Клан, или Кровные узы (СИ), стр. 30
Словно не слышал, что я говорила всего несколько секунд назад, меня вновь сломали, мир, рушась, больно полоснул по душе…
— Мне не нужна твоя помощь! — Я почти кричала, уже не контролируя свой голос. — Я пьяна, но я отчетливо понимаю, что говорю! Я люблю тебя! Андрей…, - видя, как он в лихорадке вонзается пальцами в темную шевелюру вьющихся волос, буквально впилась в его руку ногтями, оставляя кровавые метки. — Мне нужна твоя любовь…, - перешла на шепот, тщетно вглядываясь в темень его глаз. — Не помощь, не поддержка, мне нужен ты…Я прошу тебя…
— Лиза, это невозможно…, - глухой голос и мне показалось, что глаза на миг затянула пелена боли. Мгновенно исчезла. — Мы никогда не сможем быть вместе…
— Ты не любишь меня…
— Даже если бы любил…, - он растягивал слова, слово за словом вонзая в меня очередной кол. — Это невозможно…неправильно…Лиз. — Потянулся ко мне, как когда-то коснулся пальцами контура моего лица. — Девочка моя…ты обязательно будешь счастлива…без меня…
— Я не смогу без тебя…я не умею…
— Ты научишься…ты сможешь. Лиза, ты выйдешь замуж, у тебя будут дети…, - на слове о детях Андрей запнулся, грустно взглянув на меня, коснулся пальцами прядей волос, нежно перебирая их в руке. — А мы…мы не сможем.
— Я не хочу детей от другого мужчины! — Я опять кричала, еще больнее пронзая его руку. — Андрей, мне плевать на детей! Мне плевать на все! Я… я смогу прожить без них, лишь бы с тобой… Андрей, я прошу…мы сможем усыновить ребенка…
— Лиза, очнись! Ты говоришь это на эмоциях, пройдет время…и ты возненавидишь меня…Ты можешь иметь своих. — Он вторил себе словно попугай, уже полностью не замечая меня рядом. В следующее мгновенье словно ужаленный оторвал свою руку от меня, волосы выпали, коснувшись щеки. — Лиза, я не смогу жить с тобой. Я не люблю тебя.
Твердый, жесткий голос, чеканящий каждое слово. Хотелось выть, рвать на себе волосы, хотелось умереть.
— Счастливый…, - смахивая слезу, я с силой закусила губу. — Ты счастливый, Андрей, тебе проще…
Я уже развернулась, что бы уйти, как вдруг его руки схватили меня повыше локтя, останавливая и прижимая к стене.
— Ты никуда не поедешь в таком состоянии.
— Я нахожусь в нем уже несколько месяцев. — Я пьяно улыбнулась, тщетно пытаясь вырваться.
— Лиза, ты пьяна. Я отвезу тебя домой.
В следующее мгновенье послышался шум, и из квартиры, как раз позади Истомина, вырисовался женский силуэт, обернутый в банное полотенце. Девушка подошла ближе, изумленно уставившись на меня, она властно обняла Андрея за бедра, словно кошка, поглаживая обнаженную кожу мужчины. Я вскрикнула, заткнув рот кулаком, рысью вырвалась из рук Андрея. Взгляд дикого зверя, загнанного в ловушку, который напоследок я бросила в такие любимые глаза и лицо, застланное гримасой боли…
Свое имя на его губах, когда я почувствовала, что хватка его железных рук разжимается, непроизвольно отпуская меня… Резкий рывок, а я никогда не была обделена силой, и чувствуя под ногами бетонные ступеньки, я на всех парах летела вниз, подальше от него… Я не слышала, не видела его лица, не видела пропитанных болью глаз, не знала, что он в одних брюках вылетел следом за мной, чертыхаясь, на ходу застегивая рубашку…Не успел… Хоть и пьяная, я оказалась шустрее мужчины. Всего несколько секунд, и я уже чувствовала под собой родное сиденье иномарки, крепко сжимая дрожащей ладонью гладкую поверхность руля. Слезы потоком орошали лицо, не давая мне видеть пространства перед собой. Я резко нажала на газ, и лишь краем глаза заметила Его, который со всей мочи впивался руками в дверцу моей машины, пытаясь отворить. Визг стертой резины и рык мужчины, когда он на лету отскакивал от иномарки, ставшей на мгновение моим спасением, уносящей меня от него…
В тот вечер, сидя глубокой ночью на любимом подоконнике, я улыбалась… Впервые за долгое время я выбросила початую пачку сигарет, потертую зажигалку, ни капли не сожалея об этом. Я подтянула под себя ноги, не забыв накрыть их теплым пледом, я делала так впервые, не для себя… Вспомнились недавние слова Оксаны, о том, что любимый человек покинув ее, оставил в ней часть себя, самую дорогую ей часть…
Я сидела, не спеша, мягко гладила свой маленький подтянутый живот, вспоминая слова подруги, я была счастлива. Андрей ушел из моей жизни…но он оставил для меня самое дорогое, что может быть, во мне он оставил часть себя. Он выполнил свое обещание, он всегда будет рядом, во мне и в нашем ребенке… Закончилось мое бессмысленное существование, теперь у меня есть то, ради чего стоит дышать, у меня есть цель, ради которой я вновь готова свернуть горы, у меня есть новая жизнь, с каждым мгновеньем все больше развивающаяся во мне…"
Глава 19
Никита откинулся в кресле, вертя в пальцах уже пустой стакан с коньяком. Следовало бы обновить…
Решение, которое он продумывал множество раз, уже было принято. Он так и не смог понять, является ли оно верным. Его девочка…Лиза…
Он обрел родного себе человека, своего давно потерянного племянника, теперь же терял единственную дочь. Разговор с Андреем и потерянный, пусто взгляд молодого мужчины, полон горячи и рвущейся наружу боли.
