Мадам придет сегодня позже, стр. 53
— Если вчерашняя дама опять появится, позвоните мне сразу, пожалуйста!
— Непременно, мадам. И еще раз большое спасибо! — Через полчаса я опять дома.
Снимаю пропотевшую блузку, становлюсь под душ и смываю с себя страх. Значит, меня уже списали. Валькирия уже стала мадам Сент-Аполл. И Фаусто все время был в Париже. Приятно узнать. Вода хлещет по моему телу. Спокойствие постепенно возвращается. Мою заодно голову и освеженная выхожу из душа. Надеваю легкое белое платье из хлопка, оборачиваю волосы голубым полотенцем и шлепаю босиком в зимний сад.
Как же здесь хорошо!
Все окна открыты, жара идет растениям на пользу.
Все цветет пышным цветом, этот зеленый оазис не знает никаких потрясений. Включаю вентилятор, сажусь в красивое кресло, на белые мягкие подушки и чувствую себя, как в отпуске в тропиках.
В тропиках? Нет, гораздо лучше!
Ведь тут нет ни москитов, ни скорпионов, ни ядовитых пауков, ни муравьев-убийц, ни гигантских тараканов, нет жалящих, ползающих, кусающих насекомых, нет червей, ввинчивающихся в пятку, здесь меня не подстерегают тиф и малярия. Нет, спасибо, мне достаточно Парижа. И кроме того, в каких тропиках есть Эйфелева башня?
Я не могу оторвать глаз от молодцеватой гигантской буквы А, уверенно и гордо стоящей на другом берегу Сены и ослепительно сверкающей в лучах полуденного солнца. Этот вид всегда придает мне сил. Пока стоит Эйфелева башня, я не пропаду!
До самой темноты сижу в зимнем саду и напряженно размышляю. Не мигая, смотрю прямо перед собой, ничего не ем, не пью и почти не двигаюсь.
Как сделать из морозильной камеры уютное гнездышко? Если бы не спешка, я бы заказала гардины. Гардины творят чудеса! Но у меня мало времени, на счету каждый день. Я должна продать квартиру, пока держится жаркая погода. Кафель в дождливую погоду абсолютно безнадежен! Но если жара усилится, да так, что люди будут плавиться на бульварах, и миловидная дама, придя красной и вспотевшей в кафельную прохладу, сможет там снова дышать и оживет, как в холодном гроте, тогда у меня появится небольшой шанс!
14
Ровно в десять вечера я наконец встаю. Я знаю, что сделаю, решение принято. Ложусь спать, потому что завтра предстоит тяжелый день. В понедельник мадам Луазо может смотреть квартиру. В понедельник я готова. Я положу конец проискам Фаусто и его валькирии.
Бог на моей стороне — жара держится!
В понедельник духотища стоит необычайная. Такого пекла не было уже сто лет. Воздух над асфальтом неподвижно завис дрожащим струящимся маревом, весь Париж стонет, потеет и скулит. Только я блаженно сижу на авеню дю Мэн, свежа и благоуханна, как роза, и жду мадам Полину Луазо.
На мне белое хлопчатобумажное платье с красным поясом и красные сандалии. Волосы я подколола повыше, на пальце сверкает обручальное кольцо с тринадцатью бриллиантами, а в ушах покачиваются золотые солнечные диски.
У меня богатый, довольный и расслабленный вид. Пусть думает, что у меня все в порядке и это не вынужденная продажа, а так, маленькое хобби! Я принесла ледяную минеральную воду и поставила бутылку в серебряный бочонок для шампанского. Он величаво стоит на красном кирпичном камине рядом со стеклянной вазой с желтыми тюльпанами.
Цветы повсюду: разноцветные розы в напольных керамических вазах, красные лилии на кухне. На плитках лежат мои красивые старинные коврики ручной работы с улицы Валадон. В салоне стоит огромный цветущий куст, взятый напрокат в цветочном магазине. Два лавровых дерева с шарообразно подстриженной кроной в красивых терракотовых горшках придают столовой южный колорит. Через открытое окно в ванную вливается солнце. Я повесила красные полотенца и положила розовое мыло, благоухающее до самой передней.
В салоне мадам Луазо ожидают два красивых кресла с желтыми подушками, готовые принять ее, изнемогающую от долгой дороги, жары и жажды, чтобы она смогла отдаться очарованию цветов, пестрых ковриков и моему красноречию.
Встреча была назначена на час. В два ее еще нет: Мною потихоньку овладевает беспокойство. Неужели все было напрасно? Лопнула еще одна договоренность?
