Рок-идолы (СИ), стр. 74
Концерт подходил к концу, я совсем забыла о страхе, и это был уже драйв, или кайф, эйфория, словно я отдыхала а не только выкладывала свою душу перед людьми, когда неожиданно перед очередной песней, Лэкс не заговорил с публикой. Он благодарил их, говорил о том, что родом из Бостона, и потому этот концерт проводиться здесь и публика радостно отвечала ему. Я так же заворожено слушала Лэкса, и думала о том, какая же он сильная личность, так просто уметь подчинить себе столько народу своей харизмой. Вот почему я не могла не влюбиться в него, и почему не хотела терять. Шон мог быть в триста раз лучшим человеком, и более красивым, но даже со всеми своими недостатками Лэкс был неповторимым человеком для меня, я иногда словно дышала с ним в унисон, видела именно его, настоящего и понимала, а еще и принимала таким каким он был.
Но когда он заговорил о следующей песне, я не понимающе застыла, и оглянувшись на парней поняла, что это так же стало для них сюрпризом.
- Эта песня станет так же неожиданностью для остальных из группы, и я надеюсь вам понравится мой подарок, и моя песня которой еще никто не слышал. Она была написана, как подарок, для одного человека…но так сложились обстоятельства, и наверное я больше не могу называть эту песню подарком. Раньше мне хотелось сказать – я написал эту песню для тебя, а теперь скажу, что прошлое должно оставаться только моим. Надеюсь вам понравиться. Песня называется «Моя собственная слабость».
Так как у нас не было аккордов и нот, мы могли лишь слушать эту песню, как и весь зал, и Лэкс аккомпанировал себе сам гитарой, и больше ничего, хотя уже со второго куплета Эйтан вошел в ритм и немного подыгрывал ему на ударных, а Макс на своей гитаре, но я и Шон даже не стали и пытаться этого делать. Я понимала, что не имею права, а Шон, потому что не хотел.
Я поняла, что эта песня значила для меня, и знала, когда она была написана. Но так же поняла, что Лэкс официально давал мне понять, что все кончено. У меня потекли слезы, и когда я поняла, что это уже испортило грим, то осторожно ушла со сцены, чтобы найти Эдварда, а он уже ждал меня с молчаливым каменным лицом, видимо так же поняв смысл песни, и слова Лэкса, которые были обращены ко мне, когда он говорил о прошлом. Он хотел подарить эту песню мне, но больше у меня не было на нее права, как и на него. Несколько секунд за кулисами я на глазах у удивленных осветителей рыдала в объятьях Эдварда, пока он не утащил меня подальше от сцены, но как оказалось, здесь все отчетливо было слышно. И пока Эдвард занимался гримом я обмякши сидела и слушала, а в душе словно все вдруг обрушилось. Я знала, что рано или поздно это случиться. Таков Лэкс, и это его знак, о том, что все прошло, и у меня нет другого выхода, как смириться. Все предыдущее я могла рассматривать, как месть, но эти спокойные слова и песня, говорили о конце всему.
После встречи с тобой,
Я не замечал тебя.
Но однажды оказалось,
Что отпустить тебя я не смогу.
Моя собственная слабость.
Ты осталась единственным,
Что я не смог понять,
И не хотел понимать.
Воспоминания о тебе,
Как старые фотографии.
Они остаются, даже если их сжечь.
Они остаются, даже если ты не рядом.
Моя собственная слабость.
Ты осталась единственным,
Что я не хотел иметь,
И не захотел потерять.
Когда ты рядом,
Твои руки греют мне спину.
Когда тебя нет, все что остается,
Варить горький кофе.
Моя собственная слабость.
Ты осталась единственным,
Что я не смог принять полностью,
И не хотел изучать до конца.
Вот что хотел сказать мне Лэкс тогда, когда мы были только рядом, и если бы сейчас все было по-другому, я бы плакала от счастья, но Лэкс таким образом говорил мне «нет». Знал ли кто-то в этой толпе, что значат для меня эти слова? В зале было только пару человек, что понимали меня, и моя боль, и то не до конца.
