Меч Мартина, стр. 45
— Вона, тама, в углу за дверью!
Тут Муха увидел в окне физиономию Флинки:
— Чего тебе, хитрая морда?
Горностай виновато улыбнулся:
— Извините, сэр, капитан послал. К себе вас кличет. Он у пруда.
Муха напоследок пнул лиса:
— Вернусь — чтоб закончил. Проверю. Шкуру спущу! Ты, хитромордый, помоги ржавчину.
И Муха удалился, на ходу ловко сшибая линьком головки всяких дурацких травочек-цветочков.
Лис протянул Флинки мокрую тряпку:
— Начинай окна мыть, я посмотрю там, за дверью.
Горностай на тряпку не обратил никакого внимания.
Он горячо и сбивчиво забормотал:
— Хватит, рвем когти! Крысы все у пруда, у ворот никого! Смываемся скорей!
Рыжий тупо уставился на горностая. Тот выхватил у лиса тряпку и запустил ее в угол.
— Не стой столбом! Идешь или рабом останешься?
Рыжий задрожал:
— А если поймают?
Флинки с презрением отвернулся:
— Ну и черт с тобой, великий вождь! Время не ждет.
Он понесся к воротам. Лис вприпрыжку понесся за ним:
— Ребята, я с вами!
И вот они за воротами, несутся на юг и заворачивают к востоку, в лес. Створки главных ворот лениво скрипят, медленно разворачиваясь по ветру.
На берегу пруда Рага Бол правил о камень острие своей сабли. Он нехотя поднял голову, услышав шаги Мухи:
— Ну, что еще стряслось?
Толстяк отсалютовал линьком:
— Этот горностай сказал, вы меня вызвали, капитан!
Муха ловко увернулся от капитанова крюка.
— Дубина! Нашел, кому верить! Дуй обратно и проверь, что они там… Шевели своим толстым задом!
Тут он увидел возвращающихся Чакку и Виргу и молитвенно возвел очи к небесам. Оба парламентера были с макушек до пят покрыты грязью.
— Н-ну, докладывайте, что ли, — проворчал капитан, которому все уже стало ясно без всякого доклада.
Вирга выковыривала всякую гадость из ушей, отдирала ее от шерсти. Сплюнув и откашлявшись, она заговорила:
— Мы ничего не успели им сказать, капитан. Так, Чакка?
Вирга зашла в пруд и начала отмываться, а Чакка продолжил:
— Нас сразу окатили помоями, а кроты высыпали кучу земли. Чуть не похоронили там, под окном. Мы удрали, а они все валят землю, похоже, хотят зарыть дверь, чтоб нам ее не поджечь было.
Капитан отшвырнул камень, которым точил саблю.
— Костер уже разожгли?
Вирга вылезла из пруда и отряхнулась:
— Да, капитан. И дерево горит. Трепещет пламя. Дым валит клубами.
Рага Бол метнулся к костру. Глянув в сторону аббатства, он увидел, что высокий портал главного входа уже почти полностью завален землей и камнями. Подбежав к костру, капитан пнул торчащее из него полено, саблей отбросил другое.
— Глимбо, сюда! Погасить немедленно! Нам понадобится дерево, чтобы влезть на холм, который они нам насыпали.
Одноглазый Глимбо, стоявший неподалеку и зачарованно глядевший в огонь, откликнулся на приказ капитана:
— А что, плохой мы костер сделали?
— Ты не видишь, что дверь засыпана? — заорал Бол вне себя. — Землю жечь будешь? А из дерева сделаем лестницы. По ним и по кучам доберемся до окон. Шевели мозгами! Почему я за всех думать должен?
Подбежал Муха:
— Смылись эти рыжие жулики! Ворота нараспашку!
Бол спокойно, выговаривая каждое слово, как будто говорил с непонятливым малышом, отчеканил:
— Иди и ищи. И без них не возвращайся. Глимбо, к тебе это тоже относится. Догоните и верните всех до одного.
Марта слышала каждое слово.
— Вот, их уже чуть меньше, — улыбнулась она аббату.
Сестра Сетива не видела причин для радости:
— Что будет, когда они полезут в окна по лестницам? Нам надо еще что-то придумать.
В спальне появился Кротоначальник Двурл. Физиономия его расплылась в широкой улыбке.
