Новый порядок, стр. 31

— Я пошел делать кофе, — сказал Ураев.

— А я тем временем до отвала накормлю нашего друга, — улыбнулся Романцев и вызвал на связь группу «Стоун-5».

— Как я тебя вычислил? — переспросил Романцев. — Интуиция, Феликс. Проблеск. Озарение. Словом, называй как хочешь. Но затем мне пришлось изрядно попотеть, чтобы подкрепить свою догадку конкретными фактами.

Ураев переключил следящие системы в автоматический режим, задействовал звуковую сигнализацию и перенес свое кресло к консоли Романцева. Тот убрал со стола бумаги, и теперь там дымились чашки с кофе.

Оперативное время — четыре часа двадцать минут. Сведения о ходе операции, полученные с последней получасовой сводкой, были малоутешительными. Мафия оскалила свою хищную пасть, и в сводке сообщалось о значительных потерях в составе оперативных групп.

— Во-первых, разговор со Стоуном, — продолжил Романцев. — Я его не видел почти шесть лет. Сказать, что он изменился, значит ничего не сказать. Он стал другим человеком. Стоун, которого я знал в восьмидесятых, никогда бы не позволил мафии прийти к власти. Он противился бы этому изо всех сил. Перемены в нем стали появляться ближе к концу восьмидесятых, но первые два-три года это было не так заметно. Затем мы расстались, тебе известна эта история, и вот новая встреча. Мы с ним проговорили шесть часов. Я неистово нападал, он защищался и делал это порой блестяще.

Романцев потушил сигарету, отпил глоток кофе и продолжил.

— Не тебе объяснять, кто такой Стоун и как он умеет подчинять своей воле людей. Одним словом, он терпеливо меня выслушал, затем высек розгами своих доводов и поставил в угол. Он разложил по полочкам всю мою жизнь, и мое лицо горело от стыда. В его глазах я был совершенно никчемной личностью. О моем жизненном пути хорошо сказано в Экклезиасте: «Суета сует и томление духа». Я капитулировал под его натиском и готов был просить прощения. Я чувствовал себя опять призванным под его знамена. Конечно, я огрызался изо всех сил, но это была агония. Удаву вновь удалось загипнотизировать кролика.

Романцев прикурил новую сигарету и мельком взглянул на экраны мониторов. Компьютер жадно пожирал поступающую в бункер информацию, и ее поток продолжал нарастать.

— Да, я шагал прямо в пасть удаву, — продолжил Романцев. — Он меня сломал. Я готов был броситься исполнять его приказы. Скажи Стоун: «Отправляйся, Романцев, в преисподнюю и приволоки мне самого главного черта» — и я не задумываясь отправился бы в ад.

Но вот что интересно, Феликс. Наш разговор со Стоуном показался мне бесконечным. Шел час, другой, третий, а я все не мог взять в толк, что же ему от меня нужно. А потом он скормил мне байку про Авторитета.

Романцев выпустил колечко дыма и некоторое время задумчиво смотрел, как оно плавно поднимается к потолку.

— В моем мозгу зажегся красный свет. Я сказал себе: «Стоп, Романцев. Будь настороже. Здесь что-то не так». Я ведь не коллекционированием бабочек занимался все эти годы, а боролся с преступностью, причем с наиболее организованной и опасной ее разновидностью. У меня обширный штат сотрудников и неограниченный доступ к любой информации, касающейся мафии. Пусть даже я не располагаю такими возможностями, как Стоун, но я многое знаю о преступности.

Эту легенду я впервые услышал почти два года назад, но в разговоре со Стоуном я не стал об этом распространяться. За это время она успела обрасти новыми подробностями, но смысл ее всегда одинаков — Авторитет враг мафии. Иногда его называют современным Робин Гудом, хотя это упрощает дело. Стоун представил мне этого человека совершенно в другом свете. На первый взгляд нарисованная им картина кажется точной во всех деталях, но стоит приглядеться, и ты понимаешь, что здесь все не так: море зеленое, а трава синяя, небо желтое, а солнце голубое. И люди на этой картине ходят вниз головой.

— А потом он дал прочесть тебе отчеты, — тихо сказал Ураев.

