способна жить без него.

То, что он не способен жить без нее, он отказывался рассматривать. То, что разгоралось в спальне, и то, о чем шептало его сердце, были две различные вещи. Он смог бы не смешивать одно с другим. Он не будет смешивать одно с другим. Он не может любить свою жену, но это не значит, что они не могут наслаждаться друг другом в постели.

Его руки скользнули к пуговицам на брюках, и остались там. Она была почти полностью одета, и все еще полностью невинна, она еще не готова видеть доказательство его желания.

Он опустился на кровать, и подобно дикому коту, медленно подполз к ней, все ближе и ближе, пока не добрался до ее локтей, которые поддерживали ее. Он мягко убрал ее руки, и она упала на спину, неотрывно глядя на него, дыша часто и мелко через свои приоткрытые губы.

Нет ничего, решил он, более захватывающего дух, чем лицо Кэйт, с вспыхнувшим на нем желанием. Ее волосы темные, шелковистые и густые, уже освободились от всевозможных шпилек и булавок, державших волосы в сложную свадебную прическу.

Ее губы более полные, чем требовалось модой, были темно-розового цвета в свете конца дня. И ее кожа прежде никогда не казалась такой совершенной, такой светящейся. В бледно-розовый румянец окрасились ее щеки, оживляя вначале бескровный цвет лица. Фешенебельные дамы всегда стремились к бескровным щекам, но Энтони нашел ее румянец очаровательным.

Она была реальной, живой, и дрожала от желания. Он не мог желать большего. С благоговением он погладил ее щеку кончиками своих пальцев, затем передвинул их ниже ее шею, на чувствительную кожу, которая была чуть выше лифа ее платья.

Ее платье застегивалось бесконечным рядом застежек сзади, но он уже уничтожил большую их часть, и мог свободно сдвинуть ткань с ее груди.

Они даже выглядели еще красивее, чем двумя днями раннее. Ее соски, увенчивающие груди, были ярко-розового цвета, и так и просились в руку.

– Никакой женской сорочки? - пробормотал он благодарно, медленно проводя пальцем по нежной коже ее ключицы.

Она покачала головой, и ее голос прозвучал хрипло, когда она прошептала в ответ:

– Вырез платья не позволял одеть никакой сорочки.

Он улыбнулся чисто мужской улыбкой удовлетворения.

– Напомни мне послать премию твоей модистке.

Его рука переместилась еще ниже, и накрыла ее грудь, мягко сжимая ее, и почувствовал, как стон желания сотрясает ее, и услышал, как она тихо застонала.

– Как чудесно, - пробормотал он, поднимая руку, и позволяя глазам ласкать ее тело.

Никогда прежде не получал он такого удовольствия, просто глядя на женщину. Любовные ласки всегда были в его вкусе, и впервые он вид обнаженной женщины был столь соблазнителен.

Она была так совершенна, так красива на его взгляд, что он почувствовал странный приступ удовлетворения, что большинство мужчин были слепые, и не могли увидеть ее красоту. Это выглядело так, будто некоторая часть ее была видна только одному ему. Ему понравилось то, что ее шарм и обаяние были скрыты от остальной части света.