На пути к свадьбе, стр. 21

– Конечно, – пробормотала леди Люсинда. – Во всяком случае, я с радостью составлю компанию Ричарду.

– Мисс Уотсон, – ловко встрял в разговор Грегори, – не желаете ли прогуляться по саду? Кажется, сейчас уже зацвели пионы. А эти синенькие цветочки на длинных стеблях – забыл, как они называются.

– Дельфиниум. – Это, естественно, была леди Люсинда. Он знал, что она не удержится. Неожиданно она повернулась и, слегка прищурившись, посмотрела на него. – Я же только вчера сказала вам об этом.

– Сказали, – согласился Грегори. – Только почему-то такие детали у меня в голове не задерживаются.

– О, Люси запоминает все, – заметила мисс Уотсон. – И я с удовольствием прогулялась бы с вами по саду. Конечно, если Люси и Ричард не возражают.

Оба заверили ее, что не возражают, хотя Грегори не сомневался, что увидел разочарование и – выразимся так – раздражение в глазах Феннсуорта.

Грегори улыбнулся.

– Встретимся в нашей комнате? – спросила мисс Уотсон у Люси.

Та кивнула, и Грегори торжествующе – нет ничего приятнее, чем нанести поражение сопернику, – взял мисс Уотсон под локоть и повел к дверям.

Да, утро обещало быть приятным.

Люси последовала за братом и леди Бриджертон в утреннюю столовую. Она ничего не имела против того, чтобы позавтракать, так как не успела доесть то, что ей принесла Гермиона. Однако это означало, что ей придется целых полчаса выдерживать бессмысленную беседу и одновременно мучиться, рисуя в воображении всевозможные бедствия, которые могли бы послужить поводом для того, чтобы дядя столь неожиданно отозвал ее домой.

Поэтому Люси резко остановилась, уперла руки в бока и потребовала, чтобы Ричард немедленно объяснил, зачем он приехал.

– Я уже сказал, – пробормотал он, избегая ее взгляда. – Дядя Роберт хочет поговорить с тобой.

– Но зачем?

Ричард несколько раз покашлял и наконец сказал:

– Знаешь, Люси, думаю, он собирается выдать тебя замуж.

– Так скоро? – прошептала Люси.

Сейчас... так неожиданно... ей совсем не хотелось замуж. У нее не было желания превращаться из школьницы в жену сразу, не пройдя через промежуточное состояние.

Она мечтала о малом – о нескольких месяцах свободы и радости.

О танцах до упаду, когда партнер кружит тебя так, что пламя свечей сливается в яркие змееподобные полосы света.

Возможно, она слишком практична. Возможно, она действительно превратилась в «старушку Люси», как называли ее девочки в школе мисс Мосс. Но ей действительно нравится танцевать. И ей хочется танцевать. Сейчас. До того, как она состарится. До того, как станет женой Хейзелби.

– Я знаю, что в этом сезоне тебя собирались вывезти в свет, – извиняющимся тоном проговорил Ричард. – Но согласись, ведь это ужасно, правда? Ты же сама была против, верно?

Люси сглотнула.

– Верно, – ответила она, потому что знала, что именно это он и хотел услышать. К тому же она действительно с полным равнодушием относилась в предстоящему сезону в Лондоне. До недавнего времени.

Ричард вырвал цветок из земли вместе с корнем, внимательно оглядел его и встал.

– Выше нос, Люси, – сказал он, беря ее за подбородок. – Хейзелби не худший вариант. Тебе будет совсем неплохо с ним. Не все мужчины относятся к своим женам с таким уважением, какое будет оказывать тебе Хейзелби.

Люси кивнула. Конечно. Это правда.

– Тебе будет не так уж плохо, – продолжал Ричард. – Возможно, ты даже полюбишь его. Он вполне приятный человек.

Приятный. Это хорошо. Значительно лучше, чем неприятный.

– Когда-нибудь он станет графом Давенпортом, – сказал Ричард, хотя Люси, естественно, об этом знала. – А ты станешь графиней.

В этом вся суть. Ее школьные подружки все время говорили, что ей повезло, потому что ее будущее уже устроено, и она займет высокое положение в свете. Ведь она дочь графа и сестра графа. И выйти замуж ей предстоит за графа. Ей просто не на что жаловаться. Абсолютно не на что.

