В тебе моя жизнь..., стр. 184

— Bravo! Bravo, Загорский! — воскликнула она. — Вы нынче герой longue paume [357]. Ваша изумительная ловкость и меткость принесли очередную победу команде.

— Le refus des louanges est un desir d'etre loue deux fois [358], — улыбнулся Сергей, наклоняясь к княгине и целуя той руку. — Потому я не буду спорить с вами. Только скажу одно — восхищение моими действами таких очаровательных дам придает мне силы покорять любые вершины. Все мои свершения нынче — лишь pour les beaux yeux [359], что наблюдают за игрой.

Княгиня рассмеялась от души, запрокинув голову назад.

— La galanterie de l'esprit est de dire des choses flatteuses d'une maniere agreable [360]. Ступайте прочь, polisson, а то совсем задурите нам, бедным, голову своей лестью и своими чарующими глазами.

Загорский в последний раз склонился перед дамами и легкой трусцой вернулся обратно на площадку к остальным игрокам.

— Да уж отрадно поймать сердце такого в свои силки да трудно, — проговорила княгиня, глядя ему вслед. — А удержать еще сложнее, вестимо.

Марина же старалась не смотреть в ту сторону, делая вид, что обнаружила в своей перчатке какой-то огрех и сейчас его внимательно разглядывает. Она даже не заметила за этим действом, как к ним присоединились несколько дам, занявших свободные места в креслах. В числе них пришла и madam Соловьева, что сейчас принялась выказывать свое беспокойство по поводу сегодняшнего вечера:

— Подумать только — mascarade! Борис Николаевич такой затейник! Ведь тут присутствуют и невинные девушки, а нынче mascarade!

— Да что случится с их невинностью-то? — запальчиво воскликнула княгиня Голицына. — Чай, голова-то есть на плечах! А если нет, то нет тут ничьей вины, кроме их собственной. Да и сама-то, знала, куда дочь везешь, кузина. Нечего сейчас стенать попусту, — княгиня улыбнулась, видя, как очередной игрок отбил мяч, запустив его далеко в кустарники. — Ах, mascarade! Сколько всего происходит во время этого действа! Ведь скрыв свое лицо и имя, человек способен на любое безрассудство, таково свойство его натуры. Благодатное действо для сбора воспоминаний, кои потом будут тешить сердце, весьма благодатное! — она встретилась глазами с Мариной и незаметно для окружающих подмигнула той. — Это я вам верно говорю!

Глава 48

Марина ступила в залу и на пороге огляделась, немного отогнув краешек домино, затруднявшего ей обзор. И почему так несправедливо распорядилась судьба — мужчины могут похвастаться любым оригинальным маскарадным костюмом, а вот женщинам суждено выделиться из толпы только цветом и украшениями домино да маской на лице? И вот сейчас по зале прохаживались в ожидании полонеза, открывавшего бал: многочисленные домино самых разных цветов — от самых ярких (замужние дамы) до нежно-пастельных, выдавших девиц с головой, арапы в замысловатых тюрбанах, рыцари в доспехах (интересно, как обладатели этих костюмов будут вести даму в танце?) и другие персонажи из самых разных сказаний и стран. Впрочем, немало было мужчин, которые были одеты во фраки и мундиры, которые отличались друг от друга только оригинальными масками, этой дани сегодняшнему маскараду.

Марину легко тронул за локоть стоявший тут же, в дверях залы, лакей и показал на корзину, что держал в руках. Она была полна самых разных цветов. Гостьи Юсуповых были предупреждены о том, что перед началом бала должны будут выбрать себе цветок и сохранить его в течение всего вечера. Подразумевалась игра по выбору кавалеров на ужин par les caprices du destin [361], посему некоторые чересчур уж осторожные маменьки, пришедшие сюда с дочерьми, запретили тем принимать участие в этой забаве — не приведи Господь, очарует за ужином ее несмышленое дитя какой polisson без копейки в кармане.

