Изгнанники, стр. 59

– Продолжу оглашение списка, – улыбнулся генерал. – Элен Вильямс – Гарри Форд, Игорь Семенов – Линда Горобец, Екатерина Бойко – Алексей Кощеев, Яков Гашек – Мари Реми, Валентина Шмакова – Вольф Краузе. Пока все. Господа счастливчики! Можете получить ключ-карты от своих машин у майора Волкова и приступать к тренировочным полетам.

Глава 46

Виктор Волков

Поздно вечером, кое-как добравшись до своей комнаты, я с головой зарылся в планирование программ индивидуальной подготовки. Проблем в работе новых звеньев оказалось сравнительно немного. Но каждая из них требовала решения.

Например, за первый же тренировочный день пару Стоун – Шварц сбили раз двадцать. Гашека и Реми – около тридцати. Причем жгли их все кому не лень. И не только звенья, летающие на «Беркутах», но и те, кто об этих истребителях только мечтал.

Нет, летали и стреляли обе пары просто замечательно. И адаптировались к новым машинам довольно быстро. Однако для того, чтобы на равных сражаться с тройками «Кречетов», этого оказалось мало: не хватало навыков управления силовыми полями.

Статичные щиты, вывешиваемые ими в начале боя, увы, не спасали – скажем, звено Семенов – Горобец легко разбивало пару на первом же вираже. Обычной «Пираньей» с маркером, вбиваемой в небольшой зазор между двумя полусферическими щитами. Кощеев сжигал на втором или третьем, используя ту же самую тактику. А Вильямс и Форд вообще не задурялись. Увидев, что БЧ обычно не режутся, они тупо продавливали поля согласованным взрывом полутора десятков «Мурен». В общем, для того, чтобы работать щитами, ребятам приходилось думать.

Увы, зная, что времени на такую роскошь в реальном бою обычно не хватает, я вписал в планы тренировок «Посейдон». Программу подготовки щитовиков. В ОЧЕНЬ больших количествах. Не только им, но и всем нещитовикам подразделения, пока еще летающим на «Кречетах». На всякий случай. Благо примеров освоения второй специальности было хоть отбавляй – та же Горобец, являясь оружейником, работала щитами на уровне Джоуи. И великолепно сочетала обязанности щитовика со своей любимой стрельбой. Именно благодаря ей пара Семенова оказалась одной из самых сильных в подразделении. Правда, обойтись без проблем не удалось и им. Линда, привыкшая к моей манере полета, здорово злилась на Игоря за его «медлительность» и «отсутствие фантазии». И поэтому периодически обзывала «тормозом» и «якорем». А после каждого учебного боя ныла в общем канале, требуя от меня дать ей нормального лидера звена. Конечно же, в шутку. Короче говоря, благодаря этой двойке в программе появился парный пилотаж.

Вообще-то изначально я хотел поставить Горобец в пару с Кощеевым. По моим прикидкам, двойка, состоящая из талантливейшего пилота и такого же оружейника, должна была со временем превратиться в нечто совершенно безумное. Но после беседы с Линдой от варианта, казавшегося мне идеальным, пришлось отказаться:

– Алексей – классный пилот. Однако летать с ним я не буду. Поставь к нему Катьку Бойко – она нравится ему, а он – ей. Пара получится не хуже. А я… кроме тебя я буду летать только с Игорем.

Основной проблемой пары Шмакова – Краузе тоже оказался пилотаж. Летала Валентина несколько хуже, чем предыдущий лидер Вольфа, и частенько запаздывала с пуском торпед. Да, великолепная работа ее второго номера со щитами компенсировала большинство ее ошибок, но постоянные взрывы учебных торпед об их собственные силовые поля здорово действовали мне на нервы. Мне, но не Вольфу:

– Ничего страшного. Потихонечку научится. Нет, ведущим я быть не хочу – щиты я вешаю заметно лучше, чем летаю. И другого напарника – тоже: в паре с Валей мне комфортно. Так что не напрягайся – мы скоро слетаемся.

Единственным звеном, которое могло заниматься по своему плану, оказалось звено Элен и Гарри: летая в паре еще со времен тренировок на Комплексе, они чувствовали друг друга так же, как и я с Иришкой. С полувздоха. И хотя привычка полагаться на наличие в тройке оружейника иногда ощущалась, придираться к ним почти не получалось.

Ну а я на пару с Иришкой действительно чувствовал себя абсолютным оружием – пробить ее щиты не удавалось ни Кощееву, ни Семеновой, ни Вильямс, ни всем шести парам «Беркутов», вместе взятым. Мало того, брать ее машину под контроль было совершенно необязательно – Ира держалась за мной, как приклеенная, и не теряла дюз моего истребителя даже при самых сумасшедших маневрах. Поэтому во время тренировочных боев я занимался исключительно отработкой техники стрельбы из деструктора. Естественно, в безопасном режиме.

Кстати, это устройство оказалось весьма интересной штуковиной: являясь проапгрейженным [45]ГПИ [46], оно было способно выдать «жгут» через исчезающе малый промежуток времени после импульса, выжигающего эмиттеры генераторов защитных полей. То есть первый же выстрел по тому же «Кречету» с дистанции поражения практически всегда заканчивался его «гибелью». Правда, видеть, как разваливаются наши истребители от импульса «жгута», мы, естественно, не могли – в тренировочном режиме эту картинку неплохо заменяла надпись «Цель поражена», появляющаяся на тактическом экране шлема. Впрочем, особой необходимости в более серьезных визуальных эффектах не было – лично мне вполне хватало воспоминаний о результатах боевых стрельб из деструктора, которые я проводил еще на первом, пилотном, образце «Беркута».

Нет, ничего сверхъестественного при этом не происходило – импульс «жгута», направленный на учебную мишень из нескольких десятков наложенных друг на друга бронеплит, прожигал в ней аккуратную дыру диаметром в двести и глубиной в четыре тысячи семьсот двадцать миллиметров. То есть его мощности вполне хватало, чтобы дырявить пилотские кабины истребителей, взрывать двигатели эсминцев или крейсеров и, как выразился Гельмут, «писать всякую хрень на броне линкоров и орбитальных крепостей». Правда, против «Беркутов» деструктор оказался бесполезен: для того чтобы выжечь новые эмиттеры защитных полей, мощности его импульса было недостаточно. Что чрезвычайно радовало моих противников по тренировочным боям.

– Если бы ты мог пользоваться еще и этим чертовым дыроколом, то я бы, наверное, повесился, – проиграв одну из схваток, возмущенно завопил Шварц. – Я не понимаю, как ты летаешь! Я не успеваю среагировать на твои атаки! Я не могу вовремя вывесить щиты и прикрыть свою Демоницу! А так у нас есть хоть какая-то возможность потрепыхаться.

Поэтому еще одним элементом планируемой программы подготовки для всего подразделения являлось изучение матчасти вражеских эсминцев, крейсеров и линкоров. На мой взгляд, в экстремальной ситуации точечные атаки «дыроколом» по броне над топливными магистралями, элеваторами крюйт-камер и узлами коммуникаций могли дать очень неплохой шанс на выживание.

В общем, программа получалась достаточно емкой. Каждый из Демонов обязан был отлетать как минимум час, отрабатывая технику сольного пилотажа. Потом провести десяток тренировочных боев в составе штатного звена. Потратить четыре часа на щитовую подготовку в «Альтернативе» и столько же – на групповые бои.

Последние я планировал проводить против Шестого флота, работающего в полном составе: «Туман» у них получался намного плотнее, чем у Циклопов. Оставшееся после исполнения обязательной программы время можно было тратить по своему усмотрению.

Такой перекос в сторону полетов группой и техники манипулирования щитами я сделал не зря. Раньше в «Тумане» работал только я. И атаковал вражеские построения исключительно группой из пятнадцати-восемнадцати бортов и с Иришкой на щитах. Непрерывная ротация машин в «Карусели», использование МОВов и каверн позволяли проводить в секторах ТВФ минуты по полторы-две. А после каждой такой атаки приходилось отправлять машины к ближайшей рембазе.

Появление новых эмиттеров защитных полей позволяло не обращать никакого внимания на ГПИ. И не вылезать из «Тумана» до последнего «Москита». То есть в принципе, получив «Беркут», каждый из Демонов мог попробовать вломиться во вражескую «защитку». И доблестно там умереть. Почему умереть? Каждая из групп, влетающая в гущу Циклопов, мгновенно становилась мишенью для вражеских торпед. Новые эмиттеры сохраняли возможность работы щитами, но от сосредоточенных взрывов БЧ спасти не могли. Значит, каждой такой группе требовался лидер-пилот, способный контролировать как можно большее число кораблей, и не менее подготовленный щитовик. И если пилотов, способных держать машин двенадцать, у нас было человек шесть, то щитовиков такого же уровня, кроме Орловой, всего два. Шварц и Форд.