Пламя страсти, стр. 78

— Значит, я должна спать?

— Непременно, — он слегка улыбнулся. — Я, например, никогда не решался с ней спорить.

— Ты ее боишься? — Венеция удивленно подняла брови.

— Сказать по правде, я многого боюсь.

— Но только не меня.

— О нет, тебя я тоже боюсь, биа, — негромко отозвался Хэзард. — А теперь спи… Я проверю лошадей.

Хэзард ушел, а Венеция послушно допила молоко, вспоминая его последние слова. На этот раз в них не было ни сарказма, ни гнева. С ней снова говорил прежний Хэзард — честный, открытый, — и его слова согрели ее душу. Она спокойно уснула впервые за много недель, и ей снилось, что они с Хэзардом стоят рядом где-то в горах над бурным ручьем и Хэзард держит на руках маленького рыжеволосого мальчика…

После того как Венеция уснула, Хэзард наконец поел, а потом они с Лидией уселись на заднем крыльце, которое выходило на дорогу. Хотя Хэзард не ждал погони, осторожность еще никому не мешала.

— Ты не сможешь путешествовать с ней в том темпе, в котором привык, — заметила Лидия.

— Я знаю. Но я не могу и слишком задерживаться.

— Почему? За тобой гонятся?

Несколько мгновений Хэзард молчал — он смотрел на свои руки, потом перевел взгляд на бесконечные поля кукурузы.

— Как всегда, — его ответ прозвучал мрачно в теплом вечернем воздухе.

— Неужели родственники убитого мужа? — Лидия видела траурное платье и первые признаки беременности, но ни о чем не спросила Венецию.

Хэзард покачал головой.

— Это траур по отцу.

— А муж у нее есть? Хэзард усмехнулся.

— Во всяком случае, он за нами не гонится.

— Тогда кто же вас преследует?

— Одна алчная женщина, начисто лишенная материнских чувств. А также ее приятель, который ради денег убьет даже собственную мать, не то, что чужую.

— Прелестное сочетание.

— Несомненно. И это заставляет нас путешестовать достаточно быстро.

— Куда ты ее везешь?

— Обратно к моему народу.

— Она в самом деле твоя жена? Хэзард кивнул и отвернулся.

— Какие-нибудь проблемы? — спросила Лидия — она не могла не заметить мрачное настроение Хэзарда. — Это твой ребенок?

— Да. — На этот раз Хэзард посмотрел ей прямо в глаза.

— Если бы ты захотел выслушать совет старухи, которая сорок лет была замужем за гневливым торговцем мехами, то я бы тебе сказала, что ты со всем можешь справиться… если захочешь.

— Спасибо за совет. Я подумаю об этом, — Хэзард рассматривал пыльные носки своих сапог.

— А знаешь, девочка тебя любит… — задумчиво произнесла Лидия и поспешно добавила, когда Хэзард вопросительно посмотрел на нее: — Нет, мне она этого не говорила, но достаточно увидеть, как малышка на тебя смотрит. Это любовь, Хэзард, и я надеюсь, что ты не настолько большой дурак, чтобы этого не знать. Она нуждается в тебе. И теперь, когда она носит ребенка, — больше, чем когда-либо. Уж я-то знаю. Я родила восьмерых.

Хэзард вздохнул с облегчением. Ему было трудно отвечать на простые вопросы Лидии, но теперь мог перевести разговор на другую тему.

— Как твои дети? — спросил он, зная, что об этом Лидия может говорить бесконечно.

Хэзард знал всех ее детей, хотя многие были старше, чем он. Вся семья Лидии жила по соседству, и мальчики часто сопровождали отца в поездке за мехами. Поэтому Хэзард вежливо задавал вопросы, а Лидия с удовольствием отвечала.

Они все еще сидели на крыльце и предавались воспоминаниям о прошлом, когда в дверях появилась Венеция.

Она босиком прошла по деревянному полу, отполированному до блеска ребячьими ногами, и разговор на крыльце немедленно смолк. Ночная рубашка Лидии волочилась по полу, и на мгновение перед Хэзардом предстала Венеция-девочка, которой он не знал и какой она была задолго до встречи с ним.

— Качалка! — Венеция пыталась говорить непринужденно, хотя голосок ее дрожал от печальных мыслей. — Мне так нравятся качалки… — Она прошла мимо Хэзарда и Лидии и села в тени виноградных лоз, обвивавших заднее крыльцо. — Джон, ты помнишь бал в Виргиния-сити? Там тоже была качалка на террасе.

