Загадка Эндхауза, стр. 24
Не принимай все эти мрачные разговоры по поводу завещаний близко к сердцу, ладно? Я буду цел и невредим. Пошлю тебе телеграмму из Индии, из Австралии и т. д. Будь мужественной. Все кончится благополучно. Ясно? Спокойной ночи и да благословит тебя бог.
Майкл».
Пуаро снова сложил письма в пачку.
– Видите, Гастингс? Мне надо было их прочесть, чтоб убедиться. Все оказалось так, как я предсказывал.
– А вы не могли убедиться как-нибудь иначе?
– Нет, мой дорогой, чего не мог, того не мог. Я использовал единственный путь. И мы получили очень ценное свидетельство.
– Какое же?
– Теперь мы убедились, что Майкл оставил все своей невесте, и это написано на бумаге и может быть известно каждому, кто прочитал письмо. А когда письма прячут так небрежно, их может прочитать любой.
– Эллен?
– Почти наверняка. Мы проведем с ней маленький эксперимент перед уходом.
– А завещания нет как нет.
– Да, странно. Впрочем, скорее всего, оно заброшено на книжный шкаф или лежит в какой-нибудь китайской вазе. Надо будет заставить мадемуазель порыться в памяти. Во всяком случае, здесь больше нечего искать.
Когда мы сошли вниз, Эллен стирала пыль в прихожей.
Проходя мимо, Пуаро весьма любезно с ней простился.
В дверях он обернулся и спросил:
– Я полагаю, вам известно, что мисс Бакли была помолвлена с пилотом Майклом Сетоном?
Она изумилась:
– Что? С тем самым, о котором так шумят в газетах?
– Да, с ним.
– Вот уж не думала. И в мыслях не было. Помолвлен с мисс Ник!
– Полнейшее и искреннее удивление, – заметил я, когда мы вышли из дому.
– На вид вполне.
– Возможно, так оно и есть, – предположил я.
– А эта пачка писем, несколько месяцев провалявшаяся под бельем? Нет, мой друг.
«Ну да, конечно, – подумал я. – Однако не каждый из нас Эркюль Пуаро. Не все суют нос, куда их не просят». Но я промолчал.
– Эта Эллен – какая-то загадка, – говорил Пуаро. – Мне это не нравится. Я здесь чего-то не могу понять.
Глава 14
Исчезнувшее завещание
Мы тут же вернулись в лечебницу.
Ник посмотрела на нас с некоторым удивлением.
– Да, да, мадемуазель, – сказал Пуаро, отвечая на ее вопросительный взгляд. – Я словно попрыгунчик. Хоп – и снова выскочил. Ну-с, для начала я сообщу вам, что разобрал ваши бумаги. Теперь они в образцовом порядке.
– Пожалуй, это уже почти необходимо, – сказала Ник, не удержавшись от улыбки. – А вы очень аккуратны, мсье Пуаро?
– Пусть вам ответит мой друг Гастингс.
Девушка вопросительно взглянула на меня.
Я рассказал о некоторых маленьких причудах Пуаро – вроде того, что тосты следовало бы делать из квадратных булочек, а яйца должны быть одинаковой величины, о его нелюбви к гольфу, как к игре «бесформенной и бессистемной», с которой его примиряло только существование лунок! Под конец припомнил то знаменитое дело, которое Пуаро распутал благодаря своей привычке выстраивать в симметричном порядке безделушки на каминной доске.
Пуаро улыбался.
– Гастингс тут состряпал целую историю, – заметил он, когда я кончил. – Но в общем это правда. Вы представляете, мадемуазель, никак не могу убедить его делать пробор не сбоку, а посередине. Взгляните, что у него за вид, какой-то кособокий, несимметричный.
– Так, значит, вы и меня не одобряете, мсье Пуаро? – сказала Ник. – У меня ведь тоже пробор сбоку. А Фредди, которая делает его посередине, наверно, пользуется вашим расположением.
– На днях он ею просто восхищался, – коварно вставил я. – Теперь я понял, в чем причина.
– Довольно, – проговорил Пуаро. – Я здесь по серьезному делу. Ваше завещание, мадемуазель. В доме его не оказалось.
– О! – Ник нахмурилась. – Но разве это так уж важно? Я все-таки еще жива. А завещания играют роль лишь после смерти человека, верно?
