Пламя страсти, стр. 45

— Все отлично, — в голосе Янси слышалось удовлетворение, и Хэзард мысленно поблагодарил богов. — А теперь подпишись.

«Пора», — решил Хэзард и уронил ручку на пол нарочито неловким жестом.

— Вот урод! — выругался Янси, хотя его это не слишком обеспокоило: все складывалось просто отлично, и он был очень доволен собой.

Хэзард медленно наклонился, делая вид, что никак не может найти ручку, а сам в это время нащупал в кармане нож. Сердце его бешено колотилось. Если Янси не умрет сразу — а ножом не так просто убить человека на месте, — то, по крайней мере, он не должен закричать. «Значит, надо метить в шею», — решил Хэзард.

Обхватив пальцами костяную рукоятку ножа, он резко распрямился, мелькнуло остро наточенное лезвие, и стилет вонзился в мясистую шею Янси. Его глаза широко раскрылись от ужаса, из груди вырвался сдавленный хрип, и Стрэхэн рухнул на пол.

Все это заняло несколько секунд. Еще пару мгновений Хэзард и Роза молча смотрели на неподвижное тело.

— Уходи скорее! — наконец прошептала Роза. — Больше медлить нельзя.

— А ты уверена, что у тебя не будет проблем с телом?

— Ты шутишь? У нас здесь каждую ночь драки. Судья Фарадэй прекрасно ко мне относится с тех пор, как я внесла двадцать пять тысяч долларов в фонд его избирательной кампании.

— Он, вероятно, мертв, — заметил Хэзард.

— Очень на это надеюсь, — торопливым шепотом ответила Роза и подтолкнула Хэзарда к окну. — Иди же, наконец!

— Если ты уверена, что с тобой все будет в порядке…

— Хэзард!

— Тогда желаю удачи.

Хэзард улыбнулся, взвалил на плечо кожаный мешок и бесшумно исчез за занавесками. Мгновение он стоял между ними и балконной дверью, разглядывая улицу внизу. Все мужчины сгрудились возле центрального входа. Он вздохнул с облегчением и выбрался на балкон.

Закрыв за ним дверь, Роза посмотрела на золотые часы на письменном столе, потом на истекающего кровью Янси. Если его цепные псы не войдут сейчас, она начнет кричать через пять минут. К тому времени Хэзард уже будет далеко, если ему удастся не столкнуться с вооруженными патрулями.

Хэзард тем временем проверил свое ружье, пристроил поудобнее мешок на спине и влез на крышу. Разумеется, он рисковал, возвращаясь по крышам к магазину Мальмстрема: стоило кому-нибудь поднять голову, этот кто-то наверняка разглядел бы беглеца на фоне ночного неба. В какой-то момент Хэзард чуть не свалился с крыши салуна и долго лежал, прислушиваясь к звукам ночного городка. Из салуна доносилась музыка и громкие голоса посетителей — кто-то играл на банджо, кто-то ругался. Где-то завязалась драка, но звуков погони он не услышал.

Хэзард двинулся дальше. Он как раз перепрыгивал на другую крышу, когда до него донесся крик Розы. Преодолевая расстояние между следующими двумя домами, он услышал, как с шумом распахнулась дверь, выходящая на ее балкон, и первая пуля просвистела у него над головой.

Когда Хэзард достиг магазина Мальмстрема и спрыгнул вниз, отовсюду доносились голоса патрульных. Но у него было неоспоримое преимущество: он их слышал, а они его нет. Хэзард побежал по темной улице, и сразу на память пришли эпизоды детства. Мальчишки бегут по зеленой траве, длинные волосы развевает ветер, тела повлажнели от пота, обутые в мокасины ноги не чувствуют под собой земли. И он всегда опережал остальных — он был выше их, сильнее, быстрее! Хэзард улыбнулся этому яркому воспоминанию. Когда-то эта земля принадлежала абсарокам, а теперь белые называют ее своей. Они жаждут его крови, но сегодня вечером они ее не получат. Хэзард рассмеялся и прибавил скорость.

