Третья девушка, стр. 2

— Вы такой старый! Мне не сказали, что вы такой старый. Я не хочу быть грубой, но.., это же правда. Вы слишком стары. Извините меня, пожалуйста, извините!

Она резко повернулась и вышла, странно пошатываясь, чем-то напоминая ночную бабочку, мечущуюся в свете лампы.

Пуаро сидел с открытым ртом. И лишь услышав, как хлопнула входная дверь, воскликнул:

— Nom d'un nom!.. [6]

Глава 2

Зазвонил телефон. Но Эркюль Пуаро словно бы ничего не слышал.

Телефон продолжал пронзительно трезвонить.

В комнату вошел Джордж и остановился у аппарата, вопросительно глядя на Пуаро.

Тот качнул головой:

— Не нужно.

Джордж послушно вышел. А телефон не унимался. Пронзительный, визгливый звон не стихал. Затем вдруг оборвался. Но через минуту-другую возобновился с прежней настойчивостью.

— A, Sapristi! [7] Наверное, женщина. Вне всяких сомнений, женщина.

Он со вздохом встал и направился к телефону.

— Алло!

— Это вы.., это мосье Пуаро?

— Да, это я.

— Говорит миссис Оливер, у вас голос какой-то не такой. Я даже не узнала.

— Bonjour, madame [8], надеюсь, у вас все хорошо?

— У меня? Прекрасно! — Голос известного автора детективных романов звучал по-обычному бодро. Эту именитую писательницу и Эркюля Пуаро издавна связывали самые дружеские отношения. — Простите, что звоню слишком рано, но я хочу попросить вас об одолжении.

— О каком же?

— В нашем клубе — в клубе авторов детективных романов — ежегодный банкет. Вы не согласились бы выступить там — в качестве почетного гостя этого года?

— Когда?

— В следующем месяце. Двадцать третьего числа. В трубке раздался горький вздох.

— Увы, я слишком стар.

— Слишком стар? Да что вы! Нисколько вы не стары.

— Вы полагаете, что нет?

— Разумеется, нет. И будете поистине замечательным гостем. Расскажете нам много чудных историй — о настоящих преступлениях.

— Разве кто-нибудь захочет их слушать?

— Все захотят. Вы еще сомневаетесь… Мосье Пуаро, что-нибудь случилось?

— Да, я расстроен. Мои чувства.., э, не важно!

— Ну-ка, ну-ка, что у вас там стряслось?

— Да ничего особенного…

— И все-таки. Обязательно приезжайте и все мне расскажите. Приедете? Сегодня же. Я напою вас чаем.

— Днем я чай не пью.

— Ну так кофе.

— В такое время дня я обычно кофе не пью.

— Шоколад? Со взбитыми сливками? Или отвар? Вы ведь так любите ячменный отвар. Лимонад? Оранжад? А если вы предпочитаете кофе без кофеина, то я попробую достать…

— Ah са, non, exemple! [9] Без кофеина… Это форменное надругательство!

— Ну так какой-нибудь ваш любимый сироп. А, знаю! У меня где-то в шкафу есть бутылка «Райбены».

— Это что еще такое?

— Витаминизированный напиток из сока черной смородины.

— Право, я готов сдаться. Вы предлагаете столько соблазнов, мадам! Я тронут вашим участием и с удовольствием заеду выпить чашку шоколада.

— Отлично. И расскажете мне подробно, что вас так расстроило. — Она повесила трубку.

Пуаро ненадолго задумался, потом набрал номер и сказал:

— Мистер Гоби? Говорит Эркюль Пуаро. Вы сейчас очень заняты?

— Порядком, — ответил голос мистера Гоби. — Порядком-таки. Но для вас, мосье Пуаро, если ваше дело, как всегда, спешное… Если быть откровенным, мои теперешние молодые помощники с большинством поручений справятся и без меня. Хотя, конечно, подходящих ребят нынче куда труднее найти, чем бывало. Слишком много они о себе понимать стали. Воображают, будто все уже умеют, ничему толком не поучившись. Но что поделать! Старую голову на молодые плечи не приставишь. Буду рад услужить вам, мосье Пуаро. Для вас вызову двух-трех самых мозговитых парней. Наверное, как всегда, — информация?

