Безымянный раб [Другая редакция], стр. 26

Минош встряхнулся и подошел к фальшборту корабля. Магический обряд закончился, а духи получили свою пищу, так и не поняв, что оскорбивший их вызовом маг не пострадал. Он усмехнулся и облизнул губы. Когтистые пальцы цеплялись за доску. Наверное, странно он смотрелся со стороны: совершенно лысый, с отливающей матовым кожей, звериные уши, кошачьи глаза и крепкие зубы с явно нечеловеческими клыками. Минош весело засмеялся — представители его племени очень удивились бы, узнав о том пути, по которому пошли их родственники. Отсмеявшись, он дернул головой и пошел в каюту к высокородной прелестнице.

ГЛАВА 8

Ярослав на пути к гигантскому языку голубого пламени уже потерял счет времени. Дни сменялись днями, изматывая сознание мучительной неопределенностью. Периодически он забирался на деревья повыше и обозревал оттуда окрестности. Цель путешествия приближалась очень медленно.

Ночевал Ярослав на деревьях, пускай и не таких удобных, как баобаб, но столь же успешно защищающих от ночных посетителей. Ночь, когда он был атакован гигантской жабой, научила его главному: если хочешь жить — не высовывайся. И Ярослав в меру своих способностей старался не высовываться, он таился, пытаясь идти как можно незаметней. Теперь он спешил подготовить ночлег задолго до наступления темноты.

Иногда он охотился на зверей, ну а чаще всего — они на него. Добычей Ярослава становились либо ящеропудели, либо крысоморды. Крысомордами он назвал тварей, похожих на крыс-переростков, достигающих размеров кавказских овчарок с Земли. Как и большинство здешних животных, они были покрыты костяной шипастой броней, с когтистыми лапами и огромными зубищами. Магия у них тоже была, мерзкая такая магия — магия невидимости. Нет, Ярослав понимал, что невидимость — это, конечно, круто, он, например, от такой магии не отказался бы, но вот враг-невидимка — совсем не то, что нужно его изнеженному организму. Его спасало только обострившееся до предела чувство опасности и сверхъестественная интуиция. Ярослав не мог лицезреть невидимок, но он был в состоянии их чувствовать, предугадывать их удары, определять местоположение. Это нельзя было описать словами, просто чувствовал, и все. Когда же крысоморду удавалось убить, то невидимость сползала с ее тела, словно плащ.

Всех животных этих мест объединяла одна довольно неприятная черта: они были совершенно непуганые. Судя по всему, первозданная природа наложила свой отпечаток, и эти твари не знали, что это за зверь такой — человек. Поэтому, только увидев Ярослава, глупые твари сразу же решали им пообедать. Понятное дело, его это очень нервировало. Особенно неприятно было, когда выяснилось, что плеть Нергала, идеальная для борьбы с ящеропуделями, совершенно не действует на крысоморды. Это открытие стоило Ярославу страшного на вид, но абсолютно не опасного для жизни шрама и потерянных нервов. Спас его тогда чрезвычайно удачный удар накачанного Силой посоха. Получив от невидимки кровоточащую рану и усилием воли остановив кровь, Ярослав только и успел, что резко двинуть посох в то место, которое показалось ему наиболее подходящим. И он вогнал свое нехитрое оружие прямо в раскрытую пасть зверя, буквально разворотив тому башку.

После каждой такой стычки Ярослав сразу старался выпотрошить добычу, пытаясь постичь, в меру своего разумения, конечно, внутреннее строение этих существ, выискивая наиболее уязвимые места, понимая, что это существенно увеличивает его шансы на выживание. Пропала куда-то брезгливость. Чаша весов, на которой лежала жизнь Ярослава, перевесила все остальное.

Узнавал он и приятные вещи. Так, оказалось, что органы, определенные им как печень и сердце, после употребления в пищу давали мощнейшую энергетическую подпитку организму. Это было особенно важно в свете другого открытия Ярослава, заключающегося в том, что он может обессилеть и не суметь открыть себя Силам мира, тем пульсирующим токам энергии, к которым он уже привык обращаться.

Жизнь дикаря налаживалась. Ярослав обрастал даже новыми вещами. Ему все же удалось создать что-то вроде костяного кастета с двумя шипами. Шипами служили клыки первых встреченных Ярославом ящеропуделей. Больше ему столь здоровенных экземпляров не попадалось. Было особенно обидно за ту пару, что он загубил: Ярослав обрабатывал клыки Силой, стараясь проделать нужные канавки и бороздки у самого основания, но первый блин всегда бывает комом…

В качестве рукояти или основы служила костяная лопатка, правая лопатка крысоморды. Та, что над сердцем. Она существенно отличалась по энергоструктуре от левой, и Ярослав интуитивно принял верное решение, выбрав именно ее. Обработав и добившись желаемой формы, он объединил клыки и лопатку. Получилась довольно удобная конструкция. Рукоять как влитая лежала в руке, а два клыка, словно два ножа, выглядывали из сжатого кулака. Первый клык был между указательным и средним пальцами, а второй — между безымянным и мизинцем. При нанесении ударов у Ярослава очень естественно получалось напитывать кастет Силой, что превращало его в смертельное оружие ближнего боя. Вот только в ближнем бою можно было и не успеть этот кастет применить…

Меню Ярослава составляли плоды с деревьев и кустарников. Чувство опасности исправно сообщало об угрозе отравления тем или иным из них. Сок некоторых плодов заменял и воду, которая встречалась только в мерзко пахнущих лужах. Так что Ярослав питался неплохо. Он даже пережаривал мясо на костре и пытался печь некоторые плоды в золе, пока наладившаяся было жизнь не подкинула новые сюрпризы.

Ярослав уже подумал было, что хищников, представляющих для него реальную, неотвратимую угрозу, в лесу почти нет. Ящеропудели и крысоморды ходили поодиночке и очень редко стаями. В случае встречи со стаей Ярослав всегда успевал залезть на дерево. Эта идиллия, этот первозданный эдем продолжался в течение месяца пути, пока…

Началось все с атаки двух осатаневших крысоморд. Деревья были вроде и близко, но залезть на них не было никакой возможности. Сжав в правой руке кастет, Ярослав повернулся туда, где скрывались под пологом невидимости твари.

— Идите ко мне, крысы!!! Ну!!! — Голос дрожал от ярости, скулы сводило от еле сдерживаемой ненависти.

Дикий образ жизни обогащал Ярослава не только новыми навыками и способностями, но и будил первобытные инстинкты. Вот и сейчас, скалясь и рыча, словно дикий зверь, припадая к земле, защищая живот, Ярослав застыл в неподвижности с занесенной для удара рукой. Клыки кастета звенели от Силы. Кровь стучала в висках. Мир знакомо поплыл. В последнее время в моменты крайнего напряжения у Ярослава убыстрялась не только скорость реакции, но и скорость движений всего тела. Все замерло. Исчезли все звуки. Были только человек и две твари. Ему не надо было их видеть, он и так знал, что они здесь. Он ощущал всем своим существом, как перекатываются напрягшиеся для прыжка их мышцы, как в вожделении капает слюна из полуоткрытых пастей.

Словно стряхнув оцепенение, разорвав вязкую тишину, твари рванули вперед. Одна явно рассчитывала прыгнуть и сбить человека ударом в голову. Вторая приценивалась к ногам. Действия были слаженными, чуть ли не отрепетированными, словно неведомый дрессировщик натаскал животных на работу в паре. Но это не смутило Ярослава. Буквально в последний миг перед ударом, практически распластавшись на земле, он плавно перетек влево. Когти перепрыгнувшей через него твари едва не чиркнули по спине, вторая же, явно ожидавшая, что Ярослав уйдет от удара вправо, повернулась туда мордой, широко раззявив пасть. Резким маховым ударом Ярослав вспорол ее правый бок и кувыркнулся вперед. Издав негодующий вопль, зверюга попыталась ухватить зубами обидчика, но того уже не было на прежнем месте. Завершив кувырок, он напал на тварь сам. В этот момент перепрыгнувший его поначалу зверь вернулся назад и налетел на уже подраненного. Обе твари оказались сбиты с ног. Ярослав воспользовался моментом и полоснул когтями кастета по открывшемуся на мгновение горлу подранка. Кровь забила фонтаном, лапы в судорогах заскребли землю. Еще толком не участвовавшая в бою зверюга отскочила в сторону. Издыхающий зверь лежал как раз между Ярославом и готовой к схватке крысомордой. Ярослав буквально кожей ощущал, как взгляд зверя ощупывает его тело. Он понимал, что гибель собрата не остановит монстра, которому неведомо, что такое страх. Хищник сейчас выискивал слабые места и готовился к молниеносной атаке.