Правдивая история про девочку Эмили и ее хвост, стр. 25

Великий Русалочий Риф невозможно сравнить ни с чем. Это самая высокая, широкая и длинная стена в мире — а может, и во Вселенной. Стена эта словно бы соткана из радуги, но на самом деле просто покрыта неисчислимым множеством разноцветных кораллов.

В первый момент я даже не поняла, что это такое. Мне показалось, что я дошла до края Земли, который, вырастая из моря, тянется на многие и многие километры в обе стороны. Яркие краски слепили, и я прикрыла глаза рукой, внезапно вспомнив дискотеку, устроенную в школе в конце прошлой четверти. Под потолком крутился зеркальный шар, который разбрасывал по всему залу скачущие разноцветные блики. Великий Русалочий Риф переливался примерно так же, только был в тысячи раз больше и ярче, а краски мельтешили и вспыхивали намного быстрее.

Нам необходимо было перебраться на другую сторону. По словам Шоны, это был единственный путь к тюрьме.

Подплыв поближе, я поняла, что скачущие разноцветные пятна — это на самом деле лучи, играющие на неровных поверхностях коралловых наслоений. Твердые острые скалы были сплошь, снизу доверху, покрыты мягкими коралловыми кустами. Фиолетовые, желтые и зеленые кораллы торчали из каждой расщелины, сверкая словно бриллианты. Мимо проплыл огромный серебристый куст, смахивающий на нарядную новогоднюю елку, две пятнистые креветки волочили по дну отчаянно упирающуюся морскую звезду. Повсюду бурно цвели морские растения, шныряли любопытные рыбки. А мы толкались на одном месте — застряв среди скал, разноцветных кустов и воздушных пузырьков. Перебраться через стену было решительно невозможно — слишком высоко! Похоже, я никогда, никогда не увижу папу!

— Бесполезно, — проговорила я, изо всех сил стараясь не разреветься. Происходящее было слишком похоже на настольную игру, в которой ты, попав не на ту клетку, снова сползаешь к самому началу. — Мы не можем перелезть через стену, не можем пробраться под стеной и не можем обойти ее стороной!

Глаза у Шоны сияли не хуже кораллов.

— Мы пройдем ее насквозь! — воскликнула она, и изо рта у нее вырвалось облачко разноцветных пузырьков. — Здесь обязательно должен быть какой-нибудь проход! За мной! — Схватив меня за руку, она устремилась на глубину.

Битый час мы крутились среди каких-то мохнатых трубочек, забираясь в заросли кустов с щупальцами, которые распахивались настолько широко, что с легкостью могли обхватить небольшого дельфина. Но каждый раз всё заканчивалось одним и тем же — тупиком.

Наконец я устало опустилась на камни, уже готовая сдаться, в то время как Шона внимательно изучала очередной коралловый нарост, простукивая его пальцами подобно строителю, проверяющему прочность каменной кладки. Внезапно из-под ее рук выпорхнула стайка бешено вьющихся рыбок. Я уставилась на них, как зачарованная.

— Кажется, есть!

Взволнованный голос Шоны вывел меня из забытья. Она лихорадочно скребла стену, и я, заинтригованная, подплыла поближе.

— Смотри! — Шона поскребла еще немножко. Кораллы крошились под ее пальцами. — Что ты видишь?

— Ничего.

— Смотри внимательнее.

— Да на что смотреть-то?

Шона указала на дыру, которую только что проскребла, потом засунула туда руку и вытряхнула еще немного пыли — та уплыла, медленно растворяясь в подводном потоке.

— Здесь слабое место, — пояснила она. — Этим кораллам тысячи лет. Наверняка кто-то следит за стеной и заделывает все отверстия, но Риф такой огромный, что всё заметить и заделать просто невозможно.

Тогда и я в свою очередь просунула руку в дыру и поскребла ногтями, словно песок рыла. Эта часть рифа, действительно, отличалась от остальной стены. Она была заметно мягче. Я принялась лихорадочно ковырять коралл.

Мы скребли и царапали, и очень скоро погрузились в коралловые наслоения по самые плечи. Вокруг нас клубилась белесая пыль.

— А дальше что? — поинтересовалась я.

— Надо расширить дыру, чтобы можно было пролезть целиком.

