Нежное прикосновение, стр. 54
— А ты ничего! — сказала Силки Сазерленд и взяла ее за руки. — Я сразу поняла, что ты мне понравишься! — Они снова сели на свои места. Официант принес кофе и пирог. — Целых три дня так не хохотала! — заявила она, продолжая посмеиваться. — Ешьте, я плачу!
В тот же день, поздно вечером, Даймонд и Холт катили в громыхающем фургоне обратно, вдоль двойной полосы рельсов, сверкающих серебром в лунном свете. Холт правил лошадьми, а Даймонд оглядывала дорогу в поисках опасности. На сиденье между ними лежала заряженная винтовка. Но все, что они видели, — это темный купол неба над головой и прерия, раскинувшаяся вокруг безбрежным морем. А все, что они слышали, — это шелест травы на ветру, крики ночных птиц да завывание койота вдали. Фургон осторожно приближался к лагерю «МСМ». Наконец они увидели на ближайшем холме темные контуры поезда и тусклый желтый свет фонарей.
Вдалеке поднимался и таял дым от угасающих костров. По вечерам рабочие садились вокруг этих костров, курили, строгали деревяшки и слушали парня, который играл на губной гармошке. Отправляясь в свои спальные вагоны, они обычно оставляли одного-двух мужчин присматривать за догорающим пламенем. В этот вечер, когда в памяти всех еще была свежа кража инструментов, Беар назначил следивших за костром часовых и организовал смену караула.
Услышав приближение фургона, часовые просигналили тревогу. Рабочие высыпали из спальных вагонов, и вскоре фургон окружили сонные, но улыбающиеся лица.
— Подождите, сейчас я вам кое-что покажу! — крикнул Холт, направляя фургон прямо в центр лагеря.
Когда они остановились, Холт залез на сиденье, схватил фонарь и откинул брезентовый полог, явив взорам собравшихся несколько деревянных ящиков с кувалдами, щипцами, мерными брусьями и множеством других инструментов. Громкое «ура» разнеслось по прерии. На крик выбежал Беар с револьвером в руке.
Увидев Холта и Даймонд, он заткнул оружие за пояс брюк и запрыгнул на колесо фургона, чтобы осмотреть привезенный инвентарь.
— Слушай, Финнеган, ты самый лучший парень на свете! Я знал, что ты найдешь выход! — воскликнул он, забираясь в фургон. — Где ты их взял?
— В «ЧМ»и «СП», — ответил Холт. — Начальник вокзала не хотел мне ничего продавать, и тогда твоя жена… она дала телеграмму самому старику Джиму Хиллу в Сент-Пол. Сообщила ему, кто она такая и что ей нужно. Сказала, что старый Джон Гарретт из «Би энд Оу» — ее добрый приятель, и попросила Хилла уполномочить начальника вокзала продать нам инструменты из его депо. И он сделал это, будь я проклят!
Все издали еще один радостный вопль, и Беар медленно обернулся к Даймонд, которая так и стояла в передней части фургона, держась за спинку сиденья. Он взглянул на нее, и в тот же миг радость сошла с его лица. Бригада необычно притихла. Их начальник посмотрел на свою хорошенькую жену, потом опять отвернулся к инструментам, отделавшись молчаливым кивком.
Даймонд посмотрела на Беара, и она была не единственной удивленной особой.
— Ну же, парень, — сказал Холт, нахмурившись, — по благодари ее как следует. Сегодня твоя миссис заслужила это.
Беар быстро обернулся к Холту, хотел было что-то сказать, но потом оглядел рабочих, окруживших фургон, и передумал. Медленно обернувшись к жене, он проворчал хриплым голосом, с трудом подбирая слова:
— Я перед вами в еще большем долгу, чем раньше, миссис Макквайд. Обещаю, что «Монтана сентрал энд маунтин» вам заплатит… все до последнего цента.
Такой способ благодарить жену показался всем довольно странным. Однако Даймонд знала из опыта и со слов Холта, что больше всего на свете Беар не любит быть у кого-то в долгу. Она подняла юбки и шагнула за край фургона, нащупывая ногой колесо. Стоявшие поблизости рабочие охотно помогли ей спуститься. Она поблагодарила их, не поднимая головы, и направилась к вагону.
— Впервые вижу такого глупого и упрямого человека, как ты! — прорычал Холт четверть часа спустя, когда они стояли в лунном свете на некотором удалении от поезда. — Раз уж ты такой суровый, почему бы тебе не стегнуть ее ремнем по губам?
— Это не твое дело, Финнеган, — процедил Беар сквозь зубы. — Ты только за этим притащил меня сюда? Тогда я пойду.
