В погоне за наследницей, стр. 39

— И я так думаю. — Пенелопа надула губы. — Но если к завтрашнему утру тебе не станет лучше, я вызову доктора.

— Хорошо.

— Может, тебе следует лечь в кровать прямо сейчас?

— Да, — ответил Блейк, буквально выталкивая Пенелопу из ванной комнаты. — Отличная мысль.

— Давай я застелю тебе постель.

Закрыв наконец дверь в ванную, Блейк облегченно вздохнул. Но радоваться новому повороту событий тоже не приходилось. Чего доброго, Пенелопа вызовется ухаживать за ним. Но это лучше, чем если бы она застала Каролину посреди осколков горшка и разбросанного мыла.

— Мистер Рейвенскрофт?

Он поднял глаза. В дверях стоял Перривик, держа в руках поднос, на котором чего только не было. Блейк неистово замотал головой, но было поздно. Пенелопа уже повернулась.

— О, Перривик, — сказала она. — Что это?

— Еда, — ответил дворецкий, явно не ожидавший застать ее здесь, и удивленно огляделся.

Блейк нахмурился. Чертов дворецкий искал глазами Каролину. На него, конечно, можно положиться, но он слишком неловок, когда нужно быстро найти подходящую отговорку.

Пенелопа вопросительно посмотрела на брата, — Ты голоден?

— Э.., да, я думал немного перекусить.

Она подняла крышку одного из блюд, на котором оказалась жареная свинина.

— И это называется перекусить!

Перривик изобразил слащавую улыбку.

— Мы решили предложить вам сейчас что-нибудь посытнее, поскольку вы заказали легкий ужин.

— Очень благоразумно, — промычал Блейк. Он мог поклясться чем угодно, что эта свинина с самого начала предназначалась на ужин. Видимо, Перривик и миссис Майкл решили все самое вкусное отправить Каролине, а остальных обитателей Сикрест-Мэнор кормить жидкой овсянкой.

Они не скрывали своего неодобрения, когда узнали, где теперь поселилась Каролина.

Поставив поднос на стол, Перривик повернулся к Пенелопе.

— Простите, если я возьму на себя смелость, миледи…

— Перривик, — заорал Блейк, — если я еще раз услышу эту фразу, видит Бог, я утоплю тебя в Ла-Манше!

— О Господи, — вздохнула Пенелопа, — видимо, у него все-таки лихорадка Как ты думаешь, Перривик?

Дворецкий потянулся было ко лбу Блейка, но его рука благоразумно замерла в воздухе, потому что Блейк зловеще предупредил:

— Прикоснись — и умрешь.

— Вы неважно себя чувствуете? — с улыбкой спросил Перривик.

— Я отлично себя чувствовал, пока вы не пришли.

— Он сегодня очень странно себя ведет, — сказала Пенелопа дворецкому.

Перривик важно кивнул.

— Может быть, нам следует оставить его одного? Небольшой отдых подкрепит его силы.

— Очень хорошо. — Пенелопа направилась за дворецким к двери — Мы покидаем тебя. Но если я обнаружу, что ты не лег в кровать, я очень рассержусь.

— Да, да, — торопливо согласился Блейк. — Обещаю, я лягу спать. Только не будите меня. У меня очень чуткий сон.

Перривик громко фыркнул, что определенно не вязалось с его обычной степенностью.

Блейк прикрыл за ними дверь и прислонился к стене.

— Боже правый, я так свихнусь, не дожив и до тридцати!

— Гм-м, — донеслось из ванной комнаты. — Я бы сказала, ты уже на полпути.

Блейк обернулся и увидел в дверях Каролину с язвительной улыбкой на губах.

— Что ты хочешь? — сухо спросил он.

— Ничего, — невинно ответила она. — Я только хотела сказать, что ты прав.

— Что ты хочешь сказать? — возвысил голос Блейк, угрожающе надвигаясь на Каролину. Но она, похоже, не испугалась.

— Не припомню, когда я так смеялась в последний раз. — Она взяла поднос.

— Каролина, тебе дорога твоя шея?

— Да, она мне очень нужна. А что?

— Потому что если ты не закроешь рот, я ее сверну.

Девушка проворно скрылась в ванной.

— Принято к сведению. — И она закрыла дверь, оставив его в комнате, кипящего негодованием.

И словно в завершение всей этой сцены он услышал из-за двери ее звонкий смех.

— Ты заплатишь за это! — взвыл Блейк под дверью.

— Не шуми, — донесся ее сдавленный голос. — Я ем.

Глава 16

Этим же вечером за ужином Блейку пришло в голову, что он с огромным удовольствием убил бы мисс Каролину Трент.

А еще ему пришло в голову, что эта мысль и раньше посещала его. Девчонка не только перевернула всю его жизнь — она вошла в нее, вывернула наизнанку и подожгла.

«Нет, — великодушно решил он, — убить — это слишком сильное слово». Его гордость не позволяла ему согласиться с тем, что Каролина диктует ему свои условия. Он твердо хотел проучить ее.

Да, именно проучить.

— Блейк, — произнесла Пенелопа, озабоченно глядя ему в лицо. — Это суп?

Он кивнул.

Она посмотрела в чашку с почти прозрачным бульоном.

— Точно?

— На вкус просто соленая вода, — медленно процедил он, — но миссис Майкл заверила меня, что это суп.

Пенелопа нерешительно помешала в бульонной чашке ложкой и сделала глоток красного вина.

— Вряд ли у тебя осталась жареная свинина. Может, Перривик принесет что-нибудь еще? Гренки, например.

Блейк с сомнением покачал головой.

— У тебя всегда такой.., легкий ужин?

Он снова покачал головой.

— О, значит, это по специальному случаю?

Блейк не знал, как на это отвечать, поэтому не придумал ничего лучше, как съесть еще одну ложку отвратительного жидкого супа. Все же в нем должна быть какая-то питательность.

Тут, к его немалому удивлению, Пенелопа всплеснула руками, стала красная, как свекла, и сказала:

— Ой, извини!

Он медленно опустил ложку.

— За что?

— Конечно, по специальному случаю. Прости, я совершенно забыла.

— Пенелопа, о чем ты говоришь, черт возьми?

— О Марабелл.

Блейк ощутил неприятное сосание под ложечкой. Почему Пенелопа вспомнила о его умершей невесте?

— При чем тут Марабелл? — спросил он недрогнувшим голосом.

Она помолчала.

— Значит, ты не помнишь. Тогда ничего. Забудь, что я сказала.

Блейк недоуменно посмотрел на сестру, которая накинулась на суп, словно это была манна небесная.

— Пенелопа, ради Бога, скажи мне, о чем ты подумала.

Она в нерешительности закусила губу.

— Сегодня одиннадцатое июля, Блейк, — с болью в голосе тихо произнесла она.

Какое-то мгновение он непонимающе смотрел на нее и вдруг вспомнил.

Одиннадцатое июля.

Годовщина смерти Марабелл.

Он встал так внезапно, что стул с грохотом опрокинулся на пол.

— Увидимся завтра, — сдавленно произнес он и направился к дверям.

— Блейк, подожди! Не уходи! — Она вскочила и бросилась за ним. — Ты не должен оставаться один!

Он замер и, не оборачиваясь, произнес:

— Ты не понимаешь, Пенелопа. Я всегда буду один.

Два часа спустя Блейк уже был изрядно пьян. Он знал, что не станет от этого чувствовать себя лучше, но надеялся, что вообще перестанет что-либо чувствовать.

Однако бренди не помогало.

Как он мог забыть? Каждый год он отмечал этот день маленьким подарком, стараясь воздать Марабелл после смерти то, что не успел при жизни. В первый год это были цветы, которые он возложил к ее могиле. Банально, конечно, но его горе было слишком свежо, а сам он был молод и не знал, что еще можно сделать.

На следующий год он посадил дерево на месте ее гибели. Это было символично, потому что юная Марабелл лазила по деревьям лучше любого мальчишки.

Потом несколько лет подряд он делал подарки приюту для брошенных детей, дарил книги школе, где она училась, и послал анонимный чек ее родителям, которые с трудом сводили концы с концами.