Мы молча продолжали трудиться. Внутри коралл не сверкал и не блестел. Мы рыли в полной темноте. У меня уже онемели руки, всё тело ныло от напряжения и чесалось от клубящихся вокруг коралловых частиц. Неожиданно Шона схватила меня за плечо. Проследив за ее взглядом, я увидела крошечное пятнышко яркого света.

— Мы пробились! — восторженно ахнула я.

— Почти. Не останавливайся.

Надежда придала мне сил. Я принялась остервенело скрести стену ногтями. Дыра становилась всё больше и больше. Скоро в нее уже можно было пролезть. Я обернулась к Шоне.

— Лезь первая, — предложила она. — Ты меньше.

Крепко прижав руки к телу, я оттолкнулась хвостом и, расцарапав все бока, худо-бедно протиснулась в дыру. Оказавшись на другой стороне, я тут же принялась расковыривать отверстие дальше, чтобы могла пролезть и Шона. Но стена больше не поддавалась. В довершение всего я сильно порезала палец об острый коралловый выступ.

— У меня не получается! — крикнула я в дыру.

— У меня тоже, — донесся сквозь толстый слой кораллов Шонин голос.

— Попробуй протиснуться!

В отверстии появилось лицо Шоны.

— Плечи не проходят. Ничего не получится!

— Давай я тебя потяну.

— Не надо. — Шона отплыла от дыры. — Я только застряну и заткну собой проход.

— Но я же не смогу без тебя! — у меня задрожал голос.

— Я подожду здесь.

— Обещаешь?

— Буду ждать с этой стороны.

Глубоко вздохнув, я заглянула в дыру.

— Договорились.

— Удачи.

— Ага. Спасибо тебе за всё. Ты самая лучшая подруга, какая только может быть.

Шонины глаза блеснули в темноте.

— И ты тоже.

Куда там: я даже близко сравниться с ней не могла! Но вслух говорить об этом не стала — а то вдруг она согласится.

Я отвернулась от дыры и, оставив позади Великий Русалочий Риф, поплыла вперед: к темнеющим вдали пещерам, вокруг которых торчали острые зазубренные куски кораллов.

— Скоро я увижу своего папу, — прошептала я.

Звучало ужасно непривычно, но очень хотелось верить, что пройдет совсем немного времени, и это станет правдой.

Глава четырнадцатая

Чем больше я удалялась от Рифа и чем ближе подплывала к тюрьме, тем сильнее нервничала, вздрагивая от каждого шороха. Вот у самого дна, беззвучно шевеля своими роскошными «крыльями», медленно проплыл электрический скат. Вот шмыгнула мимо, подозрительно косясь на меня, группа мрачноватых рыбин с удивленно разинутыми ртами. Вот впереди из полумрака выплыла черная туча. Внезапно она испуганно развалилась на части, превратившись в клубящиеся облачка крошечных рыбешек и пропуская длинный серый силуэт, напоминающий подводную лодку. Ожидая, когда акула проплывет мимо, я затаила дыхание.

Вода между тем становилась всё темнее и холоднее. Лавируя между скалами и водорослями, я наконец добралась до входа в тюрьму. Он напомнил мне разверстую пасть кита, только с острыми белоснежными зубами. Перед входом маячили два жутких создания с плоскими прямоугольниками вместо голов. По краям прямоугольников посверкивали злобные глаза-бусинки. Молот-рыбы!

Мимо них не пробраться! Может, есть другой вход? Я вспомнила запись в папиной папке: «Восточное крыло». Жаль, что здесь нет никаких указателей, как в крупных торговых центрах…

Судя по всему, сначала «Король» двигался строго на запад, поскольку солнце садилось впереди меня. Потом мы свернули вправо, по направлению к Великому Русалочьему Рифу. Значит, сейчас я смотрю на север.

Я поглядела направо, — там, до половины скрытая многолетними наносами ила, темнела длинная широкая труба, соединяющая основную пещеру с другим «корпусом», также выбитым в скальной породе, но абсолютно без окон. Может, это и есть Восточное крыло?

Прячась за обломками скал и коралловыми кустами, я крадучись добралась до трубы, но входа не обнаружила. Я проплыла вдоль всего туннеля, до самого конца. Никаких признаков двери!