Марина наклонилась к корзине, но ее тут же остановил за локоть арап в белом тюрбане, украшенном алым пером.

— О, divine [362], позволь выбрать для тебя прекраснейший из цветов, который только подчеркнет твою красоту, сокрытую этой маской, — галантно предложил кавалер, но лакей остановил его:

— Прошу прощения, сударь, но цветок должна выбрать только дама. Мужчинам не дозволяется при выборе быть.

— Ah, les mysteres, les mysteres! [363]— арап быстро поклонился Марине и затерялся среди остальных масок, а лакей протянул ей корзину с цветами, над которой Марина на мгновение помедлила, делая выбор среди этого цветастого и ароматного великолепия. Тут были и розы, и камелии, и синий василек, и невинная ромашка, и даже экзотический цветок из теплиц — орхидея. Маринина рука сначала коснулась маленького букетика из цветов чубушника, но потом она поменяла свое мнение. Она уже не отождествляла себя с этими белыми цветами, похожими на саму невинность, ей внезапно захотелось чего-то яркого и вызывающего, чего-то более женственного и страстного.

— Позвольте пособить вам, — второй лакей шагнул к ней и помог закрепить на руке шнурок, к которому был прикреплен цветок, ярко-алый, словно кровь, в тон платья и домино Марины.

Марина аккуратно расправила лепестки цветка и, одним движением раскрыв кружевной веер, ступила в залу, непринужденно им обмахиваясь. Она немного опоздала к началу бала, полонез уже оттанцевали, теперь пары двигались под звуки кадрили. Марина быстро огляделась, одним взглядом выхватывая из толпы знакомых. Она сразу же нашла Арсеньевых, узнала их обоих, несмотря на маски — Жюли в ярко-синем шелковом домино с бутоньеркой из васильков на запястье, Павел же во фраке и черной бархатной маске, без каких-либо излишеств и лишних украшений. Потом она снова обвела взглядом зал, но далеко не сразу заметила русоволосую голову Загорского. Она думала, что тотчас опознает его по отметине на его лице, но его белая маска, прикрывавшая не только верхнюю часть лица, но и всю правую щеку до уголка рта, искусно скрыла его шрам. Он был одет в черный фрак, на плечи накинут шелковый плащ. Просто и элегантно. Интригующе…

Марина только после обратила внимание, что он ведет в танце домино цвета чайной розы, и складка недовольства пересекла ее лоб. По темно-русым волосам, видневшимся из-под домино, она опознала mademoiselle Бельскую. Что ж, грех в такой вечер стоять в углу залы рядом с маменьками, бдящими своих дочерей, или проводить время в игорной! Самый момент кружить головы юным и наивным девицам!

Видимо, последнюю фразу Марина произнесла вслух, потому как рядом раздался женский смех. Она повернула голову и заметила, что подле нее стоит маска в пурпурном домино.

— Жалеете, что уже не принадлежите к сонму юных девиц? — раздвинулись накрашенные губы в усмешке. Мушка в правом уголке рта при этом резко поднялась вверх. Княгиня Голицына перевела взгляд с танцующих на Марину. — О, моя дорогая, вы сейчас более свободны, чем они, даже сами не зная об том! Уж кому и надо испытывать зависть, так это мне. Моя молодость, моя красота… где они нынче? И не говорите мне, что я также прекрасна как раньше, и что годы только красят! Они убивают! Время убивает, моя дорогая! Вот смотрю я на вас…вы такая молодая, такая полная жизни и в то же время тоски. Равно как и я в свое время, — она взяла Марину под руку, и они медленно пошли по зале. — Я смотрела нынче на вас — и утром, и на прогулке, а видела себя молодую. Нет, в нас нет внешнего сходства, но сколько в вас огня… огня, что когда-то горел в моей душе. Да, иногда мы нарушаем правила bon ton [364], но разве столько восхищенных мужских взглядов не стоят того? — княгиня остановилась и посмотрела Марине прямо в глаза, а потом вдруг произнесла. — Разве тот единственный взгляд не стоит того?