Беда с этой Мэри, стр. 44

Она была красивой женщиной. Ей незачем было стараться привлечь к себе внимание вызывающими туалетами и немыслимым цветом волос. Энни была хороша и без этого.

Энни улыбнулась, пытаясь показать, что не уязвлена словами Джо. Она и Джо не могли и пяти минут пробыть вместе, чтобы не вцепиться друг другу в глотку.

— Мне незачем что-то кому-либо доказывать, и особенно вам, святой отец Джозеф. Так почему бы вам не перестать лезть в мою жизнь и не оставить меня в покое? Моя жизнь — не ваша забота. Я не ваша прихожанка. И если вы помните, я даже не католичка.

Понимая, что взялся за дело с медвежьей ловкостью, Джо тяжело вздохнул и нетерпеливо провел рукой по черным волосам. Он всегда терял способность ясно мыслить в присутствии Энни или если речь заходила о ней.

— Я просто беспокоюсь о тебе. Я вовсе не собирался учить тебя жить, но…

Ее губы сжались, образовав суровую и жесткую линию.

— Твой интерес, Джо, несколько запоздал, лет эдак на четырнадцать. Поэтому прибереги свое беспокойство для других, а мне оно ни к чему…

И, не посмотрев на него, она гордо удалилась, высоко держа голову, широко и обольстительно улыбаясь мускулистому официанту и словно не замечая боли на лице священника.

— Черт бы тебя побрал! Стыдись, Джозеф Руссо!

Он круто обернулся, но тотчас же почувствовал облегчение, увидев сестру, а не мать. Если бы его проклятие услышала София, он был бы тотчас низвергнут с пьедестала, на который она его водрузила много лет назад и на котором он был вынужден находиться все эти годы. Подумав, Джо решил, что это было не так уж плохо. Быть вознесенным столь высоко было недурно, но за это приходилось платить высокую цену. Путь отсюда был только один — вниз. Подавив свое смятение, Джо вымученно улыбнулся, не желая портить вечер, столь удачно организованный Мэри для их родителей.

— Эй, земляной орешек, привет! Какой славный вечер. Мама и папа наслаждаются праздником вовсю. И как тебе только удалось убедить бабушку произнести тост за счастливую пару? Неужто ты подкупила ее?

Наигранная веселость брата не могла обмануть Мэри. По-видимому, ее брат и Энни снова поцапались, и он не хотел говорить об этом. А Мэри не хотела оказывать на него давление.

— Это была идея бабушки. Думаю, после сорока трех лет совместной жизни наших родителей, которых ей так и не удалось разлучить, она наконец примирилась с их браком. И это было по-настоящему хорошо. У мамы от удивления глаза стали как плошки.

А это было нечто такое, чего с ее матерью почти никогда не случалось.

Джо снова бросил взгляд в ту сторону, куда направилась Энни, и увидел ее бесстыдно и возмутительно флиртующей теперь уже не с одним официантом, а с тремя сразу. По их восхищенным взглядам Джо догадался, что ее платье их вовсе не смутило и не оттолкнуло.

— Принимать все как должное — разумно для любого человека.

Мэри собиралась что-то сказать, но тут появился Дэн с двумя бокалами шампанского, и она представила мужчин друг другу.

— Дэн — тот самый бессовестный репортер, о котором я тебе говорила, Джо.

— Похоже, ты кое-что усвоила из моих проповедей, например, идею о необходимости прощать. Я прав? — Джо улыбнулся репортеру и протянул ему руку. — Вам повезло, Дэн. В нашей семье прощают не так-то легко.

Дэн посмотрел на Мэри.

— Я это понял.

— Ему нравится наша семья. — В голосе Мэри все еще звучало недоверие, и Дэн улыбнулся, отпивая глоток из своего бокала.

— Неужели даже дядя Альфредо?

Джо казался таким же удивленным, как и его сестра.

— Альфредо не смог прийти. В последнюю минуту у него нашлись неотложные дела. Мама была ужасно разочарована.

Мэри же, напротив, испытала облегчение. Ей вовсе не улыбалась перспектива знакомства Дэна с ее одиозным дядюшкой.

— Вот как! Ну, может, это и к лучшему. Альфредо, несомненно, не всякому придется по душе. Славный малый, но к нему надо привыкнуть.