22

По дороге к хижине Хэзард забрал пару своих лошадей с пастбища Пернелов. Низкорослые лошадки лишь негромко заржали, почуяв знакомый запах. Он легонько погладил их, чтобы успокоить, и, взнуздав при помощи аркана, увел с собой. Когда он оказался на достаточном расстоянии от ранчо, то оседлал Пету, а вторую лошадь повел в поводу. Хэзард негромко разговаривал с ними, рассказывая о том, что их ожидает путешествие в горы, на летнее пастбище, и ему казалось, что лошади понимают его. Во всяком случае, они вскинули головы, подняли уши, их ноздри раздулись, они зафыркали в ответ. Последнюю, самую трудную милю Хэзард прошел пешком, но Пета все тыкалась мордой ему в спину, словно ей не терпелось поскорее оказаться дома.

— Значит, идея летней охоты тебя тоже привлекает, — заметил Хэзард и засмеялся, когда Пета потерлась носом о его плечо. — Нам обоим хочется домой! Домой… — шепотом повторил он, и каменистая неровная тропа показалась ему мощеным тротуаром.

Только сейчас Хэзард понял, какое огромное наслаждение доставляла ему мысль о поездке домой. Он не навещал свой клан уже три месяца и, если не считать коротких поездок в Виргиния-сити, как раб трудился на шахте все это время. Слово «дом» воплощало для него слишком многое.

Венеция уже в тысячный раз посмотрела на часы. Хэзард сказал, что его не будет часа два-три, но прошло уже целых пять. В конце концов она решила, что индеец слишком хорошо проводит время у Розы, чтобы вспоминать о времени, и подумала, что этого и следовало ожидать. Она здесь волнуется и сходит с ума, а он, должно быть, приканчивает свой четвертый бокал с бренди! Или занимается с Розой любовью.

— Или занимается с Розой любовью, — вслух произнесла Венеция и вскочила на ноги, чтобы уже в который раз посмотреть в то окно, из которого открывался вид на тропу.

В половине десятого Венеция вышла на крыльцо в надежде услышать хоть какой-нибудь звук. Луна на короткое время пробилась сквозь облака и залила все вокруг мертвенным холодным светом. Венеция вгляделась в темноту. Ничего — ни шороха, ни звука, ни тени.

Неужели Хэзард не понимает, как она волнуется из-за этих его поездок в город? О ее похищении знают все местные жители, а значит, за Хэзардом наверняка охотятся. Ее отец не может контролировать все в городе, а такой человек, как Янси Стрэхэн, вполне способен его не послушаться. Разумеется, Хэзарду наплевать, что она просто больна от страха. И дались ему эти проклятые платья! Венеция решила немедленно их разорвать, как только Хэзард переступит через порог. Это послужит ему наказанием за все те муки, что он причинил ей.

Венеция долго стояла на крыльце, прислушиваясь, но Хэзарда все не было, и ночной холод наконец загнал ее обратно в хижину. Бронзовые часы на полке над очагом показывали двадцать минут одиннадцатого. Господи, да где же он?! «Будь ты проклят, Джон Хэзард Блэк, если ты позволил себя убить из-за каких-то чертовых платьев. Никогда я тебя не прощу», — думала она.

В половине двенадцатого Венеция решила, что лучше всего было бы лечь спать. Она тут чуть не плачет от страха, а этот мерзавец сейчас нашептывает нежные слова на ухо какой-нибудь шлюхе! И им так уютно в широкой удобной постели.

Но что это? Венеция услышала, как с тропы осыпаются камни под копытами лошадей. Неужели какой-нибудь конокрад сбился с пути? Ведь Хэзард ушел в город пешком, он не стал бы связываться с лошадьми.

Венеция подлетела к окну…

Слава тебе, всемогущий боже! Это был Хэзард. Он вошел в хижину с широкой улыбкой на лице, и Венеция бросилась в его объятия. Все страхи ее мигом исчезли. Хэзард вернулся, он был здесь, живой, и Венеция не могла прийти в себя от счастья. Она ощущала гармонию с собой и миром, даже не пытаясь разобраться в причине этого. Она осыпала его лицо поцелуями, и Хэзард целовал ее в ответ. Наконец он слегка отстранился и, заглянув в глаза, спросил:

— Так тебе хотелось бы поехать на летнюю охоту в Арроу-Крик? — его улыбка была заразительной, а взгляд — теплым и нежным.

— Конечно! — не раздумывая ни минуты, воскликнула Венеция. — Да, да, да! Когда?

— Тебе не терпится? — усмехнулся Хэзард. Венеция бросила на него озорной взгляд из-под тяжелых ресниц.

— Ты забыл, с кем говоришь? Терпение! Если мне и присущи какие-нибудь добродетели, то только не эта.