К этому привыкаешь в Париже. На людей нельзя положиться. Говорят «один», имеют в виду «два» — говорят «да», имеют в виду «нет». Хотя по телефону мне показалось, что дама не такого сорта. Четверть третьего, половина. Настроение падает окончательно.
Наконец, когда я уже собираюсь уходить, слышу шаги на лестнице. Раздается стук в дверь, и долгожданная входит. Ага! Такой я ее себе и представляла. Типичная француженка из хорошей семьи, я это сразу вижу.
Небольшого роста, изящная, общительная, хорошо знает, чего хочет. Одета с иголочки — желтое летнее платье с короткими рукавами и белые элегантные туфли, подчеркивающие красоту ее маленьких ног. Серебристые волосы уложены безукоризненно. Шляпки нет, зато есть чулки! И белые перчатки! Как она это выдерживает в такую жарищу — для меня загадка!
— Бонжур, мадам, — высокомерно здоровается она, — я опоздала, весьма сожалею. Я провожала внука на аэродром, и на обратном пути на шоссе была авария. Мы застряли на час.
— Бонжур, мадам! Это было, наверное, ужасно в такую жару?
— О нет! Нет! — восторженно восклицает она. — Я люблю такую погоду! Для меня чем жарче, тем лучше. Я пятнадцать лет провела в колониях. Со своим мужем. С тех пор, как мы вернулись, я все время мерзну. Можете себе представить, какое пекло было в Африке! Сегодняшняя погода меня как раз устраивает!
О боже! Я готова отступить. Потом беру себя в руки.
— Разрешите предложить вам стакан минеральной воды, — говорю я, пытаясь скрыть свое разочарование.
Короткая пауза.
— Да, пожалуйста, — говорит она, помедлив. — Хорошая идея.
Но садиться она не желает.
— Давайте посмотрим все сразу, — предлагает она, не выпуская стакана из рук, — у меня не так много времени!
Провожу мадам Луазо по квартире. Она молча идет рядом. Лишь в конце становится разговорчивой.
— Здесь очень чисто, — констатирует она. — Но почему вы положили столько плитки?
К этому вопросу я готова.
— Потому что она держится вечно, — быстро говорю я, — и к тому же за ней легко ухаживать. Вы ведь знаете, сколько хлопот доставляет паркет. А здесь махнул тряпкой — и готово. Замечательно!
Мадам Луазо кивает. Ставит стакан на камин и вытаскивает книжечку из своей элегантной белой кожаной сумки.
— Сколько, вы сказали, это стоит? — Я повторяю цену.
Она не спрашивает, не торгуется. Записывает и подчеркивает.
— Это очень красивая квартира, — подаю я голос, когда она закончила, — здесь целый день солнце. Утром — с авеню дю Мэн, после обеда — со двора. Можно принимать солнечные ванны, не выходя из дома!
— Да, света много, — соглашается она.
— И двор большой. У вас практически нет визави! Тут растет кустарник и большой, красивый каштан. Муж консьержки — садовник, он обо всем заботится.
Мадам Луазо кивает, подходит к окну и выглядывает во двор.
— Да, много зелени, — в голосе звучит одобрение, — но там, где я живу, напротив парк! Это еще лучше! Скажите, а здесь есть подвал?
— Конечно!
— А комната для прислуги?
— К сожалению, нет. Все помещения для прислуги проданы и перестроены в маленькие квартиры.
— Гаража тоже нет, полагаю?
— В этих старинных домах их не бывает. Но в ста метрах отсюда есть новый дом, и они иногда сдают в аренду.
— У вас есть телефон?
— Разумеется, мадам.
Она записывает мой номер телефона.
— Хорошо! У меня есть полная информация. Теперь мне пора идти, мадам!
Она протягивает мне на прощание руку. Я даю ей свою визитку и остаюсь наедине со своим разочарованием. Любительница Африки! Какая неудача!
Со вздохом плюхаюсь в кресло.
Снова дать объявление? За свой счет? Нет. Валькирия это заметит и будет знать, что я иду по следу. Этого мне не надо!
Допиваю бутылку минеральной. Что будет со мной дальше? Я вдруг чувствую себя страшно одинокой. С тоской смотрю на цветущий куст, на розы и пестрые коврики. Забыть Фаусто и переехать сюда? Нет. Этот кафель сведет меня с ума. К тому же как я буду зарабатывать на жизнь? В качестве мелкой служащей у Глории? Ни за что! Я хочу свое собственное дело. Но для этого нужен стартовый капитал.