Победитель остается один, стр. 49

В университете она повстречала красивого, амбициозного парня, так же, как и она, считавшего: хватит делать вид, что режим, при котором жили наши отцы, может вернуться. Он ушел — и ушел навсегда. Настала пора начинать новую жизнь.

Этот юноша очень ей нравился. Они стали видеться все чаще. Она знала — он умен и способен многого добиться. Он понимает ее. Да, ему пришлось повоевать в Афганистане, он был даже ранен, но впрочем, неопасно. Он никогда не жаловался на то, что ему пришлось пережить там, и за все те годы, что они были вместе, она ни разу не заметила в нем признаков какого-то душевного надлома, следов моральной травмы.

Однажды утром он принес ей букет роз. Сказал, что бросает университет и хочет заняться бизнесом. А вслед затем предложил выйти за него замуж. Она согласилась, хотя при всем своем восхищении относилась к нему всего лишь как к товарищу. Однако ей казалось — любовь придет потом, со временем, да и помимо всего прочего, он был единственным, кто понимал и одобрял все ее порывы, и, откажи она ему, могла бы никогда уж больше не встретить человека, принимающего ее такой, как она есть.

Они сыграли скромную свадьбу и стали жить вместе. Люди, дававшие ему деньги на «раскрутку», внушали ей страх, но ничего поделать она не могла. Меж тем его фирма мало-помалу крепла и развивалась. Когда минуло четыре года, она — замирая от страха — впервые поставила ему условие: немедленно расплатиться со всеми кредиторами, которые вроде бы были и не очень заинтересованы в возвращении долга. Он согласился и впоследствии не раз благодарил ее за это.

Шли годы, случались неизбежные провалы и поражения, а потом все как-то вдруг изменилось, и гадкий утенок, двинувшись путем, предначертанным в детской сказке, в одночасье стал прекрасным лебедем, желанным для всех без исключения.

Когда Ева стала жаловаться, что ей скучно заниматься только домом и хозяйством, Игорь, в отличие от своих коллег, считавших, что работающая женщина непоправимо теряет свою женственность, купил ей бутик в одном из самых престижных московских кварталов. Она торговала моделями «больших домов», не рискуя выставлять на продажу собственные коллекции. Впрочем это отчасти компенсировалось тем, что она посещала выставки высокой моды, знакомилась с интересными людьми, среди которых однажды оказался и Хамид. Но до сих пор, задавая себе вопрос, любит ли его, она чувствовала, что ответ скорее всего был бы отрицательным. А когда он, признавшись, что никогда не встречал такой, как она, предложил жить вместе, ей нечего было терять. Детей у нее не было. Муж ее, по расхожему выражению, был женат на собственной работе и едва ли заметил бы, что ее нет рядом.

«Я все бросила, — говорила Ева, — и не раскаиваюсь в своем решении. Я поступила бы точно так же, даже если бы Хамид не купил на мое имя виллу в Испании. Я поступила бы точно так же, даже если бы Игорь предложил отдать мне половину своего состояния. Я совершила бы этот шаг, потому что знаю: теперь я могу ничего не бояться. Если один из тех мужчин, по которым сходит с ума весь мир, захотел быть со мной, значит, я лучше, чем сама думаю».

Слушая другую запись, Игорь заметил, что его любимая испытывает серьезные психологические проблемы.

«Мой муж лишился рассудка. Не знаю, что послужило причиной — война или переутомление, но он мнит, будто ему дано постигать Божьи предначертания. Прежде чем окончательно решиться, я консультировалась с психологом, надеясь, что он поможет мне понять Игоря, подскажет, есть ли еще надежда спасти наши отношения. Я и тогда, и теперь предпочла не углубляться в подробности. Но мне кажется, он, считая, что творит благо, способен на ужасные поступки.

Врач объяснил мне, что многие благородные люди, сострадающие своему ближнему, вдруг полностью меняют свое отношение к миру. В проведенных по этому поводу исследованиях подобная перемена получила название «эффект Люцифера» в память ангела, любимого Богом больше всех и в конце концов возжелавшего обладать такой же властью».