Песня была воспринята не то что на ура, а огромным ажиотажем, и аплодисменты несколько минут не смолкали, и я их понимала – эта красивая музыка, и слова, которые не возможно было пропустить. Это последняя и самая сильная месть, но в то же время и такая красивая. Да, если так можно сказать, Лэкс расстался со мной красиво, и не изменяя себе.
Я не помню, как доиграла концерт, и сколько раз мы выходили на еще одну песню, хотя контракт этого и не включал в себя, но таковым было решение Лэкса, а продюсер Бин быстро решил все вопросы с организаторами концерта, которые переживали, что так поднимется цена гонорара.
После концерта я падала с ног, и не потому что была уставшей, словно меня заставили пробежать дистанцию в полном снаряжении, а потому что сердце болело. Теперь мне нужно подумать о том, что делать, чтобы не сойти с ума и не расклеиться окончательно, я не могу страдать всю жизнь. Нужно уметь признавать поражение.
Глава 24. Ты умеешь прощать
Так как мы вчетвером делили гримерку, единственным местом, где я мог побыть сам, оказался туалет. Не слишком то и чистый, да и запах оставлял желать лучшего, но здесь я смог умыться, и несколько минут просто побыть в одиночку, чтобы прийти в себя. Неужели я действительно это сделал? Неужели действительно решился таким образом сказать ей, чтобы она больше ни на что не надеялась, и я хочу обо всем забыть? Но ведь это не так! Я не могу забыть, и не хочу ничего забывать, не хочу забывать ее.
Я так устал без нее, видеть ее постоянно, видеть как ей плохо, и знать об этом, но продолжать быть жестоким, это даже хуже, чем могло показаться остальным. Как тяжело мне давалось безразличие, никто этого не понимал. Я едва сдержался сегодня, когда она так равнодушно меня поцеловала, и тогда, когда в парке сказала, что действительно мы можем все забыть, потому что со временем все проходит. Я говорил это только для того чтобы увидеть ее реакцию, а она так спокойно согласилась.
Но сколько это все могло продолжаться – то как я мучаю себя и ее, это больше похоже на пытку. Нужно или расстаться или забыть о том, что она так поступила со мной, с нами, что не поверила мне. Но разве это действительно было предательством?
Я был сейчас не в том состоянии, чтобы это все анализировать. Я был вымотан эмоционально, и ужасно устал, и все чего сейчас действительно хотелось, так это оказаться в Ньюпорте, и заснуть возле Эшли на том каменном берегу. Что с ней сейчас? Наверное, она расстроена? Я боялся, что это так, и все же хотел, чтобы так и было. Мне было неуютно и плохо. Потому что заставлял ее страдать, но какая-то часть меня хотела продолжений всем этим страданиям, чтобы она не забывала обо мне, думала, чтобы продолжала любить. Я понимал, что сегодняшняя песня только фарс, еще некоторое время, и я не выдержу без нее, вернусь к ней, заставлю вернуться ко мне. Но горечь все еще остается, и если сейчас мы попытаемся все начать с начала, я могу быть еще более жестоким, если буду вспоминать о том, что произошло.
Мне казалось, я закрыл дверь, но вдруг очнулся от того, что в туалете кроме меня еще кто-то есть.
- Ну что, страдалец, наконец вы все решили? – это был Шон, лицо его было веселым, и я тут же понял, что он не просто так меня нашел. Он так же как и я все еще был в концертном костюме, хотя вполне уже мог переодеться. Чтобы это значило, может ходил утешать Эшли? От этой мысли я даже выпрямился.
- Что тебе надо Шон, я слишком устал, чтобы что-то обсуждать. – отозвался я спокойно, хотя в душе уже начали закипать подозрения.
- Да я и не собираюсь ничего обсуждать, хотел лишь подтвердить свои догадки, что ты теперь окончательно отказался от Эшли, - он прислонился к двери, и сложил руки, и его самодовольная улыбочка начала меня раздражать. Мы всегда дружили с Шоном, даже больше чем с Максом, но в последнее время наши отношения стали натянутыми, и я понимал, что дело в Эшли. Он не мог мне простить того, как я поступаю с Эшли. Что и говорить, я и сама порой не мог себе этого простить, и уж тем более понять, почему так себя веду с ней.