Утомленная балом, стр. 39

Лиза вздохнула с облегчением. В возможностях банкира она не сомневалась и полностью полагалась на его честное слово… Вот только стало обидно, что помощь эту предложил ей не муж и не Митя, а совершенно посторонний человек. И если Митя мог не знать о ее приключениях, то уж Николенька-то обязан был ее опекать! Однако Вересов ни словом не обмолвился о грозящей ей опасности и только твердил, что следует отправляться в Петергоф.

— Полно об этом, — банкир смотрел на Лизу с сочувствием. — Вижу, что разговоры совершенно вас измотали. Готов порадовать вас чем-нибудь приятным.

С легкостью, подходящей молодому и ловкому человеку, он извлек из кармана сверток. Развернув бумагу, Лиза достала миниатюрную коробочку, обтянутую бархатной тканью. Но она не торопилась заглянуть внутрь, задумчиво вертя коробку в руках.

— Что это? Если это подарок, то я не приму его.

— Неужели в вас не говорит женское любопытство? Прошу, откройте! Эта милая вещица теперь должна находиться при вас. Считайте ее своим талисманом.

Наконец Лиза решилась; быстрым движением достала из коробки медальон, изготовленный из золота лучшей пробы и украшенный драгоценными камнями.

— Боже, какая прелесть! — восхитилась она.

— Вы не поняли, — банкир протянул руку и вежливо отобрал украшение, нажав при этом на скрытую кнопку. — Теперь видите?

Медальон раскрылся на две половинки: изящная миниатюра изображала белокурую красавицу. Лиза ахнула. Банкир был доволен, но все-таки он ожидал большего:

— Что вы теперь скажете?

Лиза всмотрелась в лицо изображенной на медальоне женщины:

— Я словно гляжусь в зеркало… Разве это я? Но как такое возможно?

Глаза женщины, ее светлые волосы и улыбка напомнили Лизе матушку. Такая же мягкость во взоре, такое же восторженное лицо.

Звенигородько смотрел на Лизу с умилением:

— Нет, Лиза, это не вы. Это совсем другая женщина. Замечательная, прекрасная, красивейшая из женщин.

— Кто она?

— Неужели вы ее не узнали? Это императрица Елизавета Алексеевна, почившая в двадцать шестом году. Неужели, Лиза, никто раньше не говорил вам о потрясающем сходстве?

— Я сражена, милый Антон Андреевич… Почему маменька никогда не говорила мне о нашем сходстве? Смотрите, мои глаза, мой рот, мой овал лица, только чуть более нежный. Но откуда этот медальон у вас?

— О, это давняя история, — Звенигородько откинулся назад, — и она также печальна, как ваша.

«Когда-то давно, когда вас еще не было на свете, — начал повествование банкир, — судьба обошлась со мной жестоко. В те времена я жил близ Царского Села. Чудесная природа тех мест и мой еще достаточно молодой возраст располагали к романтическим настроениям. Ежедневно по вечерам я совершал конные прогулки в одиночестве, наслаждаясь свежестью раннего лета и пением соловьев. Спустя неделю я стал наблюдать прогуливающуюся неподалеку печальную молодую женщину, настолько прекрасную и грациозную, что вскоре образ ее полностью заполнил сердце. Впервые я полюбил по-настоящему. Да и как можно было не полюбить этот дивный весенний цветок, служивший лучшим украшением местного парка? Но таинственная незнакомка никого вокруг не замечала. Вскоре мной овладело желание подойти к ней и, презрев все приличия, признаться в своих чувствах. Набравшись смелости, в один из июньских вечеров я приблизился к ней, когда она читала в беседке. Я тайком пробрался как можно ближе и, наблюдая за ней, встал у нее за спиной. Незнакомка меня не заметила и продолжала читать. Глубоко вздохнув, я вошел в беседку, кинулся перед ней на колени, шепча слова любви. Но не успел я и нескольких слов сказать, как меня схватили и поволокли прочь, а потом бросили в темницу. Позже, на допросе, я узнал, что обожаемая мной женщина была юной супругой императора Александра».

— И как скоро вас освободили? — спросила Лиза.