Подобрав подол рубашки, Венеция качнула кресло маленькой босой ногой. Ступня была изящная, с высоким подъемом и с нежной розовой кожей на пятках. Хэзард вспомнил, как любил целовать эти почти детские ножки…

— Я все помню, — спокойно ответил он.

Лидия никогда не слышала, чтобы кто-то называл Хэзарда «Джоном». И она ни разу не видела такого выражения в его глазах.

— Почему бы вам тут вдвоем не предаться воспоминаниям, а я пока приготовлю ужин, — сказала миссис Бэйли, но они даже не заметили ее ухода.

— В ночной рубашке Лидии ты выглядишь как маленькая девочка, — заметил Хэзард.

Ему бы следовало сказать что-нибудь более нейтральное, упомянуть о погоде или о спелых виноградных гроздьях, светящихся в лучах заходящего солнца, но он думал именно об этом, и слова сами сорвались с его губ.

— А мне кажется, что я очень взрослая. — Венеция улыбнулась. — И очень беременная! Я надеюсь, ты не разлюбишь толстую жену? А ты, кстати, выглядишь в своем черном наряде как заряженное ружье, совершенно неуместное на этом залитом солнцем крыльце. Как тонкое ружье… Что ж, мы составим отличную пару!

Венеция говорила как всегда открыто, откровенно, и Хэзард сразу вспомнил их жизнь в хижине.

— Когда-то нам это было нетрудно, — невольно вздохнул он.

— А теперь это не так?

— Нет.

— А если я захочу?

Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой, хотя глаза его оставались печальными.

— Ты всегда этого хотела. Но сейчас у нас нет повода. — Его улыбка погасла, Хэзард снова спрятался за броней недоверия. — Я не хочу ничего начинать сначала. После взрыва у меня было достаточно времени подумать, и я не нашел ни одной веской, логичной причины для нашего союза.

— А как насчет такой нелогичной причины, как любовь?

— Пора тебе вырасти, Венеция. Ты употребляешь не то слово. Наш союз — это только проблемы.

— Я с тобой не согласна!

— Ты никогда со мной не соглашаешься, принцесса. И это еще одна проблема. — Хэзард встал и отодвинул качалку. — Я собираюсь прогуляться перед ужином.

Легко перескочив через перила, он пошел прочь от дома.

— Может быть, я могу вам чем-нибудь помочь? — спросила Венеция, входя в кухню. — А впрочем, не буду скрывать. Мне нужен совет.

Лидия повернулась к ней. В окно она видела, как Хэзард широким шагом направился к реке.

— Поссорились?

— Если бы все было так просто!

Венеция коротко описала все то, что случилось с ними за последние несколько месяцев. Лидия долго молчала, покачивая головой.

— Но ведь Хэзард все-таки за тобой приехал, — сказала она наконец.

— Не за мной. Он приехал за своим ребенком.

— Он просто себя в этом убеждает. — Лидия могла распознать любовь, когда видела ее, и понимала, что Хэзардом движут отнюдь не только отцовские чувства.

— Но он даже не подходит ко мне.

— Это вполне объяснимая осторожность. Он ведет себя как волк, однажды попавший в капкан.

— Вы так думаете? А вот я не уверена, что Хэзард еще любит меня. В поезде мне пришлось просто устроить сцену, чтобы он со мной поговорил.

— Нет, он тебя любит.

Венеция улыбнулась и прижала ладони к мгновенно вспыхнувшим щекам. У нее стало теплее на душе.

— Если он меня еще любит… — прошептала она.

— И не сомневайся в этом, дитя мое. Он смотрит на тебя так… В общем, я еще ни разу не видела, чтобы Хэзард так смотрел на женщину.

— А вы давно его знаете?

— Мы познакомились, когда ему было лет пятнадцать. Он приходил со своим отцом и отрядом индейцев, когда мы торговали на Паудер-ривер. Обычно абсароки редко встречались в тех местах, но они услышали, что у Джоэла есть хорошие часы с репетиром. Хэзард даже тогда выделялся в толпе юнцов. Абсароки — самые красивые люди на равнинах, но Хэзард был все-таки чуть выше остальных, чуть красивее, а одет так, что можно было умереть на месте. Ни одно племя не может соперничать с воинами абсароков, когда они надевают свой боевой наряд. От мальчика просто невозможно было отвести взгляд.