Сияние (др. издание), стр. 42
Известный король преступного мира застрелен в горном «ключ-клубе». Еще двое погибших.
САЙДВИНДЕР, КОЛОРАДО (ЮПИ).
В сорока милях от этого сонного городка штата Колорадо, в самом сердце Скалистых гор, свела счеты мафия. Отель «Оверлук», купленный три года назад одной лас-вегасской фирмой и превращенный ею в «ключ-клуб» для элиты, стал ареной тройного убийства в перестрелке. Двое погибших были то ли компаньонами, то ли телохранителями Витторио Дженелли, известного, после участия в Бостонском убийстве двадцатилетней давности, также как «Мясник».
Полицию вызвал управляющий «Оверлука», Роберт Норман. По его словам, он слышал выстрелы, а некоторые постояльцы заявляли, будто видели, как двое вооруженных мужчин в натянутых на лица чулках пробежали по пожарной лестнице и уехали на желто-коричневом автомобиле последней модели с откидным верхом.
Перед дверью президентского люкса, в котором останавливались два президента США, полицейский Роберт Мурер обнаружил двух убитых, позднее идентифицированных как Виктор Т. Бурман и Роджер Макасси, оба из Лас-Вегаса. В номере Мурер обнаружил распростертое на полу тело Дженелли. Когда Дженелли подстрелили, он явно пытался убежать от нападающих. По словам Мурера, Дженелли был убит с близкого расстояния из оружия крупного калибра.
С Чарлзом Грондэном, представителем компании, владеющей «Оверлуком», связаться невозможно из-за…
Ниже кто-то приписал, сильно нажимая на шариковую ручку: Они забрали с собой его яйца.Похолодев, Джек долго не сводил глаз с этой надписи. Чей же это был альбом?
Проглотив стоящий в горле комок, он наконец перевернул страницу. Еще одна колонка Джоша Брэннигара, на сей раз датированная началом шестьдесят седьмого года. Он прочел только заголовок:
Следующие за этой вырезкой страницы были пусты.
(Они забрали с собой его яйца)
Джек вернулся к началу в поисках имени или адреса. Хотя бы номера комнаты. Ведь он был абсолютно уверен: кто бы ни вел регистрацию этих памятных событий, он останавливался в отеле. Но вначале ничего не было.
Он уже готовился более внимательно проглядеть все вырезки, когда с лестницы донесся голос:
— Джек? Милый?
Венди.
Джек вздрогнул, чувствуя себя чуть ли не виноватым — будто потихоньку напился, и жена теперь могла учуять запах спиртного. Смешно. Он обтер губы рукой и откликнулся:
— Да, малыш. Вот ищу крыс.
Она спускалась вниз. Он услышал шаги на лестнице, потом в котельной. Быстро, не задумываясь, почему так поступает, он сунул альбом под стопку счетов и накладных. Когда Венди появилась из-под арки, Джек встал.
— Господи, да что ты тут делаешь? Уже почти три!
Он улыбнулся:
— Неужели так поздно? Я тут копался во всей этой ерунде. Пытался найти трупы.
Слова отдались в его мозгу зловещим эхом.
Она подошла поближе, глядя на него, и Джек невольно сделал шаг назад, не в состоянии справиться с собой. Он знал, чем она занята. Пытается унюхать спиртное. Вероятно, сама Венди этого даже не сознавала, зато сознавал Джек, отчего ощущение вины смешивалось с гневом.
— У тебя на губе кровь, — сказала она на редкость невыразительным голосом.
— А? — Он поднес руку ко рту и потрогал тоненькую трещинку. Указательный палец измазался в крови. Чувство вины усилилось.
— Опять тер губы, — сказала она.
— Ну да, наверное.
— Для тебя это сущий ад, верно?
— Да нет, не настолько.
— А легче не стало?
Взглянув на нее, Джек заставил себя сдвинуться с места. Стоило начать движение, как разобраться становилось легче. Он подошел к жене и обнял за талию. Откинув в сторону светлый локон, Джек поцеловал ее в шею.
— Так, — сказал он, — а где Дэнни?
— Он? Где-то в доме. На улице собираются тучи… Есть хочешь?
Джек с притворным вожделением погладил упругий, обтянутый джинсами зад.