— Я хочу видеть ее счастливой…., - Андрей сидел, былая безмятежность покинула суровое лицо мужчины, сменяя давно застывшую маску.
— Андрей, я отдал бы все на свете, что бы это было так…Мой ребенок несчастен, и я ничего не могу сделать. — Нервно заломил руки, ходя взад вперед вдоль дубового стола.
— Я сделал все возможное от меня. Теперь она меня ненавидит. — Горько ухмыльнулся, подняв со стола дядьки графин с коньяком, медленно провел пальцем по горлышку.
Видит Бог, он пытался. Говорил такое, от чего у самого кровь застывала в жилах, до смерти хотелось вырвать собственный язык. Он до сих пор помнил ее блеклый, вмиг потерянный взгляд, тухнущие огоньки зеленых глаз, потерянные для него навеки. "Счастливый…", — ее слова, эхом отдающиеся в его мозгу, которые стали снится по ночам, не давая измученному рассудку покоя. Не знала, что нет человека несчастнее того, кто собственными руками рушит и убивает свою любовь. "Люблю тебя…", — вновь родной, чуть хриплый голос, шепчущий ему слова, которыми он грезил столько одиноких ночей, желая увидеть ее, прикоснуться, держать в объятьях и не отпускать. "Я не люблю тебя", — знал, какую боль причинял своей девочке, но так было нужно. Так было лучше для нее самой… Пройдет время, она забудет его и сможет забыться, она найдет достойного ее мужчину, родит ему кучу ребятишек, она будет счастлива, не с ним… Несбыточными грезами была мечта о семье с Лизой, но кто он такой, что бы обрести ее на годы, лишенные теплой детской улыбки? Лишенные ее материнской любви? Сейчас она молода, ее чувства горячи и возможно она и согласиться, но потом… Этого Андрей никогда не сможет простить себе, он, сам выросший в детском доме, прекрасно знал цену детям. Его девочка обязательно будет счастлива, пускай и не с ним…
— А ты? — Никита встал напротив, напряженно вглядываясь в лицо племянника. — Андрей, что чувствуешь к Лизе ты?
Тишина, усталый взгляд синих глаз, и Никита, вмиг поникнув, бессильно опустил голову.
— А я ведь знал. — Каждое слов, пропитано невыносимо болью, пока он не замолчал. — Андрей, не мучай ее…Хотя…я знаю, ты сделаешь все, что бы облегчить ее участь. Послушай меня, я многое передумал, я не хочу, что бы вы оба сломали себе жизнь, она не такая длинная, как вы себе думаете, и другой вы не проживете.
— Никита, я готов на все, только бы не видеть боли в ее глазах. Я готов землю рыть носом. — Недобро усмехнулся своим мыслям, щелкая пальцами по поверхности стола. — Я хочу видеть улыбку на ее лице.
— Она не сможет тебя забыть, если ты то и дело будешь мелькать у нее перед глазами. — Опустился в кресло.
— Я как можно реже посещаю твой дом. Никит, я знаю… Лучшее, что я смогу сделать, это уехать из города, тогда…
— Тогда ты ничего не изменишь. — Изысканным движением налил коньяк из графина, залпом осушив его. — Андрей, сынок, прости меня… Я люблю свою дочь, но я люблю и тебя…я не могу видеть ее страданья, я вижу твои… Твой отъезд делу не поможет, я знаю Лизу, она ни за что не отступиться от своего, она упряма как редкостная ослица, в этом вы похожи, одна кровь…