— Хурр, о воде можно больше не беспокоиться. Мои кроты откопали в погребах колодец.
Это сообщение не рассеяло озабоченности сестры Сетивы.
— Это очень хорошо, но вряд ли поможет нам отбить крыс.
Торан пожал испачканный рабочий коготь Кротоначальника:
— Отлично, друг. Теперь кроме земли тащите сюда ведра с водой, как можно больше.
Повар подмигнул Марте:
— Посмотрим, как они будут карабкаться по куче грязи.
Марта захлопала лапами:
— Гениальная идея, Торан! Через денек-другой эти разбойники пожалеют, что связались с нами.
Рага Бол вернулся к воротам, которые снова заперли Феррон и Роджин. Он вошел в сторожку в сопровождении Вирги. Плюхнувшись на кровать, капитан уставился в потолок и заговорил о своих планах:
— Как стемнеет, атакуем. Останешься здесь. Я дам тебе пару матросов. Зажжете свет, будете топать да хлопать, делать вид, что вас много. Я со всеми остальными неожиданно нападу на аббатство. Эти деревенские увальни и моргнуть не успеют, как мы окажемся внутри. Полы их кровью вымою!
Вирга отважилась открыть рот:
— Ворота останутся закрытыми, капитан? А что, если вернутся Глимбо и Муха с пленниками? Или мои три сына с Кливером?
Капитан искоса глянул на Виргу:
— Что, у них лап и глоток нет, что ли? Позовут да постучатся — откроете.
Вирга потупилась.
— Слишком долго их нет. Ты ведаешь, о капитан, жив ли большой барсук? — почти прошептала она.
Рага Бол понял, о ком беспокоится Вирга:
— Я им не нянька, твоим сосункам. А Кливер в няньке не нуждается. Они получили задание и должны выполнить и доложить. Полосатого еще раз помянешь — останешься без головы.
30
Встревоженный Хорти развел лапами:
— Куда они делись, во имя всех сезонов? Им же сказано же было же — ждать здесь, сидеть спокойно, во.
Брагун поднял лапу:
— Тихо. Замри на месте. Вообще не шевелись, не поднимай пыль. — Он пригнулся к земле и принялся обшаривать и обнюхивать поверхность. — Ага, вот их следы… и еще один. Собирай пожитки и следуй за мной!
Хорти принялся собирать плащи и оставленный багаж, а Брагун оставил и то, что у него было, и быстро устремился по следу.
— Во, во, ты чего? Что ты делаешь? — удивился Хорти. — Мы так долго тащили эту воду, а теперь…
— Речь идет о жизни и смерти. Старайся поспеть за мной.
И Брагун бросился вперед, насвистывая какую-то странную мелодию.
Хорти возмущенно задвигал ушами:
— Во, вопрос жизни и смерти, а он тут развлекается, песенки насвистывает! Хоть бы мелодию выбрал задорную…
Наконец Брагун увидел вдали три фигурки. Саро и Спринголд пятились, волоча Фенну, а за ними ползла гадюка. Заслышав свист, змея остановилась, свилась в кольца и высоко подняла голову. Не самая большая, видел Брагун и побольше, но яд ее мог убить всех пятерых путешественников. Продолжая свистеть, Брагун обнажил меч и улыбнулся неожиданному повороту судьбы. Охотник превратился в дичь.
Выдра и змея не успели сблизиться, когда раздался предостерегающий возглас зайца:
— Сверху три коршуна, во!
Молниями упали две птицы на гадюку. Змея не успела использовать свои смертоносные зубы. Клювы и когти коршунов мгновенно растерзали ее и разодрали в клочья. Испустив победный клич, крылатые хищники исчезли с добычей в безоблачном небе. Третий коршун строго покосился на Брагуна и устремился за товарищами.
— Жалею, что не научилась у тебя свистеть, — улыбнулась выдре Саро. — Хорти, да ты воду несешь!
Нагруженный кучей вещей заяц рухнул в пыль под тяжестью пожитков.
— Вода, во-во, вода, мэм, но вам придется сделать за ней еще шаг-другой. Меня больше нет, во.
Брагун снял с него ношу, поднял две тыквы с водой:
— Отдохни, отдохни, ты славно потрудился. — И он подошел к Саро, Фенне и Спринголд. В рот Фенны Брагун сначала вливал воду по капле.
Саро рассказала об опасном приключении с гадюкой: