Сияние (др. издание), стр. 109

Во внезапном озарении он понял, почему Дэнни сказал, что слишком поздно. Он ощутил, как в подвале назревает взрыв, назревает, чтобы грохнуть, раздирая нутро этого проклятого дома.

И поднажал, стрелой пролетев по вестибюлю прямо к двустворчатым дверям.

Оно торопилось по подвалу на слабый желтый свет единственной лампочки, туда, где находилась топка. Оно всхлипывало от страха. Еще немного — совсем немного, — и оно заполучило бы мальчишку вместе с его замечательной, ни с чем не сравнимой силой! Теперь проиграть было нельзя. Это невозможно было допустить. Оно скинет давление в котле, а потом сурово накажет мальчишку.

— Нельзя! — кричало существо. — О нет, нельзя!

Спотыкаясь, оно спешило через комнату к котлу. Половина длинного цилиндрического корпуса раскалилась докрасна, излучая ровный жар. Котел пыхтел, скрежетал и, как чудовищная каллиопа [12], с шипением выпускал по всем направлениям облачка пара. Стрелка манометра убежала на дальний конец шкалы.

— Нет, этого нельзя допустить! — закричал смотритель-управляющий.

Существо положило руки — руки Джека Торранса — на вентиль, не обращая внимания на запах горелого мяса, который поднялся от обуглившейся плоти, когда раскаленное докрасна колесо утонуло в ней, будто это была мягкая дорожная грязь. Вентиль поддался. Существо с торжествующим воплем отвернуло его до упора. Из котла с громовым ревом вырвался пар — словно дружно зашипела дюжина драконов. Но прежде, чем пар полностью скрыл из вида стрелку манометра, она явственно начала отклоняться обратно.

— Победа! — завопило существо. В поднимающемся горячем тумане оно выделывало непристойные па, размахивая над головой охваченными пламенем руками. — Успел! Победа! Успел! Успел вовремя!

Слившиеся в пронзительный вопль торжества слова поглотил разрушительный рев — это взорвался котел «Оверлука».

Вывалившись из двустворчатой двери, Холлоранн пронес своих подопечных по траншее, прорытой в большом сугробе на крыльце. Он отчетливо видел зверей — кусты живой изгороди, — четче, чем раньше, и в тот миг, когда он понял, что сбылись его худшие опасения и звери перекрыли дорогу от крыльца к снегоходу, — отель взорвался. Дику почудилось, что все произошло сразу, хотя позже, вспоминая ход событий, он понял — такого быть не могло.

Раздался несильный взрыв, звучащий словно бы на одной всепроникающей ноте

(ВУУУУММММММММММММ…)

после чего в спину ударила теплая волна воздуха, которая как бы осторожно подтолкнула их. Дыхание взрыва сбросило всех троих с крыльца, и, пока они летели по воздуху, в голове у Холлоранна мелькнула спутанная мысль:

(вот так должен чувствовать себя супермен)

Выпустив Дэнни и Венди, он врезался в сугроб. Снег набился под рубашку и в нос, и Холлоранн смутно осознал, что пострадавшей щеке от этого приятно.

Потом он с трудом вскарабкался на верхушку сугроба, не думая в этот момент ни про зверей живой изгороди, ни про Венди Торранс, ни даже про мальчика. Он перекатился на спину, чтобы видеть, как умирает отель.

Окна «Оверлука» разлетелись. В бальном зале колпак, прикрывающий часы на каминной полке, треснул, развалился надвое и слетел на пол. Часы перестали тикать; зубчики, стерженьки, балансир замерли. Раздался то ли вздох, то ли шепот, вылетела большая туча пыли. В двести семнадцатом ванна вдруг раскололась пополам, выпустив немного зеленоватой, едко пахнущей воды. В президентском люксе внезапно вспыхнули обои. Двери бара «Колорадо» неожиданно сорвались с петель и свалились на пол столовой. Огонь попал под арку подвала на большие груды и стопки старых бумаг, и те вспыхнули, фыркая, как бенгальские огни. Кипящая вода извергалась на языки пламени, но не гасила их. Бумаги скручивались и чернели, как осенние листья, горящие под осиным гнездом. Топка взорвалась и разнесла потолочные балки подвала: ломаясь, они осыпались, как кости динозавра. Ничем не сдерживаемая газовая горелка, питавшая топку, взметнулась ревущим огненным столбом сквозь треснувший пол вестибюля. Ковровые дорожки на ступеньках лестницы загорелись и наперегонки погнали пламя к площадке второго этажа, как будто жаждали сообщить чрезвычайно приятное известие. Отель сотрясала канонада взрывов. В столовой с треском и звоном, сбивая столы, рухнула люстра — двухсотфунтовая хрустальная бомба. Пять труб «Оверлука» изрыгнули пламя к промоинам в тучах.

(Нет! Нельзя! Нельзя! НЕЛЬЗЯ!)

Существо визжало; визжало, но голоса уже не было — остались лишь воющая паника, смерть и проклятия, слышные только ему одному; оно растворялось, лишаясь рассудка и воли; оно рвало паутину и искало, искало и не находило, выбираясь, удирая, уходя в пустоту, в ничто, оно осыпалось…

57. Исход

Рев сотрясал весь фасад отеля. Стекла вылетели на снег и поблескивали там алмазной крошкой. Изображавшая собаку фигура живой изгороди, которая направлялась к Дэнни с матерью, попятилась, расписанные тенью под мрамор зеленые глаза стали равнодушными, хвост поджался под брюхо, ляжки опали от малодушного страха. В голове Холлоранна зазвучал ее полный ужаса вой, к которому примешивалось испуганное, недоуменное мяуканье больших кошек. С трудом поднявшись на ноги, чтобы подойти к Венди и Дэнни и помочь им, он увидел нечто более кошмарное, чем все прочее: все еще укутанный снегом кролик бешено колотился в стальную сетку ограды на дальнем конце детской площадки, и та, как цитра из плохого сна, вызванивала некое подобие музыки. Треск и хруст тесно сросшихся веток и прутиков, составлявших тело кролика и ломавшихся, как кости, долетали даже сюда.

— Дик! Дик! — закричал Дэнни. Он пытался поддержать мать, помочь ей дойти до снегохода. Вещи, которые он прихватил для нее и для себя, оказались раскиданы между тем местом, где они упали, и тем, где стояли теперь. Холлоранн вдруг сообразил, что молодая женщина одета в ночную рубашку и халат, Дэнни — без курточки, а на улице мороз.

(Господи, да она босиком)

Барахтаясь в снегу, он двинулся обратно, подбирая их с Дэнни куртки, сапоги Венди, перчатки. Потом побежал назад, к ним, время от времени проваливаясь выше колен и неуклюже выбираясь из снега. Венди была страшно бледна, шея с одной стороны — в крови, и эта кровь застывала на морозе.

— Не могу, — пробормотала она, едва ли сознавая, что творится вокруг. — Нет, я… не могу. Извините.

Дэнни поднял на Холлоранна умоляющие глаза.

— Все будет тип-топ, — сказал тот и снова подхватил Венди. — Пошли.

Все трое направились туда, где снегоход застрял в снегу после разворота. Холлоранн усадил женщину на пассажирское сиденье и накинул на нее куртку. Приподняв ноги Венди, которые еще не были отморожены, но холодны, как лед, он как следует растер их курточкой Дэнни, а потом обул в сапоги. Лицо Венди было белым, как алебастр, затуманенные глаза полуприкрыты, но ее начинала бить дрожь. Холлоранн подумал, что это хороший признак.

Отель за их спинами сотрясли три взрыва подряд. Оранжевое пламя осветило снег.

Дэнни приблизил губы к уху Холлоранна и что-то прокричал.

— Что?

— Я говорю, вам это нужно?

Мальчик показывал на красную канистру с бензином, косо торчащую из снега.

— Кажись, нужно.

Дик поднял ее и встряхнул. Бензин еще был, сколько — он не мог сказать. Он привязал канистру к заднему сиденью снегохода. Ему пришлось несколько раз ощупать работу, прежде чем убедиться, что все верно, потому что пальцы уже закоченели. Он в первый раз сообразил, что потерял перчатки Говарда Коттрелла.

(эти я посеял но сеструха тебе свяжет дюжину таких)

— Залезай! — крикнул Холлоранн мальчику.

Дэнни отпрянул:

— Мы замерзнем!

— Надо съездить к сараю! Там всякая всячина… одеяла… и все такое прочее. Давай лезь к мамке за спину!