Без ума от тебя, стр. 15
Глаза Куинн расширились, и Ник вдруг поймал себя — нет, они оба поймали себя на том, что смотрят друг на друга не отрываясь, долго, слишком долго, словно загипнотизированные. И чем дольше они смотрели, тем более испуганными становились глаза Куинн. Ее мягкие губы раздвинулись, она пылала жаром, которого Ник даже не подозревал в ней. Куинн. Он начал наклоняться, притянутый ее теплом, и у него закружилась голова от желания прикоснуться к губам этой женщины. Куинн закрыла глаза и подалась вперед, такая близкая и доступная. Слишком доступная. «Прекрати», — сказал себе Ник, но продолжал наклоняться, впитывая ее тепло. И тут на улице хлопнула дверца машины, Кэти тявкнула, и Ник отпрянул.
— О, черт! — Он выпрямился и отодвинулся, отчего Куинн едва не упала вперед, а Кэти испуганно забилась под столик.
«Ты совсем потерял голову», — подумал Ник.
— Ладно, — бросил он вслух, выдавая свое волнение лишь чуть охрипшим голосом. — Ничего страшного не случилось. Ты не виновата. Ты ничего не делала. Мне очень жаль. Все это из-за тахты. Я должен идти.
Куинн глубоко вздохнула. Ник старался не смотреть, как вздымается и опадает ее розовый свитер. «Маникюрные ножницы, — напомнил он себе. — Сестра жены. Лучший друг. Женщина Билла».
Ничто не помогало.
— Может, это из-за меня, — едва слышно пробормотала Куинн. — Может, это моя вина. Сегодня я уже не та, что прежде. — Она сглотнула, и от движения ее шеи мысли Ника вновь помутились.
— Ничего подобного, — отрезал он. — Мне пора. — Он двинулся в обход тахты, и в тот же миг вошла мать Куинн и завопила.
Глава 4
Потребовалось несколько минут, чтобы разобраться в происходящем, поскольку смущенный Ник лепетал какую-то несуразицу.
— Ничего страшного не случилось, — проговорил он, а Куинн, приподнявшись, сказала:
— Мама, все в порядке, это всего лишь мы.
— Мы? — изумилась мать.
— Никаких «мы». Здесь Куинн и я. Порознь, — ответил Ник.
Потом из гаража пришел отец Куинн и спросил:
— Какого черта?
И Ник подумал: «Хороший вопрос».
— Чем вы здесь занимаетесь? — Мегги Маккензи посмотрела на Куинн и Ника и перевела взгляд на пол своей кухни, заваленный мешками. Освещенные лампой, короткие волнистые рыжие волосы Мегги окружали ее миловидное встревоженное лицо огненным ореолом. — Что это за мешки? Почему в комнате темно?
— Привет, Ник. — Ее супруг, прищурившись, всматривался в полумрак гостиной. В той неторопливости, с какой он произносил слова, угадывалось подозрение. Джо Маккензи, крупный, начинающий лысеть мужчина, чуть полноватый, был в целом типичный крепко сбитый мастер-электрик. Он буквально излучал неудовольствие по поводу присутствия Ника.
Ник его понимал, поскольку и сам был не слишком доволен собой в эту минуту.
— Привет, Джо. Я уже ухожу. Спокойной вам ночи. Куинн все объяснит.
Он обошел Мегги стороной и направился к двери, надеясь слинять, прежде чем она успеет задать еще какой-нибудь вопрос. Например: «Чем ты занимался на этой тахте с моей дочерью?»
Сев в грузовик, он вспомнил, что забыл в доме куртку, но это его не заботило. Холод прочистит ему мозги, в чем они явно нуждаются. С минуту Ник сидел, стараясь не думать о том, какого только что свалял дурака, разом лишившись самообладания, которое сохранял двадцать лет.
— Ничего этого не было, — проговорил он и завел мотор.
Это все из-за чертовой собаки. Если бы не собака, Куинн и поныне оставалась бы с Биллом. А пока она оставалась с Биллом, Ник мог не сомневаться в том, что его мир незыблем. До Билла был Алекс, до Алекса — Грег. Ну почему Куинн не вышла за одного из этих парней? Не то чтобы они были достаточно хороши для нее, но какого дьявола Куинн до сих пор летает по городу этакой вольной пташкой и сводит мужчин с ума своими губами?
Впрочем, ему-то что за дело?
Ник включил передачу, выехал с подъездной дорожки и помчался прочь от Куинн, конфузов и неприятностей. Чем дальше он уезжал, тем легче ему становилось убеждать себя, будто ничего не случилось, ничто не изменилось.
