Путь Шеннона, стр. 55

И вот вопреки здравому смыслу, вопреки моей гордости, вопреки всему я встал, медленно подошел к телефону и, поколебавшись еще немного, вызвал Далнейрскую больницу.

Вызов надо было заказывать через «Междугороднюю», и мне пришлось некоторое время подождать. Но наконец меня соединили. Голос у меня звучал хрипло, и я с трудом выговаривал слова:

– Попросите, пожалуйста, к телефону доктора Лоу.

– К сожалению, сэр, это невозможно.

Этот неожиданный отказ удивил и озадачил меня.

– Ее нет на месте? – спросил я.

– Нет, что вы, сэр, она здесь.

– Значит, она на дежурстве?

– Нет, что вы, сэр, какое там дежурство.

– В таком случае, я не понимаю вас. Сходите, пожалуйста, к ней в комнату и скажите, что ее зовут к телефону.

– Но она не у себя в комнате, сэр. Она в палате.

– Кто это говорит? – Я попытался узнать голос, но не мог. К тому же связь была, по обыкновению, плохая: внезапно послышался какой-то гул и громкий свист. Сдерживая нетерпение, я приложил трубку к другому уху. – Алло, алло… Кто это говорит?

– Горничная, сэр.

– Кейти?

– Нет, сэр, младшая горничная. Я здесь новенькая, сэр.

Тут нервы совсем перестали меня слушаться, и я вынужден был закрыть глаза.

– Тогда позовите мне, пожалуйста, начальницу, скажите, что доктор Шеннон хочет поговорить с ней.

– Очень хорошо, сэр. Подождите, пожалуйста.

Я ждал с возрастающей тревогой и досадой, казалось, бесконечно долго. Но вот с облегчением услышал тяжелые шаги и вслед за ними, несомненно, голос мисс Траджен:

– Да, доктор Шеннон?

– Извините, пожалуйста, мисс Траджен, – воскликнул я. – Мне неудобно вас беспокоить, но мне нужно поговорить с доктором Лоу. Не могли бы вы найти мне ее?

– Боюсь, что вам не удастся с ней поговорить, доктор. Разве вы не знаете, что у нас произошло?

– Нет.

Заметная пауза. Потом я услышал:

– Доктор Лоу больна, очень больна вот уже три недели.

Сердце мое так и упало, но в эту минуту в аппарате что-то щелкнуло, и разговор прекратился. Однако я достаточно услышал, чтобы мое подозрение превратилось в уверенность. Я повесил трубку. У меня всегда была склонность делать преждевременные выводы, и как раз сейчас это и произошло.

8

На следующее утро я спозаранку направился в лабораторию, а затем на квартиру к доктору Гудоллу. Он еще не вставал, но в ответ на мою записку с просьбой разрешить мне взять свободный день любезно сообщил, что согласен.

Небо было по-прежнему серым, когда я шел по аллее к большим воротам. После длительного непрерывного пребывания за этими высокими стенами путешествие в Далнейр показалось мне мукой. В Уинтон я прибыл в десять часов. Над городом низко нависла дымовая завеса; воздух был сырой и теплый. Шум и суета на улицах, толпы людей с багажом, пробивающихся к выходу из Центрального вокзала, необычайно раздражали меня после тишины и покоя «Истершоуза». Но я во что бы то ни стало должен увидеть Джин, непременно должен ее увидеть.

Однако, сидя в раскачивающемся вагоне и глядя на проносящиеся мимо покрытые сажей поля и строения, я чувствовал не столько жалость к ней, сколько затаенную злость. Передо мной неотступно стояло видение: вот ее пальцы перебирают пробирки с культурами, вот крошат печенье, поднося его ко рту.

На станции в Далнейре я не смог достать кэб и, хотя небо было обложено тучами и накрапывал дождь, пешком направился по крутой дорожке в больницу. Обычно я взбирался на холм бегом, а теперь шел медленно и даже пожалел, что не завернул в привокзальный кабачок, где можно было что-нибудь выпить. Задыхаясь, добрался я до вершины холма, свернул в аллею и позвонил у калитки в колокольчик.

Дверь тотчас отворилась. На мой звонок вышла Кейти. Я не сообщал, что приеду, и она удивленно уставилась на меня. Но она всегда мне симпатизировала и потому, сдержанно поздоровавшись, провела в приемную. Через минуту появилась мисс Траджен.

– Ну и ну! – воскликнула она, входя и улыбаясь своей живой, энергичной улыбкой. – Вот это неожиданность! Очень рада вас видеть!

Пристально посмотрев на нее, я понял, что она говорит это вполне искренне; однако, хотя я был благодарен ей за дружеский прием, меня ничуть не обмануло ее наигранное оживление, я сразу признал в этом профессиональную уловку – это была маска, какую она частенько надевала при мне, разговаривая со встревоженными родственниками больных.

– Должна, однако, сказать, – продолжала она, искоса посмотрев на меня, – что ваша новая работа не идет вам на пользу. Вы высохли, как щепка. Что они там с вами сделали? Можно подумать, что вас заставляют лес рубить.

– Ну что вы, я себя прекрасно чувствую.

– Вас там не кормят, что ли?

– Нет… Питание отличное.

Она слегка пожала плечами, словно сомневаясь в искренности моих слов.

– Придется вам перейти ко мне на подкорм.

Наступила неловкая пауза; поскольку она не предложила мне сесть, мы все это время оба стояли. Веселая, ободряющая улыбка, к которой за долгие годы успели привыкнуть мускулы ее лица, немного померкла.

Я провел языком по губам.

– Как она себя чувствует?

– Настолько хорошо, насколько это возможно. Вот уже три недели, как она больна. – Начальница замялась, потом, видя, что я жду более подробных сведений, продолжала все тем же бодрым тоном, но тщательно подбирая слова: – Сначала она неплохо держалась. Но за последние дни немного сдала.

У меня сжалось сердце. Слишком хорошо я знал, что означает эта фраза.

– Кто наблюдает за ней?

– Доктор Фрейзер, военный врач.

Я мысленно представил себе лысеющего блондина средних лет, с густыми светлыми бровями и некрасивым, квадратным, изрезанным морщинами, багрово-красным лицом, казавшимся обветренным из-за множества прожилок на щеках.

– Он славный человек?

– Превосходный.

– Скажите мне правду, что он говорит?

Мисс Траджен помолчала. Затем слегка передернула плечами.

– Она очень больна. Если бы она сразу легла, положение ее сейчас было бы куда лучше, а она целую неделю ходила с головной болью и температурой. Но такие случаи нередки при скарлатине.

– При скарлатине! – с неописуемым ужасом воскликнул я.

– Ну конечно, – несколько удивленно подтвердила начальница. – Я же сказала вам об этом вчера вечером по телефону.

Тишина наполнилась звоном. Я охнул, словно меня кипятком ошпарили. Я был настолько убежден в правильности своих предположений, что просто не мог сразу отказаться от владевшей мной мысли.

– Мне хотелось бы ее видеть, – сказал я.

Мисс Траджен посмотрела куда-то поверх моей головы.

– Она почти без сознания.

– И все-таки я хотел бы ее видеть.

– Зачем вам это?

– Все-таки… – настаивал я.

Начальница была явно смущена. И тут выложила мне все начистоту:

– Ее родители и брат здесь… в гостиной. И жених. Если они согласятся, пожалуйста, доктор, а так я не могу взять на себя ответственность.

Я совсем пал духом. Как-то я не подумал об этом – о том, что и тут придется преодолевать трудности, терпеть муки. И все-таки ни за что, ни за что на свете я не должен отказываться от того, ради чего я сюда приехал. Я вздохнул.

– Хорошо, я пойду и поговорю с ними.

Она снова пожала плечами.

– Прекрасно. Вам виднее, как лучше поступать. Если я вам понадоблюсь, я буду в палате.

И мисс Траджен, кивнув мне на прощание, без дальнейших рассуждений повернулась и вышла, предоставив мне самому отыскивать по коридору путь в мою бывшую гостиную. Я постоял добрую минуту у двери, прислушиваясь к густому басу, доносившемуся оттуда, затем, призвав на помощь всю свою храбрость, повернул ручку и вошел.

Дэниел Лоу сидел за столом и громко читал библию; рядом с ним, на стуле, примостился Люк. У окна, лицом ко мне, сидели миссис Лоу и Малкольм Ходден. Точно побитый пес, я остановился у порога и, сдерживая дыхание, стоял до тех пор, пока Лоу не кончил читать.