А она ощущала в душе пустоту.

Это чувство нельзя было назвать неприятным. Просто оно лишало самообладания. И было незнакомым. Она чувствовала себя неприкаянной. Как будто плыла по течению.

Она не чувствовала себя самой собой. И это было хуже всего.

– Ты ведь не удивилась, правда. Люси? – спросил Ричард. – Ты знала, что этот момент настанет. Мы все знали.

Она кивнула.

– Ничего страшного, – как можно более беззаботно проговорила Люси. – Просто я не ожидала, что это случится так скоро.

– Давай вернемся в дом, – предложил он. – Уверен, тебе хочется обсудить все это с Гермионой.

Люси помолчала, потом покачала головой:

– Нет. Я еще некоторое время побуду в саду. – Она указала на тропинку, ведущую к озеру. – Там есть скамейка. И солнышко так приятно пригревает.

Ей просто хотелось посидеть на солнышке. Разве не приятно совершить что-нибудь только потому, что хочется, а не потому, что от тебя этого ждут?

Ричард кивнул.

– Встретимся за обедом?

– Кажется, его подают в половине первого.

– И нет ничего лучше, чем иметь сестру. – Наклонившись, он поцеловал ее в лоб.

– О, Ричард! – ахнула Люси. На глазах у нее выступили слезы. А ведь она никогда не плакала. Более того, она славилась полным отсутствием склонности к «телячьим нежностям».

– Да ладно тебе, – проговорил Ричард так ласково, что по ее щеке скатилась еще одна слезинка. Люси вытерла ее, смущенная тем, что брат видел, как она плачет.

Ричард сжал ее руку и мотнул головой в сторону тропинки:

– Иди, любуйся деревьями и цветами. Ты почувствуешь себя лучше, когда побудешь наедине с собой.

– Я не чувствую себя несчастной, – поспешно заявила Люси. – Поэтому мне не надо чувствовать себя лучше.

– Конечно, нет. Ты просто немного удивлена.

– Вот именно.

Глава 8,

Час спустя Грегори все еще поздравлял себя с тем, как он мастерски применил стратегию и точно выбрал момент, что вылилось в прогулку с мисс Уотсон. Они замечательно провели время, и лорд Феннсуорт – да ну, просто Феннсуорт, – вероятно, тоже хорошо провел время, но только в обществе своей сестры, а не очаровательной Гермионы Уотсон.

Вкус победы действительно очень сладок.

Как и обещал, Грегори повел ее в сады Обри-Холла и произвел неизгладимое впечатление на Гермиону тем, что вспомнил целых шесть названий из области садоводства. К примеру, дельфиниум, хотя, если быть честным, в этом была заслуга леди Люсинды.

Остальными были следующие – просто, чтобы воздать должное: роза, маргаритка, пион, гиацинт и трава. Короче, он считал, что выполнил обещание. Детали всегда были его слабым местом. И вообще все это было лишь игрой.

Мисс Уотсон, судя по всему, отогрелась в его обществе. Она не вздыхала и не хлопала ресницами, но зато маска вежливого равнодушия исчезла, и дважды ему удалось заставить ее рассмеяться.

Что было добрым признаком. В самом деле. Ему было приятно ощущать, как возвращается остроумие. У него пропало чувство, будто ему дали под дых, что наверняка сочли бы благом для его дыхательной системы. Он обнаружил, что дышит с наслаждением, – этот процесс был довольно затруднительным, когда он смотрел на затылок мисс Уотсон.

Грегори, в одиночестве прогуливавшийся по тропинке, ведшей к озеру, нахмурился. Довольно неожиданная реакция. Ведь он видел ее затылок сегодня утром. Разве она не убегала вперед, чтобы понюхать какой-то цветок?

Гм... Возможно, нет. Он не помнит.

– Добрый день, мистер Бриджертон.

Обернувшись, Грегори с удивлением увидел леди Люсинду, которая сидела на ближайшей каменной скамье. Он всегда считал расположение этой скамьи неожиданным – лицом к купе деревьев. Возможно, именно в этом и был смысл. Сесть спиной к дому – и к его многочисленным обитателям. Его сестра Франческа часто говорила, что после двух или трех дней в компании всего семейства Бриджертон деревья становятся довольно приятным обществом.