Золотой лев, стр. 11

— Малыш, — участливо сказал дядя Гоша, — может, тебе к врачу сходить?

— Макс говорит о Ратинове Борисе Устиновиче, — пояснил Санчо.

— Это у него на лбу печать дьявола и левое ухо висит?

— Нет. Ухо висит у Отелло. А Борис Устинович, он же Буратино, он же лжебиолог, носит обувь сорок пятого размера. — Санчо положил перед милиционером нарисованный карандашом отпечаток подошвы. — И на командном пункте были такие же следы.

— Точно такие же? — посмотрел на рисунок дядя Гоша.

— Не совсем. Размер тот же. Но те следы оставило чучело… Вернее, не чучело, а тот, кто прикинулся чучелом, хотя на самом деле вовсе не был чучелом, но хотел выдать себя за чучело, чтобы мы подумали, что вас по башке треснуло чучело, поэтому тот, который не чучело, даже отрезок трубы вложил в руку чучела… Вот.

— Ну ты силён! — восхищённо ахнула Антонина. — Я бы так не смогла!..

Дядя Гоша озадаченно почесал затылок. Потом смял листок и бросил его в корзину для мусора.

— Что вы мне голову морочите? — спросил он. — Заладили, понимаешь: чучело, не чучело, Буратино, не Буратино… Делать вам нечего, что ли?

— Мы хотим вывести преступника на чистую воду, — пришла на помощь друзьям Антонина.

— Куда вывести? — не понял дядя Гоша.

— В тюрьму.

— Ну, знаешь, дорогая моя, если я начну арестовывать всех, кто носит обувь сорок пятого размера, никаких тюрем не хватит. Доступно объясняю?

— Но ведь он похитил карту полигона, — опять встрял Макс. — Хочет сам заграбастать все сокровища!

— Какие сокровища?

— Сокровища Чёрного Генерала, — поделился секретом Макс. — Только никакого Чёрного Генерала нет… Наверное. И мы в него ни капельки уже не верим, и вообще, я всё выдумал, но сокровища-то могут быть, потому что Санчо говорит, что некоторые вещи существуют независимо от того, верим мы в них или не верим. Верно, Санчо?

— Верно.

— Ага. Тогда идите и ищите свои сокровища! — Дядя Гоша снова уткнулся в газету. — Только на полигон больше ни ногой. Увижу, скажу родителям!

— Как же нам искать сокровища, если на полигон больше ни ногой? — удивился Макс.

— А ты их на своих грядках поищи. Заодно и землю перекопаешь. То-то мамка обрадуется.

— Вовсе она не обрадуется! А если я начну копать на её грядках, ещё и всыплет мне по вашей милости!

— Подожди, Макс! — Санчо наморщил лицо, будто его мучила жестокая зубная боль.

Разговор не клеился. Разговор всё время уходил куда-то в сторону. И вообще никакого разговора не получалось, потому что дядя Гоша не принимал всерьёз их доводы и убедить его пока не удавалось. Да и как можно убедить человека, который наивно считает, что сокровища могут быть зарыты на грядках, и спокойно разгадывает кроссворды вместо того, чтобы брать преступника?!

— А улики? — предпринял последнюю попытку Санчо.

— Какие улики? Отпечаток сапога сорок пятого размера?

— Да. Во всём посёлке только Буратино носит этот размер. Мы проверяли.

— Костюмированный праздник при королевских дворах в Европе в восемнадцатом веке, — задумчиво сказал дядя Гоша. — И одновременно вращающаяся площадка с сиденьями в виде лошадок. Восемь букв. Начинается на «К».

— Карусель, — подсказал Максим и добавил: — Это Буратино надел сапоги чучела, чтобы выдать себя за чучело. И они пришлись ему впору!

— Ка-ру-сель, — написал дядя Гоша. Он с тоской посмотрел на рыцарей Золотого Льва. — Сплошная карусель. Устроили здесь, понимаешь, костюмированный праздник!.. Вурдалаки, Чёрный Генерал, крылатые вампиры, сокровища…

— Мы помочь вам хотим! — возмутилась Антонина. — И карту у преступника отобрать.

— Что вы привязались к этому биологу? — устало спросил дядя Гоша. — Приличный человек, солидный учёный… Мышей изучает. Ночами не спит. Я лично разрешил ему доступ в блиндаж. Там этих мышей видимо-невидимо! А вы его хотите в тюрьму посадить! У вас доказательства есть?