– Верно-то верно. Но все-таки оно меня интересует. У меня с ним связаны некоторые идейки. Подумайте, мадемуазель. Попробуйте вспомнить, куда вы его положили или где видели его в последний раз?
– Едва ли я его положила в какое-то определенное место, – сказала Ник. – Я никогда не кладу вещи на место. Наверное, сунула в какой-нибудь ящик.
– А вы не могли случайно положить его в тайник?
– Куда, куда?
– Ваша горничная Эллен говорит, что у вас в гостиной или в библиотеке есть какой-то тайник за панелью.
– Чушь, – ответила Ник. – Впервые слышу. Эллен так говорила?
– Ну конечно. Она, кажется, служила в Эндхаузе, когда была молодой девушкой, и кухарка показывала ей тайник.
– Впервые слышу. Я думаю, что дедушка не мог не знать о нем, но он мне ничего не говорил. А он бы обязательно рассказал. Мсье Пуаро, а вы убеждены, что она не сочинила всю эту историю?
– Отнюдь не убежден, мадемуазель! Мне кажется, в ней есть нечто странное, в этой вашей Эллен.
– О! Странной я бы ее не назвала. Уильям – слабоумный, их сын – противный звереныш, однако Эллен вполне нормальна. Она воплощенная респектабельность.
– Вчера вечером вы разрешили ей выйти из дому и поглядеть на фейерверк?
– Конечно. Они всегда ходят. А убирают после.
– Но ведь она осталась дома.
– Да ничего подобного.
– Откуда вам известно, мадемуазель?
– Э… да, пожалуй, ниоткуда. Я ее отпустила, она сказала спасибо… Ясное дело, я решила, что она пойдет.
– Наоборот, она осталась в доме.
– Но… Боже мой, как странно!
– Вам кажется, что это странно?
– Еще бы. Я убеждена, что она никогда раньше так не делала. Она объяснила вам, что случилось?
– Ничуть не сомневаюсь, что настоящей причины она мне не открыла.
Ник вопросительно взглянула на него:
– А это имеет какое-то значение?
Пуаро развел руками:
– Право, не знаю, мадемуазель. Любопытно. Вот все, что я пока могу сказать.
– Теперь еще новое дело с этим тайником, – задумчиво заговорила Ник. – Странная какая-то история… и неправдоподобная. Она вам показала эту нишу?
– Она сказала, что не помнит места.
– Уверена, что все это вздор.
– Весьма возможно.
– Эллен, бедняжка, должно быть, выживает из ума.
– Да, у нее явная склонность к фантазиям. Она еще говорила, что Эндхауз недобрый дом.
Ник поежилась.
– А вот в этом она, может быть, и права, – медленно выговорила она. – Мне и самой временами так кажется. В нем испытываешь какое-то странное чувство…
Ее глаза расширились и потемнели. В них появилось обреченное выражение. Пуаро поспешил переменить разговор:
– Мы уклонились от темы, мадемуазель. Завещание. Последняя воля и завещание Магдалы Бакли.
– Я так и написала, – не без гордости сказала Ник. – Я написала так и велела уплатить все долги и издержки. Я вычитала все это в одной книге.
– Вы, стало быть, писали не на бланке?
– Нет, у меня не было времени. Я торопилась в больницу, к тому же мистер Крофт сказал, что с бланками мороки не оберешься. Лучше написать простое завещание и не ввязываться во всякие формальности.
– Мсье Крофт? Так он был при этом?
– Конечно. Ведь это он меня и надоумил. Сама я ни за что бы не додумалась. Он мне сказал, что если я умру без завещания, то государство почти все загребет себе, а это все-таки обидно.
– Как он любезен, этот превосходный Крофт!
– Да, очень, – с жаром подтвердила Ник. – И он привел Эллен и ее мужа, чтобы они были свидетелями. О господи! Что я за идиотка!
Мы удивленно посмотрели на нее.
– Я просто законченная идиотка. Заставила вас шарить по всему Эндхаузу. Оно же у Чарлза! У Чарлза Вайза, моего кузена.
– О! Вот оно в чем дело!
– Мистер Крофт сказал, что завещания положено хранить у адвоката.
– Он совершенно прав, этот милейший Крофт.
– Мужчины бывают иногда полезны, – заметила Ник. – У адвоката или в банке, вот что он мне сказал. И я решила, что лучше у Чарлза. Мы сунули его в конверт и тут же отослали.