— Я так и понял. И все же с нетерпением ждал возможности познакомиться с кем-нибудь столь неординарным, по крайней мере по мнению дяди Джимми.

— Вы не должны обращать внимания на то, что болтает дядя Джимми, и на его мнение, — предостерегла Мэри. — Он, например, считает, что его восьмидесятилетний мясник собирает внутренние органы животных и торгует ими на черном рынке.

Дэн запрокинул голову и расхохотался, потом обнял Мэри за талию и крепко прижал к себе. Обещание в его глазах говорило о многом, и от этого взгляда по спине Мэри пробежали мурашки.

— Я хочу еще потанцевать. Не обижайтесь, Джо, но мне хотелось бы на некоторое время завладеть вашей сестрой.

Все тело Мэри будто обожгло, и кровь бросилась ей в голову.

Ее брат усмехнулся:

— Иди же, орешек. Повеселись. Ты столько потрудилась ради этого праздника. Ты заслужила отдых.

— Орешек? — спросил Дэн, и брови его стремительно взлетели вверх.

— Не важно.

Мэри чмокнула брата в щеку.

— Спасибо, Джо. Еще увидимся.

Глядя, как его сестра удаляется вместе с Дэном, Джо улыбался. Знали эти двое или нет, но они были влюблены друг в друга, и этого нельзя было не заметить.

Мэри расцвела поздно. Она всегда пребывала в тени их матери, а позже Энни. Но теперь она оказалась одна на ярком солнце, и Джо был рад за нее. Его земляной орешек наконец превратился в розу.

ЯИЧНИЦА С ПЕРЦЕМ

2 больших перца, 1 мелко порезанная луковица, 4 взбитых яйца, 2 столовых ложки оливкового масла, соль и перец по вкусу, сыр проволоне или моццарелла по выбору.

В большой глубокой сковороде потушить в оливковом масле нарезанный ломтиками перец и рубленый лук до мягкости и прозрачности. Взбить яйца венчиком и залить ими перец и лук. Подвигать сковородой над огнем, чтобы яйца распределились равномерно. Добавить соль и перец. Подрумянить до золотистого цвета сначала с одной, потом с другой стороны. Добавить сыр (по желанию и выбору) и подождать, пока он расплавится.

Подавать в виде омлета или сандвича на итальянском хлебе.

Глава 14

Мэри чувствовала легкое головокружение от выпитого шампанского. Обычно ее нормой были два бокала, но по этому особому случаю она выпила три. А может, четыре? Она сбилась со счета, но подозревала, что эта легкость, это парение, эта способность, как ей казалось, подняться в воздух и полететь объяснялись скорее близостью ее кавалера, чем действием шампанского.

Если и существовал на свете мужчина интереснее, чем он, то ей такой не встречался. Она посмотрела на профиль Дэна и вздохнула. Он не был красавчиком, как Хью Грант, и все же выглядел великолепно. Его ресницы отличались невероятной длиной, а небольшая горбинка на переносице только придавала лицу очарование и неповторимость. А его губы! Ах эти губы! Когда они прижимались к ее губам, то вызывали в ней чувства, какие не положено испытывать незамужней женщине.

— Ну и тип вы, Дэн Галлахер! Прекрасный экземпляр самца.

Когда Дэн запрокинул голову и расхохотался, Мэри поняла, что она не уследила за собой и выболтала вслух то, о чем думала. Она тотчас же прикрыла рот ладонью, чувствуя себя ужасно смущенной. «Пусть это будет тебе уроком. Будешь знать, как пить шампанское в таком количестве», — мысленно укорила она себя.

— Никто прежде не называл меня самцом. — Он внимательно посмотрел на Мэри и тихо спросил: — Вы уверены, что хотите сегодня поехать ко мне? Возможно, вы сегодня выпили лишнего. Мэта нынче не будет дома, но я не хотел бы воспользоваться ситуацией и застать вас врасплох.

Врасплох! Воспользоваться ситуацией! Мэри хотелось завопить. По крайней мере ей не пришлось бы самой принимать решение, мысль о котором преследовала ее уже несколько дней. Она отстранилась и заставила себя улыбнуться Дэну, поборов свою нервозность. Да, наступала роковая ночь, та самая! Сегодняшней ночью она покончит со всеми тайнами, томлением и неуверенностью. Мэри решила, что настало время дать волю чувствам.