«К сожалению, не скоро. В дело вмешался мой батюшка, потомственный дворянин, бывший вельможа двора Ее сиятельства императрицы Екатерины. Не обошлось без влияния тайного покровителя, о котором я не имел ни малейшего представления. Только несколько позже, когда меня, уже освобожденного, посетила фрейлина Елизаветы Алексеевны, умоляя оставить ее госпожу в покое ради собственного же блага, мне открылось, кто помог мне снова обрести свободу. Фрейлина была настолько убедительной, что я покорно склонил голову и клятвенно обещал больше не приближаться к любимой. В благодарность и в утешение мне подарили медальон, который вы сейчас держите в руках. С тех самых пор я ни на секунду с ним не расставался, пронеся любовь через долгие годы. И даже женившись, я продолжал любить. Эта любовь не дала мне ничего, кроме душевных мук. И сейчас я, кажется, освободился от этого чувства. Прошлое нужно оставить в прошлом. Вы, Лиза, помогли мне это понять. А медальон — всего лишь скромная благодарность».

Лиза надела медальон и лукаво улыбнулась:

— Все действительно было так, как вы рассказали?

Звенигородько улыбнулся в ответ:

— Было немного иначе, но вы ведь ждали красивую сказку, разве я не оправдал ваших надежд?

Вернулась Стаси. Лиза пересела к окну, оставив ее на попечение банкира. Лиза видела, какой интерес ее друзья испытывают друг к другу, и поэтому не вмешивалась. Наблюдая за происходящим на улице, она краешком глаза следила за подругой. Лизу радовало, что Стаси постепенно увлекается, забывая императора. Возможно, высказанное в шутку желание выйти замуж за банкира осуществится.

Глава 23

Вопреки представлениям Лизы о необъяснимом бездействии мужа, Вересов сразу же, как только отправил супругу в безопасное место, начал поиски. Он нанял людей, и они днями напролет разъезжали по городу, ведя расспросы. Но сколько они ни старались, не могли выйти на след. Ефросинья пропала сразу же после поспешного бегства с пожара.

Прачка Марфа во всем созналась, выдав хозяйку с головой. Афанасий Иванович сначала ее арестовал, но потом выпустил, решив, что прачка может оказаться полезнее, будучи на свободе.

За Лизу Николай Степанович не волновался — супруга находилась в Петергофе, в полной безопасности. Это место, по сути, было миниатюрным государством, напоминая неприступную крепость. Здесь кругом были военные, обеспечивая дворцу и его ближайшим окрестностям охрану. Любого, кто захотел бы покуситься на Лизу, сразу бы поймали.

Вересову не давала покоя лишь одна мысль: почему Ефросинья хотела убить именно Лизу? Чем Лиза ей помешала? И каким образом покушение на ее жизнь было связано с убийством Софьи Шимановой?

По вечерам прислуга перешептывалась: Вересов уединялся в столовой со стаканом водки в нетвердой руке. Кухарка жалела хозяина, ставила перед ним закуску. Он пил долго, небольшими глотками, подперев рукой голову.

Николай Степанович был рад, когда однажды его одиночество нарушил поздний визит Дмитрия Петровича Панина. Приняв его, как родственника, он сначала предложил тому выпить, а потом, поддавшись уговорам, согласился перекинуться в карты, чтобы скоротать долгие вечерние часы. На следующий день Панин снова приехал, снова состоялась игра, и вскоре они совсем сошлись и уже не мыслили вечера друг без друга. Вересов чаще выигрывал, добродушно подтрунивая над новым приятелем, Митя же вежливо улыбался, делая вид, что все это чистые пустяки и что не стоит беспокоиться о его кошельке, в котором может поселиться ветер.

— Что же вы, Дмитрий Петрович? Эдак совсем без штанов останетесь! — хохотал захмелевший архитектор.

— А я займу у вас денег, разве вы мне не дадите? — отвечал ему Митя, подыгрывая. — И мы снова сыграем, вот тогда и посмотрим, чья возьмет.

— Да вам не выиграть у меня, молодой человек. Вы же играть-то как следует пока не научились!

— Возможно, но зато я умею составлять хорошую компанию.

— Что правда, то правда. И что бы я делал без вас? Мне сейчас несладко, Митя! Жену с детьми отправил в Петергоф, а сам вынужден коротать долгие часы в одиночестве. Вы не смотрите, что я выпил. Это от безысходности.