Холт схватил его за руку и почувствовал, что первый порыв поколотить друга у него уже прошел.
— Ты ведешь себя как последний болван, Беар Макквайд. Эта женщина спасла наш рабочий график, а может быть, и всю нашу железную дорогу… и вместо благодарности ты обещаешь ей заплатить? — Холт взмахнул кулаком. — Если бы ты не был на полфута выше меня и на пятнадцать лет моложе, я бы дал тебе такую взбучку, что ты летел бы отсюда до самого Биллингса!
Выругавшись, Холт отпустил Беара и сердито зашагал к лагерю.
Беар остался стоять в лунном свете, размывшем все краски до черно-белых теней. Лицо его пылало огнем.
Он чувствовал себя круглым идиотом. Разговаривая с Даймонд, он думал только о своем унижении: его богатенькая жена, наследница огромного состояния, выручила его железную дорогу перед лицом всей его бригады. Но в ту минуту, когда слова слетели с его уст, он уже понял, что совершил ошибку. Он был несправедлив, язвителен и неблагодарен.
Ведь она хотела помочь… так же, как помогала миссионерам, изобретателям и погорельцам. Такой уж у нее характер. И этот путь она выбрала себе в жизни. Но Беар не желал быть объектом ее благотворительности. Если она втянет его в очередную свою инвестицию во имя «прогресса», он уйдет от нее навсегда. Он должен сам построить эту железную дорогу и доказать ей, что он не жалкий прихлебатель, как Кенвуд, Вебстер или Пирпонт, которые гонялись за ее деньгами. Она должна увидеть, что он чего-то стоит сам по себе…
«Я только хотела помочь, — печально размышляла Даймонд. — Точно так же, как помогала миссионерам, предпринимателям, изобретателям и всем тем беднякам, которые выстраивались в длинные очереди у моих ворот. Это часть моей натуры. Моя миссия в жизни. Почему он этого не понял? Он охотно принимал мои деньги, мою страсть и мои мечты. Почему же он так упорно гонит меня прочь от своей мечты, от главной цели своей жизни?»
Даймонд приподняла край юбки и утерла мокрое лицо. Оглядев роскошный салон личного вагона, она в тысячный раз спросила себя, какой была бы ее жизнь, родись она бедной — без денег, без бремени светских ожиданий и ответственности дарителя.
Может, вина кроется в ней самой? Интересно, полюбил бы ее Беар, если бы она ничего не имела? Что она предложила бы ему, не будь у нее богатства? У Даймонд перехватило дыхание. А что у нее есть сейчас?
Дверь отворилась. Она подняла голову, вынырнув из пучин отчаяния, и увидела Беара. Он смотрел на нее с растерянным видом, В тусклом свете керосиновой лампы глаза его мрачно блестели, лицо было напряжено, плечи опущены. У Даймонд защемило сердце. Он выглядел таким несчастным!
Не успела она перевести дух, как Беар шагнул вперед, не спуская с нее глаз. Было видно, что он переживает какую-то внутреннюю борьбу.
— Я должен извиниться, — сказал он тихим голосом, дрожащим от сдерживаемых эмоций. — Я вел себя как последняя скотина. Спасибо тебе за то, что ты сделала. За то, что достала инструменты. Просто… э… обычно я никому не разрешаю мне помогать. Не люблю чувствовать себя обязанным. А тебе я уже столько должен!
Глава 19
И это все? Так-то он объяснил свое грубое поведение? Ловкая отговорка! Даймонд оглядела его лицо и позу и поняла, что он не хочет быть с ней до конца искренним. Даже извиняясь, он отказывался признать свои истинные мотивы и глубину той обиды, которую они ей причинили. Он явно рассчитывал, что она утешится этими поверхностными извинениями… сказанными наедине, без зрителей, которые присутствовали при ее унижении.
— Ты говоришь чушь, Беар Макквайд, и сам это знаешь. — Ее удивил пыл собственной речи, но она быстро собралась с духом. — Люди всегда оказывают тебе услуги. Они стирают тебе рубашки, готовят тебе еду… даже строят твою чертову железную дорогу. И ты без всяких затруднений принимаешь их помощь — потому что они находятся у тебя в подчинении. Но если кто-то окажет тебе услугу, за которую ты не заплатил и которую ты не заказывал, — вот тогда ты приходишь в ярость. Ты не любишь чувствовать себя обязанным? Ну что ж, по крайней мере в этом ты честен… никому не нравится ходить в должниках. Но неужели ты в самом деле думаешь, что можешь прожить жизнь, не приняв чьей-то помощи? — Она подошла ближе. — Всем приходится когда-то полагаться на других.