Сэру Филиппу, с любовью, стр. 8

— Кто эта дама? — спросил он.

— Не знаю, сэр.

— Не знаете?

— Я не спрашивал, кто она такая, сэр.

— Не кажется ли вам, Ганнинг, что это входит в обязанности дворецкого?

— Спрашивать у гостей, кто они такие?

— Да.

“Пошли мне, Господи, терпения — еще пара минут подобного диалога, и меня хватит удар!”

— Я думал, — невозмутимо заявил тот, — вы сами выясните у нее это, сэр.

— Вы всерьез так думали, Ганнинг? — Филиппу казалось, что его покидают последние силы.

— В конце концов, она желает видеть вас, а не меня, сэр! Такая вольность со стороны дворецкого уже граничила с бунтом.

— Ганнинг, — стараясь не терять самообладания, проговорил Филипп, — все наши гости до сих пор желали видеть меня, а не вас. Но это не значит, что вы должны пренебрегать своими обязанностями.

— Вообще-то…

— Ладно, Ганнинг, хватит! — обреченно махнул рукой Филипп.

— Вообще-то в последнее время к нам никто не ездит, сэр. — Всем своим видом Ганнинг давал понять, что в их словесной битве победил именно он.

Филипп хотел было возразить, что к ним все-таки ездят, раз эта таинственная дама, к примеру, приехала, но препираться с Ганнингом не было смысла.

— Где она? — спросил Филипп.

— Я проводил ее в гостиную, сэр.

— Хорошо, — устало произнес Филипп, — я иду туда.

Лицо дворецкого вдруг ни с того ни с сего расплылось в улыбке. Филипп удивленно взглянул на него:

— С вами все в порядке, Ганнинг?

— Вроде бы да, сэр. А что?

— Да так, ничего, — пробормотал Филипп. Сказать Ганнингу, что его улыбка напоминает лошадиную, было бы все-таки не очень тактично.

Ворча себе под нос, Филипп направился в гостиную. Кого еще черт принес в эту пору?

Ганнинг был прав: вот уже год, как к ним никто не ездит. Все дальние и ближние родственники, друзья и соседи, кажется, давно уже выразили Филиппу свои соболезнования и теперь не спешили с новыми визитами. Филипп не осуждал их. Так, последняя гостья, почтенная леди Уинслет, перемазала себе все платье, усевшись на кресло, которое Оливер и Аманда перед тем вымазали земляничным вареньем. После этого у бедняги, должно быть, надолго пропало желание посещать Ромни-Холл. Так что вряд ли это она сейчас приехала. Да и Ганнинг бы ее узнал.

Все еще ругаясь про себя, Филипп раскрыл дверь гостиной — да так и замер на пороге.

Ганнинг предупредил его, что нежданный посетитель — дама. Но Филипп почему-то представлял себе какую-нибудь почтенную матрону, в крайнем случае особу средних лет.

Женщине же, представшей перед ним, судя по виду, не было и тридцати. Прелестные каштановые волосы, милое, доброе лицо… и огромные серые глаза.

Филипп давно уже перестал сходить с ума от одного вида красивых девушек — долгие годы несчастливого супружества способны отбить интерес к женщинам у кого угодно, да и сам он уже не юноша… Но сейчас Филипп чувствовал, что тонет в этих огромных серых глазах.

Несмотря ни на что. Даже на то, что слово “тонуть” должно бы по идее вызвать у него тяжелые воспоминания.

ГЛАВА 2

И тут гостья заговорила:

— Сэр Филипп? — И не успел он даже кивнуть, продолжала с невероятной скоростью: — Простите, что я явилась, не предупредив, но так получилось, к тому же если бы я послала письмо, оно наверняка бы пришло уже после моего приезда — сами знаете, как плохо у нас работает почта! — согласитесь, что тогда письмо уже было бы ни к чему…

Филипп заморгал, словно сыч, не в силах уследить за речью своей гостьи — та тараторила так быстро, что даже, казалось, не делала промежутков между словами.