— И я понял, что их двое, — кивнул Ураев. — Я говорил, вспышка, озарение. Это всего лишь неподтвержденная фактами гипотеза, но я безоговорочно принял. И сразу многое прояснилось. Вместо хаоса в моей голове стала проявляться новая картина мира, которой я раньше не видел, поскольку не знал о двух титанах, сцепившихся в смертной схватке. Собственно, уже в материалах августовской группы четко просматривается это противоборство.

— Поэтому-то их и уничтожили, — хмуро отозвался Ураев. — Они слишком глубоко копнули и стали задавать Стоуну неприятные вопросы.

— И уничтожил их вовсе не Авторитет, — добавил Романцев, — а его противник. Кстати, не пора ли назвать их имена?

— Одно тебе уже известно, — сказал Ураев. — Это Михаил Романов. Последние два года в ходу другое имя — Икс. Близкие друзья именуют его Шефом. Это его старое прозвище, еще с детских лет.

— Икс? — Губы Романцева непроизвольно сложились в улыбку. — Неплохо. Каков человек, таково и имя. Сплошная загадка. Второй?

— Его зовут Морок, — жестко сказал Ураев. И опять, словно выстрел из пистолета — Морок! Запомнил? Это едва ли не единственное, что мы знаем об этом человеке. Извини, я перебил тебя. Продолжай.

— После беседы со Стоуном и чтения документов я уже почти прозрел. По пути в бункер я выстроил свою линию поведения и старался четко ей следовать.

— Ты решил всех взять на подозрение, — засмеялся Ураев.

— А что мне оставалось делать? Эта история слишком запутана и разобраться в ней не так просто. Даже сейчас поведение Стоуна вызывает у меня множество вопросов. Ты думаешь, почему я так долго терзал тебя? Мне нужна была дополнительная информация. И ты прокололся. Это было едва заметно, но я успел схватить кончик нитки и размотал весь клубок.

— Оружие? — догадался Ураев.

— И датчики МЛ-полей. Я не специалист, но когда ты сказал, что это оружие стоит не намного дороже серийного образца, я заподозрил неладное. Его стоимость должна быть на порядок выше названной тобой суммы. Опять же эти странные датчики... Одним словом, у меня появилось множество вопросов. Во-первых, тот, кто изготовил это оружие, держал в уме трагические события, имевшие место в мае и августе сего года. В этом у меня нет сомнений. Согласись, оно предназначено не для охоты на обычных людей, для этого оно слишком дорого обходится. Оно предназначено для борьбы с существами, способными беспрепятственно проникать в охраняемый как зеница ока бункер, убивать столь необычным способом и затем бесследно исчезать, не оставляя после себя никаких следов. Во-вторых, те, кто позаботились о датчиках и таком оружии, уже давно знают о таинственных невидимых существах, этих демонах-невидимках, ведь для изготовления подобных вещей нужны новые технологии и подготовленные специалисты, другими словами, нужны время и деньги. Большие деньги, иначе приготовления трудно будет сохранить в тайне. Должна существовать организация, причем очень мощная и хорошо законспирированная организация, которая с соблюдением всех предосторожностей готовится к сражению. Я поставил галочку и назвал ее организацией номер один. Сложив дважды два, я понял, что эта организация работает на Авторитета, вернее, он сам ее создал. Но опять же эту догадку следовало подкрепить доказательствами. Третье. Эта организация доверила Феликсу Ураеву бесценное оборудование. Не будем же мы всерьез принимать названные тобой суммы? Откуда такая щедрость? И почему Феликс Ураев, такой умный и осторожный парень, изменил самому себе, когда речь шла об этих датчиках и оружии? Впрочем, не буду продолжать этот ряд. Ты понимаешь, к чему я клоню.

— Ты сам сказал, это всего лишь гипотеза, — заметил Ураев. — У тебя не было никаких доказательств.

— У меня их и сейчас нет, — с невозмутимым видом заявил Романцев. — Их нет ни у кого. Их нет даже у Стоуна. Тебя хорошо прикрывают, Феликс. Если бы не этот едва заметный промах...

— Ты взял меня на пушку? — нахмурился Ураев.

— Нет, Феликс, конечно, нет, — Романцев успокаивающе похлопал друга по плечу. — Успокойся. Когда я говорю, что у меня нет прямых доказательств, это правда. Зато я позаботился собрать массу косвенных, которые помогли мне ответить на вопросы — кто ты и с кем ты? Знаешь, в чем разница между мной и Стоуном? В конечном итоге за что он меня так ценит?