Новая реальность, стр. 62
– Коллега Нинне… наших?
– Не придирайся к словам, Савел. Местных, местных. – Нинне развернула кристалл другой гранью, и в воздухе зависло изображение шишкообразного бугристого отростка. – А вот это нечто новое. Оно, очевидно, имеется не у всех… из двух тел найдено только в одном. Свойства до конца не прояснены, но по некоторым предположениям, именно с помощью данного органа некоторые дай-имоны способны вытягивать и аккумулировать чужую магию, а также использовать ее.
– Вы хотите сказать, что, столкнувшись, скажем, с вервольфом, дай-имон получит способность к перевоплощению?
– Именно. А победив… э-э… трансформера, они смогут заимствовать его дар к мимикрии. У мага – его набор способностей. У грифонов – талант к работе с металлами и огнем. У демонов… ну, я думаю, понятно.
– Погодите! – Даниэль просто прикипел глазами к серым телам. – Любые способности? И наши?
– В том-то и дело. – Вид у Пабло был усталый. – Возможно.
Липа была старая. Год за годом ее крона все шире раскидывалась над фасадом, затеняя окна. Но жильцы не сердились. Зеленые ветки дарили прохладу в зной, успокаивающе шелестели по вечерам, убаюкивая получше снотворного. А в июне среди листьев расцветали тысячи желтоватых звездочек, и дом окутывался облаком нежного аромата. В эти недели у жильцов настроение было где-то на уровне макушки дерева. Хорошее-хорошее.
Маги не всегда были безопасными соседями – иногда по липе рикошетом попадало каким-нибудь заклинанием. Один раз выросли сосульки, другой раз перекрасились листья на двух веточках… а однажды посреди листьев неведомо как повисло зеленое щупальце. Порой по особо прочным веткам из дома выбирались шустрые подростки на поиски приключений.
Если бы старое дерево умело говорить, наверное, порассказало бы немало интересного. Сегодня, например, несмотря на поздний час, в окнах можно было наблюдать кое-что интересное.
Вот молодой мужчина, сидя на неразобранной постели, невидящим взглядом смотрит в стену. Что-то не дает ему покоя, будто он снова и снова прокручивает в сознании какой-то разговор… и что-то не сходится, и вновь хмурятся светлые брови.
Вот на большом диване спят мальчик и девочка. И с двух сторон обнимают громадного полосатого зверя – игрушечного тигра.
Вот замерла у окна молодая пара.
– Не мог я раньше сказать.
– Не доверял.
– Нет. Нет, это не потому. И я, и он… мы оба тебе доверяем. Просто он…
– Алекс.
– Алекс, – тихо повторяет юноша. – Ты не удивляйся только. Он там тоже любил феникса Лину Огневу.
– Что?!
– И они поженились. Только встретились совсем по-другому.
Темноволосая девушка появляется в комнате без дверей и окон. Сердито смотрит на «подопечного», который даже головы в ее сторону не поворачивает.
– Подожди. Охранник? Я была твоим охранником? Та я?
– Ага.
Три врача давно забыли про пациента и сейчас ругаются между собой. Девушка-охранник возвращает их к предмету разговора и мрачновато разглядывает список лекарств.
…гуляет вместе с «подопечным» на берегу моря.
…подает стакан с темно-зеленой жидкостью – лекарство.
…встает между ним и какой-то девочкой. Он не помнит, кто она, но от нее веет злобой и почему-то болью.
– А на кого я работала?
– Твой клан подчинил властелин мира. Но ты встала на сторону Сопротивления.
Пещера со светящимся озером. Владычица Магда. Ряды нелюдей с закрытыми лицами.
– Темная Лига.
Они вместе – перед этой Лигой. И еще перед одной, уже Светлой. И на каком-то штурме. И еще, и еще – сражаются с вампирами, договариваются с валькириями, идут в атаку на концлагерь.
– То есть мы стали напарниками?
– Не только.
В комнате без окон и дверей пригашен свет. И двое на постели – влюбленная пара, Лина готова поклясться в этом, даже не разбирая лиц. Достаточно увидеть, как соприкасаются их губы.
Она и он на берегу моря. Пустой пляж, и только звезды видят тела на песке.
А вот они стоят у Пламени. В глазах Лёша танцуют золотые огни, родовое пламя замирает на миг, и их кровь тает в ладонях Хранительницы Анны.
– Они поженились.
Небольшая комната, в которой десятка полтора малышей. Она, Лина, раскладывает на полу самонадувающийся матрас – целую поляну желто-оранжевого цвета. В углу Лёш поит из чашки какого-то ребенка. Он поднимает глаза, и…
– Только не говори, что это всё наши дети.
– Нет. Это те, кого мы приютили. Но теперь ты понимаешь, почему я увидел тебя сегодня и оторопел.
По небольшому залу ползет дым, кутая незнакомую аппаратуру. И Лёш, шагая в протаявшую в стене синь межмирового перехода, в последний момент оборачивается к ней:
– Жди меня! Слышишь?! Я вернусь!
А она улыбается, чтоб у него на душе было спокойно.
– Он вернулся?
– Вернулся. Только…
Лёш больше ничего не говорит, но феникс ощутила, как то, несбывшееся будущее дохнуло на них холодом.
– Она погибла, да?
– Да.
Лина провела рукой по лбу, точно стирая усталость. Принять рассказ Лёша было непросто. Одно дело – чувствовать в поведении любимого странности, другое – уяснить, что в нем теперь практически два человека. Голова кругом идет. Может, она бы и не приняла правду до конца, веря только рассудком, а в подсознании все равно считая красивой сказкой. Может. Только у сказки оказался плохой конец. И от этого она вдруг как-то резко стала былью. Горькой, в чем-то страшной. Но живой. И Лина поверила. Ну что, теперь все понятно. Понятно…
Преисподняя.
Виска касаются теплые губы:
– Прости. Не поверишь, как я рад, что не надо скрывать от тебя это! Люблю тебя…
Горло защипало.
– Поверю, – и Лина встала на цыпочки, потянувшись…
– Ого. – Лёш задыхаясь, оторвался от ее губ и помотал головой, приходя в себя. – Это… мне или ему?
– Балда. – Лина легонько щелкнула его по носу. Дальше поцелуев при этом… Алексе, конечно, не пойдет. – Сам угадывай, раз так. А теперь расскажи-ка мне, зачем это вы с Димом навещали Уровни, хотя ваши говорили про бассейн?
– Бассейн… – протянул Лёш с непонятной интонацией. – Бассейн вообще-то тоже был.
– И поэтому от тебя пахнет уровнем Аддо-бра? – Лина полюбовалась тем, как у Лёша широко раскрываются глаза, и усмехнулась: – Ой, что-то мои мозги шепчут.
– Что?
– Что некий Страж пытается их запудрить. Выкладывай, раз уж такой вечер тайн.
Глава 9
Сорванное жертвоприношение
Над головой точно течет серая река. Серая река в неровных изломах и едва заметных зеленоватых прожилках. Потолок пещеры. Змеятся, свиваясь в причудливый узор, трещины. Будто ручей струится. Ян провожал их глазами. Последний раз.
Сегодня алтарь примет очередную жертву.
Ян вздрогнул, несмотря на парализующее заклятие.
Алтарь.
Это в первый раз, в шесть лет, он вот так плыл на специальном церемониальном щите спокойно – не знал, что его ждет. Теперь знает. Второй раз, в двенадцать лет, это знание чуть не свело его с ума, и он нырнул в книги.
А сейчас уйти некуда.
Потолок отодвинулся и сменил цвет, стал из серого черным, как агат, блестящим. Потолок алтарного зала. Чей-то голос быстро читал «ритуальное взывание к покровителю». Дурманно запахло факелами. И кровью. До возлагания истинной жертвы на алтарь по обычаю проливается кровь птицы, зверя и рыбы. Потом она смывается, как «непринятая», и алтарь заливают новой смолой. Когда на нее ложишься, слышится чавкающий звук, словно алтарь и в самом деле живой… и голодный.