— …долгий путь, к тому же всю ночь не спала, так что, надеюсь, вы меня простите, если я…

Филипп почувствовал, что у него начинает кружиться голова. Может быть, ему стоит присесть? Но не будет ли это невежливым?

— …с собой я взяла немного, но выбора у меня не было, и…

Речь гостьи продолжалась уже, должно быть, минут пять, а все еще не было видно конца даже первому ее предложению! Кончиться это могло только одним из двух — либо Филипп оглохнет, либо сама девица, захлебнувшись собственной речью, упадет в обморок.

— Послушайте, мисс… — робко начал он.

Но если мисс и слышала его, то не обратила на это ни малейшего внимания, продолжая тараторить что-то об извозчике, который, если только Филипп ее правильно понял, довез ее до самого его дома.

— Мисс! — повторил он уже громче.

— …и поэтому я… — Огромные серые глаза вдруг удивленно заморгали, словно их обладательница лишь сейчас заметила Филиппа. — Да, сэр?

Филипп уже успел забыть, о чем он собирался ее спросить.

— Э-э-э… кто вы, мисс? — с трудом выдавил он из себя. С минуту красотка удивленно смотрела на него.

— Элоиза Бриджертон, — проговорила, наконец, она. — Кто же еще?

Элоиза отлично понимала, что говорит слишком много и слишком быстро, но не могла ничего с собой поделать — когда она волновалась (а сейчас она не могла не признать, что волнуется), ей нужно было выговориться, чтобы выплеснуть свои эмоции. К тому же сэр Филипп — если огромный, напоминающий медведя мужчина, стоящий сейчас перед ней, и был сэр Филипп — оказался совсем не таким, каким Элоиза его себе представляла.

— Вы Элоиза Бриджертон? — переспросил мужчина. Элоиза посмотрела прямо в его изумленно округлившиеся темные глаза.

— Именно так, — подтвердила она довольно сердито. — Кто же еще?

— Простите, — пробормотал мужчина, — я вас не ждал.

— Если мне не изменяет память, вы сами меня приглашали!

— Если мне не изменяет память, на мое приглашение вы ничем не ответили.

Элоиза помолчала — нельзя было не признать, что сэр Филипп в чем-то прав.

— Прошу извинить — у меня не было времени, сэр. — Заметив его взгляд, словно говоривший “Это не оправдание!”, Элоиза поспешила добавить: — Я, кажется, уже упомянула об этом…

Филипп продолжал так смотреть на нее, что Элоизе стало немного не по себе.

— Я не понял ни слова из того, что вы говорили, мисс, — заявил он.

Элоиза почувствовала, как округляется от удивления ее рот.

— Вы хотя бы слушали меня, сэр? — спросила она, дивясь собственной наглости.

— Пытался, — тем же тоном произнес он. Элоиза закусила губу и сосчитала в уме до пяти.

— Прошу извинить меня, сэр, — потупившись, проговорила она. — Являться без приглашения действительно невежливо.

С минуту Филипп тоже молчал.

— Я принимаю ваши извинения, мисс, — объявил он, наконец.

Элоиза откашлялась.

— И разумеется, — продолжил он, — я рад вас видеть.

От взгляда Элоизы, однако, не укрылось, что сэр Филипп лихорадочно оглядывается вокруг, словно собирается воскликнуть: “Кто-нибудь, ради всего святого, спасите меня от этой девицы!” Показать ему, что она это заметила, было бы, разумеется, бестактно. Но сказать в ответ что-то надо. Только вот что? Элоиза, которая, как ей самой казалось, никогда не лезла за словом в карман, застыла в нерешительности, устремив взгляд почему-то на правую щеку сэра Филиппа.

Почувствовал ли он ее смятение или сказал это, желая избавиться от собственной нерешительности, только фраза сэра Филиппа прозвучала так:

— Это весь ваш багаж, мисс?

Порадовавшись в душе, что нашлась хоть какая-то тема для беседы (когда не знаешь, что сказать, лучше всего вести разговор о каких-нибудь незначительных вещах), Элоиза начала: