Коррида, женщины, любовь..., стр. 6
Он уткнулся носом в ложбинку между ее шеей и ключицей и поцеловал это место. Стефани вздрогнула от удовольствия и невольно погладила его темные вихры.
— Почему коррида так не похожа на остальные виды боев? — прошептала она с закрытыми глазами.
Мигель резко выпрямился, и она вернулась к замутненной текилой реальности.
— Если говорить прямо, то коррида ставит в один ряд старого матадора — то есть меня — и глупого зеленого юнца.
Он опрокинул еще одну рюмку и снова потянулся к сигаретам.
Стефани разогнулась и одернула юбку, пытаясь успокоиться.
— Если вы самый лучший матадор, то чего вам бояться?
Он щелкнул зажигалкой и закурил.
— Да, я самый лучший. — Он размял плечи, провел рукой по волосам и оглядел комнату. — Однако у меня есть много причин для волнения. Юный Франкосис хочет, чтобы наше состязание прошло в «Лас-Вентас», а я десять лет избегал этой арены, хотя это и било меня по карману.
Несмотря на пьяный дурман, в голове Стефани возникали все новые и новые вопросы для интервью.
— Почему вы приняли вызов? Из-за чего вы так невзлюбили «Лас-Вентас»? И что вы имели в виду, сказав, что это било вас по карману?
Он хмуро покачал головой:
— Вы сыплете вопросами, как заправский репортер.
— Я и есть репортер.
Мигель придвинулся ближе, и плечи их соприкоснулись.
— Почему бы вам не стать на время просто женщиной? — Он взял ее руку и поцеловал в ладонь.
Все вокруг исчезло, кроме блаженного ощущения, в центре ладони. Она отдернула руку и взглянула на магнитофон, проверяя, сколько времени осталось для записи.
— Почему вы согласились на этот бой?
— Зачастую матадор не имеет права решать, когда и где ему драться. Франкосис замутил воду в прессе, заставив меня согласиться на состязание в «Лас-Вентас». Он знает, что это даст ему преимущество: во-первых, я не люблю эту арену, а во-вторых, зрители будут настроены против меня.
Он сделал глубокую затяжку и уставился на огонь в камине. Табачный дым поплыл к потолку — такой же зыбкий и неуловимый, как мысли Стефани.
— Бык почувствует мой страх, сеньорита. Зрители тоже. Но им придется дорого заплатить за то, чтобы увидеть мою смерть.
Опять «сеньорита»? А как же «querida»?
— Разве не все равно, где драться с быком? Ведь коррида — это заранее поставленное хореографическое действие.
Он раздраженным щелчком швырнул сигарету в огонь.
— Наивное представление! На арене может случиться все, что угодно. Как вы научите быка двигаться по указке? В отличие от ваших его действия непредсказуемы.
Мигель вдруг обернулся, и она увидела его бледное осунувшееся лицо.
— Я скажу вам одну вещь, но только не для печати. — Он выключил магнитофон. — Мне приснился страшный сон: будто я опять выступаю в «Лас-Вентас» и бык подцепил меня на рога. — Он пригладил волосы и закрыл лицо руками. — Это плохой знак.
Он верит в сны? Вот это да!
— Так почему же вы уехали из дома, вместо того чтобы готовиться к бою — физически и морально?
— Я устал от подобных вопросов. Доминго постоянно требует, чтобы я вернулся в Испанию.
— Кто такой Доминго?
— Мой менеджер.
Мигель налил себе еще рюмку текилы, выпил, а потом нежно обхватил ладонями голову Стефани и приник поцелуем к ее губам. Она утонула в сладких волнах блаженства.
Внезапно он встал, потянул ее за собой и уверенно повел в спальню. Они вместе упали на кровать и засмеялись, как будто уже давно были любовниками.
Стефани погладила его по спине. «Сегодня ночью он будет моим, а потом уйдет… вернется к своим быкам и толпе обожателей».
— Ты очень красива, — прошептал он. — Я хотел тебя весь вечер.
Он опять поцеловал ее в губы.
От него пахло текилой и сигаретами — в другое время подобное сочетание не доставило бы ей удовольствия, но сегодня ночью все было особенным. Пьянящий аромат его тела окутывал ее, проникал в поры.
— Стефани, — прошептал он ей в губы, затем приподнял ее и заставил лечь сверху.
Текила прилила к голове, и Стефани вернулась в свою фантазию, которая вдруг воплотилась в жизнь: Мигель пришел к ней домой, чтобы дать интервью, и они занялись любовью.
Почему телефон трезвонит не переставая? И откуда этот стук в голове? Стефани открыла глаза, и солнечный луч полоснул ее по зрачкам. Застонав, она медленно села и нащупала трубку дрожащей рукой.
— Отличная работа, Стефани! — радостно объявил Боб.
Какая работа? Статья про бездомных? Она уставилась в зеркало. Во рту было сухо, как в пустыне Гоби, виски ломило.
— Не понимаю, о ч-чем ты?
«Почему я голая?»
— Ты едешь в Испанию вместе с Мигелем. Если бы ты только знала, какой переполох поднялся в «Варьедадесе»!
Трубка упала на пол, напугав двух кошек. Ее питомцы вошли в спальню, чтобы напомнить хозяйке о том, что пора завтракать. Она подхватила спиральный шнур и вновь поднесла трубку к уху, не понимая, сон это или явь.
— Я ждал твоего звонка, Стефани.
«Почему я голая? Что случилось ночью?» Она приподняла одеяло и оглядела постель в поисках следов. «Хотя какие следы, ведь он наверняка был в презервативе! А где он его взял — принес с собой? У меня-то ни одного нет! Надо же, ничего не помню… Боже, как стыдно!»
— Стеф, ты меня слышишь?
— Да, Боб, — выдавила она, растирая виски. — Я… хотела тебе позвонить. Но о чем ты говоришь?
— Рафаэль согласился дать тебе эксклюзивное интервью в связи с предстоящим боем в Испании. Редактор «Варьедадеса» вне себя от радости… и от зависти. Я здорово удивился, когда он мне позвонил. Ну ты даешь, Стеф! Не далее как вчера вечером ты не хотела браться за эту тему, потому что ничего в ней не смыслишь, а теперь уже едешь в Испанию смотреть корриду и писать о ней статью!
Стефани чуть не расхохоталась. Все происходящее казалось ей полной нелепостью. Как посмел Мигель… да, но что же он все-таки сделал? И что сделала она? И как теперь выкручиваться? Ее босс уверен, что она готовит сенсационную статью!
На душе было пасмурно, а за окнами светило яркое утреннее солнце: ни следа от ночной непогоды… и от той бури, которая разыгралась в ее постели.
Это ей не приснилось. Мигель был здесь. От простыней пахло сигаретами и его одеколоном. В похмельной голове постепенно всплывали смутные воспоминания: вот здесь, на этом самом пуховом одеяле, они смеялись, барахтались, целовались и ласкали друг друга…
— Рей поедет с тобой. Заодно поможет тебе с языком.
Рей? Она не ослышалась? При чем здесь ее друг и штатный фотограф?
— Он хочет сделать фоторепортаж. Марк Гарсия, редактор «Варьедадеса», сегодня утром разговаривал с Мигелем. Я не знаю всех подробностей — ты не сочла нужным мне их сообщить, из чего я делаю вывод, что ты собираешь материал для «Варьедадеса».
Боб думает, что она его предала! Ну что ж, его можно понять.
Повесив трубку, Стефани бросилась в гостиную. Оставшиеся на столе предметы — пустая бутылка из-под текилы, окурки и магнитофон — доказывали, что Мигель не был плодом ее воображения. Она перемотала магнитную ленту немного назад и нажала на кнопку воспроизведения.
«На вас не произвело впечатления то, что я величайший матадор нашего времени. Вы видите во мне человека, а не легенду».
Дальше — ее смех.
Стефани кое-как доплелась до ванной. Там ее стошнило.
Глава 3
Мигель плеснул себе в лицо холодной водой и уставился в зеркало. Его брат Галлео разговаривал по телефону с его менеджером. Галлео был отличным пикадором. Сильное мускулистое тело позволяло ему легко орудовать пикой, но спорить с Доминго он не умел.
Телефонная трубка упала на рычаг, и в зеркале появилось отражение Галлео.
— Надо возвращаться в Мадрид, — сказал он по-испански. — Доминго сам за тобой заедет. Он хочет, чтобы ты отправился в «Ла Либра» и отдохнул там перед выступлением в «Лас-Вентас».
Мигель прищурился, разглядывая в зеркале свои налитые кровью глаза. В голове стучало.