— Как волк, мадам.
— Осторожней, пьянчуга. Взялся за гуж…
— Трахнемся, мадам? — спросил он, не переставая поглаживать. — Паскудные картинки? Неестественные позы?
Когда они проходили под аркой, Джек один-единственный раз оглянулся на коробку, в которой спрятал
(чей?)
альбом. При погашенном свете она превратилась в силуэт, ничего больше. Джек чувствовал облегчение от того, что уводит Венди прочь. По мере того как они приближались к лестнице, страсть становилась все менее наигранной, все более настоящей.
— Не исключено, — ответила она. — Вот сделаем тебе сандвич… Ой-ой-ой! — Она, хихикая, увернулась от него. — Щекотно!
— Разве ж так Джок Торранс хотел бы щекотать вас, мадам…
— Отвали, Джок. Как насчет ветчины с сыром… для начала?
Они вместе поднялись по лестнице, и Джек больше не оглядывался. Но ему вспомнились слова Уотсона:
В каждом крупном отеле имеется свое привидение. Почему? Черт, люди приезжают и уезжают…
Но тут, захлопнув за ними дверь подвала, Венди заперла эту мысль в темноте.
19. Перед двести семнадцатым
Дэнни вспоминал слова другого человека, отработавшего сезон в «Оверлуке»:
Она говорила, будто увидела в одном из номеров что-то такое… в том номере, где случилась нехорошая вещь. Это номер двести семнадцатый, и я хочу, чтобы ты пообещал мне не заходить в него, Дэнни!.. Обходи его стороной…
Дверь оказалась самой обычной и ничем не отличалась от любой другой на первых двух этажах отеля. Покрашенная в темно-серый цвет, она располагалась в середине коридорчика, под острым углом соединяющегося с главным холлом третьего этажа. Цифры на двери выглядели точно так же, как номера квартир в их боулдерском доме. Двойка, единица и семерка. Большая сосновая доска. Прямо под цифрами — крошечный стеклянный кружочек, глазок. Дэнни несколько раз пытался заглядывать в такие. Изнутри видишь большой кусок коридора. Снаружи, хоть мозоль на глазу набей, не увидишь ничего. Грязное жульничество.
(Зачем ты здесь?)
Прогулявшись за «Оверлуком», они с мамой вернулись, и она приготовила его любимый ленч — сандвич с сыром и «болоньей» плюс бобовый суп Кемпбелла. Они ели на кухне у Дика и болтали. Из включенного приемника доносились слабая музыка и потрескивание, музыку передавала станция в Эстес-Парк. Кухня была любимым местом Дэнни в отеле. Он считал, что и мама с папой, должно быть, чувствуют то же — ведь три дня они пытались обедать в столовой, а потом, по общему согласию, расставили стулья вокруг разделочной доски Дика Холлоранна величиной с их стовингтонский обеденный стол и стали есть на кухне. Столовая слишком подавляла. Даже если горел свет, а из кассетника в конторе лилась музыка. Ты все равно оставался одним из троих за столом, который окружали дюжины других столиков, пустых, укрытых от пыли прозрачными пластиковыми скатертями. Мама сказала, что это все равно, что обедать в середке романа Хораса Уолпола [7], а папа рассмеялся и согласился. Дэнни понятия не имел, кто такой Хорас Уолпол, зато прекрасно знал, что, стоило им начать есть на кухне, мамина стряпня стала вкуснее. Он не переставал обнаруживать повсюду мельчайшие отпечатки личности Дика Холлоранна, и они, как теплые прикосновения, придавали ему бодрости.
Мама съела полсандвича, а суп не стала. Она сказала, что, раз и «фольксваген», и тутошний грузовичок на стоянке, Дэнни придется погулять одному. Она сказала, что устала. Если Дэнни считает, что сумеет скоротать время и не попасть в беду, она, может быть, на часок приляжет. Дэнни с набитым сыром ртом заверил ее, что со своей точки зрения — сумеет.
— Почему ты не ходишь на детскую площадку? — спросила мама. — Я думала, она тебе ужасно понравится, там и песочница для твоих машинок, и все прочее…
7
Уолпол Хорас (1717–1797) — английский писатель, один из основоположников жанра «готического романа», полного «ужасов и тайн». — Примеч. ред.