— А следы от сапог сорок пятого размера?

— У меня, например, сорок второй, — сказал дядя Гоша. — Но я запросто мог бы надеть сапоги сорок пятого. А у Захара Кирилловича Донского сорок первый. Он тоже мог надеть эти сапоги. И что? Мне арестовать почтенного художника? Почему вы решили, что у похитителя моей карты именно сорок пятый размер обуви? А если у него сорок четвёртый? Или сорок третий? Или даже тридцать восьмой? Мне весь посёлок арестовать?! Идите с глаз моих долой, горе-сыщики, и чтобы я вас больше не видел и не слышал!

Горе-сыщики медленно потянулись к двери. Они были посрамлены и чувствовали себя ужасно.

— Эй, знайка, — окликнул Максима дядя Гоша.

— Ну?

— Бестолковый человек, невежда. Шесть букв. На «Д» начинается, на «К» заканчивается.

— Дундук, — выкрикнул Макс. И было непонятно, то ли он отгадал слово, то ли дал определение дяде Гоше.

— Дун-дук, — старательно написал милиционер.

Максим захлопнул за собой дверь.

— Мы должны распутать это дело, — сказал он. — Во что бы то ни стало. Иначе грош нам цена! У кого-нибудь есть план?

— Есть. — Санчо обвёл взглядом лица друзей. — Очень опасный план, с риском для жизни.

— То, что надо, — оживилась Тонька. — Выкладывай.

— Мы должны забраться в логово преступника и отыскать карту. Это будет решающим доказательством его вины. И сделать это нужно сегодня ночью, потому что только ночью Буратино отсутствует. Согласны?

Конечно же, рыцари были согласны. Тонька тут же назвала предстоящий обыск операцией «Каморка папы Карло». Такой уж у неё был дар — всему давать названия. Начало операции было назначено на полночь.

— Не забудь взять Золотого Льва, — напомнил Максу Санчо. — На всякий случай…

ГЛАВА ШЕСТАЯ

«КАМОРКА ПАПЫ КАРЛО»

Тишина обходила дом Закидона стороной. Даже ночью, когда посёлок тонул в бесконечных волнах сновидений, дом художника оставался единственным островом среди безбрежного моря безмолвия. В кустах шиповника стрекотали цикады, чуть поскрипывали распахнутые ставни окна, из которого доносился могучий, сочный, насыщенный глубоким содержанием храп.

Закидон умел храпеть так, как никто другой в посёлке. Казалось, даже во сне старик продолжает вести беседы о жизни, о славных временах, которые ушли безвозвратно, и об искусстве, которого больше нет. И эти ночные рулады Закидона были увлекательнее любого шлягера.

— В ночное время, когда силы зла стелются по земле, подобно ползучим гадам, остерегайся бесовских капищ, ибо вид их, речи и храп могут лишить тебя рассудка… — загробным голосом произнёс Макс.

По плану вместе с Антониной он оставался снаружи: в случае внезапного возвращения Буратино должен был подать сигнал — трижды промяукать. Поэтому Макс мог себе позволить цитировать строки из магических наставлений сколько угодно — всё равно посетить бесовское капище предстояло Санчо.

— Заткнись, — вежливо попросил Знаменитый следопыт. — И без твоих слов мурашки по коже.

Из окна раздался храп, ничем не отличающийся от сдавленного стона. Так стонут плакальщицы по безвременно усопшим.

— Может, отложим операцию, — робко предложила Антонина. Ночью мистические страхи вернулись к леди-воительнице, и теперь она сильно сомневалась в необходимости предстоящего мероприятия. — Вдруг Чёрный Генерал всё-таки существует!..

— Я его выдумал, — напомнил Макс.

— Тогда существует кто-нибудь другой… Днём он — биолог Буратино, а ночью сбрасывает маску и принимает свой подлинный облик. Ой!..

Храп Закидона перешёл в глухое рычание, а потом внезапно стал тише, затаился, словно зверь, высматривающий добычу.

— Он является пожирающим, мстительным и губительным, — нараспев прошептал Макс. — Мольбы и стоны, скрежет зубовный существ, которых он пожирает, — всё это он. Число его имени составляет триста шестьдесят четыре дня. Дней же в году триста шестьдесят пять. Над одним днём он не властен. — Великий Магистр похлопал Санчо по плечу. — Так что ты не волнуйся. Может, сегодня именно этот день.