«Почему же так случилось?» — осведомился другой женский голос.

Но ответа Игорь не услышал: на этих словах запись обрывалась — наверное, плохо рассчитали время.

А ему бы очень хотелось знать, что сказала Ева. Ибо он-то вовсе не мнил себя равным Богу. И не сомневался: его возлюбленная придумала все это для самой себя, боясь, что если решит вернуться, ее не примут. Ну да, ему приходилось убивать — но по необходимости, да и какое это имеет отношение к их браку?! Он убивал на войне, имея на это, как и всякий солдат, официальное разрешение. Он убил двоих или троих и в мирной жизни — но для их же блага, поскольку они больше не могли, не в состоянии были жить достойно. Он убивал и здесь, в Каннах — но ради выполнения своей миссии.

И ту, которую любит, он убил бы, если бы понял: она безумна, она сбилась с пути и начинает разрушать свою собственную жизнь. Он никогда не допустил бы, чтобы сумасшествие омрачило их блистательное и благородное прошлое.

Ту, которую любит, он убил бы, только чтобы спасти ее от долгого и мучительного саморазрушения.

Игорь смотрит на затормозивший под запрещающим знаком «Maserati» — автомобиль нелепый и неудобный, потому что по городу вынужден, при всей мощи своего двигателя, ездить с той же скоростью, что и другие; для проселочных дорог у него слишком мал клиренс, а на трассе он слишком опасен.

у машины очень низкая посадка, и человек лет пятидесяти, но желающий выглядеть на тридцать, выбирается из водительского кресла с большим трудом. Входит в пиццерию, заказывает «Четыре сыра», с собой.

«Maserati» и пиццерия плохо согласуются между собой. Но все же, как видно, иногда совпадают.

Искушение возвращается. Теперь его голос говорит уже не о прощении, не о великодушии и необходимости забыть прошлое и двигаться дальше — на этот раз он нашептывает Игорю сомнения. А если Ева не лгала, уверяя «подругу», что была несчастлива в браке? Что если она, несмотря всю свою любовь к нему, уже погружалась в бездонную пучину неверного решения, подобно Адаму в тот миг, когда он принял протянутое ему яблоко, чем обрек на проклятие весь род человеческий?

«Я все спланировал», — в тысячный раз повторяет себе Игорь. Его замысел в том, чтобы вернуться вместе, чтобы не позволить короткому слову «прощай» уничтожить жизнь обоих. Он понимает, что в супружеской жизни — тем более на восемнадцатом ее году — кризисы неизбежны.

Но знает при этом, что искусный стратег должен постоянно менять свои первоначальные планы. Игорь поднимается, шепчет молитву, прося, чтобы ему не пришлось пить из чаши отречения.

Душа маленькой португалки незримо витает где-то Рядом. Теперь он понимает, что поторопился и поступил опрометчиво: ведь ничего не стоило немного повременить и дождаться, когда появится достойный противник — кто-то вроде того псевдоатлета с волосами цвета красного дерева. Или кто-то такой, чья смерть была бы продиктована необходимостью избавить его от новых мучений, как поступил он с подсевшей к нему в баре женщиной.

Но девочка с густыми бровями, словно святая, склоняется к нему и просит не раскаиваться: он поступил правильно, он уберег ее от грядущих страданий и унижений. И ее чистая душа мало-помалу оттесняет Искушение, заставляя понять: он находится в Каннах не для того, чтобы силой вернуть потерянную любовь — это невозможно.

Он здесь ради того, чтобы спасти Еву от горечи и упадка. Да, она поступила с ним несправедливо, но сделанное ею для него прежде заслуживает благодарности.

«Я добрый человек».

Он расплачивается по счету и просит принести еще маленькую бутылку минеральной воды. Выйдя на улицу, выливает ее себе на голову.

Сейчас надо соображать отчетливо и ясно. Он так долго мечтал о наступлении этого дня, а вот сейчас почему-то мысли его в разброде.

5:06 РМ

Несмотря на то что мода меняется каждые полгода, одно остается незыблемым: охранники у входа всегда облачены в строгие черные костюмы.