Пуаро подробно изложил, что именно ему требуется. Кончив разговаривать с мистером Гоби, Пуаро позвонил в Скотленд-Ярд. После положенных формальных расспросов он услышал голос своего друга. Тот, терпеливо выслушав Пуаро, заметил:

— Но что я могу сделать? Кто убит — неизвестно, где — неизвестно. Когда — тоже неизвестно. Если хотите знать мое мнение, старина, это смахивает на гадание на кофейной гуще. — И с легким укором:

— Ведь у вас ни одного факта. Ни одного!

В тот же день в 16 часов 15 минут Пуаро сидел в гостиной миссис Оливер и с удовольствием прихлебывал шоколад из большой чашки, которую его хозяйка минуту назад поставила на столик у него под рукой, вместе с вазочкой, полной печенья langue de chats [10]. К тому же шоколад был увенчан воздушной шапкой взбитых сливок.

— Chere [11] мадам, вы так любезны!

Он с легким удивлением посматривал на прическу миссис Оливер, а также на обои. И то и другое он созерцал впервые. В последний раз, когда он видел миссис Оливер, она была причесана просто и строго. А нынче ее волосы были уложены пышными буклями и локонами от затылка до лба. Пышность эта была подозрительно роскошна. Пуаро попробовал представить, сколько этих буклей и локонов может вдруг отвалиться, если миссис Оливер придет в возбуждение, что с ней случалось довольно часто. Ну, а обои…

— Эти вишни у вас совсем недавно? — Он плавно очертил круг чайной ложкой, подумав про себя: «Не комната, а какой-то вишневый сад».

— По-вашему, их слишком много? — спросила миссис Оливер. — С обоями так трудно угадать. По-вашему, прежние были лучше?

Пуаро напряг память, и перед глазами всплыло множество диковинной расцветки тропических птиц в гуще джунглей. Он чуть было не сказал: «Plus са change, plus s'est la meme chose» [12], но удержался.

— Ну, а теперь, — произнесла миссис Оливер, когда ее гость поставил чашку и с удовлетворенным вздохом откинулся в кресле, стирая с усов капельки взбитых сливок, — расскажите, что, собственно, произошло?

— О, ничего особенного. Нынче утром ко мне явилась девушка. Я велел Джорджу назначить ей более удобный для меня час. Ведь существует распорядок, коим я не люблю пренебрегать, сами понимаете. И что вы думаете? Она попросила передать мне, что хочет поговорить со мной безотлагательно, так как она, кажется, совершила убийство.

— Как странно! Что значит «кажется»?

— Вот и я о том же! C'est inoui! [13] Короче, я велел Джорджу привести ее в гостиную. Представьте, эта барышня отказалась даже сесть. Разговаривала стоя и просто ела меня глазами. Признаться, вид у нее был несколько странный. Она все молчала и молчала. Я попытался ее ободрить. И тут она вдруг заявила, что передумала. Она сказала, что не хочет быть невежливой, но что… — вы только послушайте! — что я слишком стар!

Миссис Оливер поспешила его утешить:

— Что вы хотите! Если человеку больше тридцати пяти, молоденькие девчонки считают его чуть ли не полутрупом. Они же все дурочки, поймите.

— Меня это весьма огорчило, — сказал Эркюль Пуаро.

— На вашем месте я бы и внимания не обратила. Хотя, конечно, она позволила себе редкую бестактность.

— Это не важно. И дело не в моих чувствах. Меня тревожит совсем другое. Да, и весьма.

— На вашем месте я бы выбросила все это из головы, — дружески посоветовала миссис Оливер.

— Вы не поняли. Меня тревожит эта девушка. Она пришла ко мне за помощью. А потом решила, что я слишком стар. Слишком стар, чтобы помочь ей. Конечно, она ошибалась, это само собой разумеется, но она убежала. А ей действительно нужна помощь, я чувствую.