Ведь, в сущности, это чистая правда.
Ошеломленная, Куинн сидела на огромной красной тахте. Мать таращилась на мешки в кухне, а отец, обойдя тахту кругом, включил телевизор. На экране возник спортивный комментатор — парень в свитере и дрянном паричке. Он рассказывал о неудачах каких-то команд, словно о всеобщей трагедии.
— Привет, папа. — Куинн переместилась на тахте, освобождая место для отца и вместе с тем пытаясь оправиться от изумления и возбуждения. Ник хотел ее поцеловать! А она и не подумала возражать. Потрясающе!
— Как поживаешь? — спросил Джо, усаживаясь и не отрывая глаз от экрана. Этот вопрос в его устах означал приветствие, а не предложение поделиться. Куинн точно знала, что у отца нет ни малейшего желания расспрашивать о Нике.
— Я ушла от Билла, — сообщила она, прощупывая обстановку.
— Отлично, — отозвался отец, не отрываясь от экрана, но потом слова дочери все же проникли в его сознание. — Что? — Джо посмотрел на дочь, чуть хмурясь, но Куинн видела, что он притворяется.
— Не обращай внимания, — сказала она.
Джо похлопал ее по колену и вновь обратился к экрану, а Куинн вернулась к мыслям о своей жизни, которая вдруг стала такой интересной.
Ник уже собирался ее поцеловать, и она согласилась. Не прошло и часа с тех пор, как Куинн ушла от одного мужчины — и уже начинает завлекать другого, чувствуя при этом возбуждение, какого никогда не ощущала. И что самое странное, этим мужчиной оказался Ник. Чем больше она думала о нем, тем сильнее у нее кружилась голова.
— Что все это значит? — донесся из кухни голос Мегги. — Здесь девять мусорных мешков. Девять!
— Все правильно. — Куинн поднялась с красной кушетки, на которой только что едва не совершила безумство, и отправилась в мрачноватую кухоньку своего детства. — Я поживу у вас немного, если вы не против.
— Здесь собака! — крикнул из гостиной Джо.
— Не вздумай ее гладить, — отозвалась Куинн, и Кэти, постукивая коготками и бросая на Джо настороженные взгляды, выбежала из комнаты.
— Она кусается? — спросила Мегги.
— Она мочится. — Куинн взяла собаку на руки. — Ее зовут Кэти. Я оставлю ее у себя. Теперь у меня будет собственная собака.
Эти слова прозвучали райской музыкой. Собственная собака. А теперь еще и Ник. Какая интересная у нее начинается жизнь. Наконец-то!
— Собираешься держать ее в квартире? — Мегги нахмурилась, и ее красивое, но уже увядающее лицо выразило непонимание. — Поэтому ты и ушла от Билла? Нельзя же быть такой легкомысленной…
— Еще как можно. — Куинн плотнее прижала к себе Кэти. — Я ушла от него. Все кончено.
Все еще хмурясь, Мегги сосредоточилась на более простой заботе.
— По-моему, ты совершила ошибку, дорогая. Отношения с людьми требуют компромиссов. Полагаю, если бы ты вернулась…
— Он отдал мою собаку на живодерню, — перебила ее Куинн. — Я сказала ему, что оставляю Кэти у себя, но Билл все равно увез ее, пока я была в школе.
Казалось, Мегги разрывают два желания: увильнуть от разговора и не позволить своей дочери остаться без мужчины.
— Куинн, милая, но ведь это всего лишь собака. Так не похоже на тебя. Ты ведь…
— Нет, это не я, — отрезала Куинн. — Отныне я изменилась. Мне надоело помогать и сочувствовать. Мне тридцать пять лет. Если я сейчас же не отправлюсь в погоню за тем, чего хочу, другой возможности не будет.
Например, за Ником. Она хочет Ника, хотя и не понимала этого, пока он не посмотрел на нее вот так. Ник — воплощенный соблазн в человеческом обличье, хотя во всем мире Куинн не нашла бы менее подходящего для себя мужчины. Замечательно!
— В тридцать пять лет жизнь еще не кончается, — заметила Мегги. — Мне пятьдесят восемь, а я по-прежнему в прекрасной форме. Однако перестань испытывать судьбу, иначе потеряешь все.
Куинн размышляла о том, доводилось ли матери когда-либо хотеть чего-нибудь по-настоящему, чувствовать возбуждение и влечение, подобные тем, что вспыхнули между ней и Ником. Не испытывать судьбу. Всю жизнь она выслушивала от матери этот совет, и вдруг ей надоело.