Орхидея, королева Сингапура, стр. 3
— У тебя все будет хорошо, не бойся, я тебе обещаю!
— Лидия Сергеевна, вас вызывают в отделение, роженицу привезли, — как бы подчеркивая перед пациентами Лидину важность, позвала из коридора нянечка.
— Господи, на ночь глядя, как страшно, — округлив глаза, прошептала Валентина.
— Нормально, какая разница, для того мы и дежурим ночью. А потом утром все с белыми волосиками рождаются, а ночью с черными, — как можно более беспечно пошутила Лида, потому что понимала — главное, чтобы у Вали не было страха.
— Я хочу, чтобы с черными, тогда ресницы и брови тоже будут черные, свои белые надоели, — серьезно восприняв ее шутку, просительным тоном произнесла Валя.
— Будет сделано, только переходи побыстрее в наше отделение, — прокричала Лида, убегая на второй этаж.
— Ну вот, Валюша, все хорошо, а ты боялась. Пришлось наркоз тебе давать, просыпайся, — приговаривала Лида, легонько похлопывая измученную женщину по щекам.
Валя открыла глаза и виновато улыбнулась:
— Я так и знала, что сама не справлюсь. — И тут же взволнованно посмотрела на медсестру: — Ребенок жив?
— Жив и здоров. Девочка у тебя, как ты хотела.
— А посмотреть можно?
— Завтра посмотришь. Сейчас я тебе укольчик сделаю, ты еще немножко поспишь, а утром принесут твою красавицу. — Но, увидев расстроенное лицо мамаши, Лида попыталась отвлечь ее разговором: — Как дочку назовем?
— Катей. Тебе нравится имя?
— Красивое. Так цариц называли.
— А она и будет у меня как царевна-королевна. Я ей таких платьев нашью и саму ее научу шить. Мы с ней теперь не пропадем! — разволновавшись, громко воскликнула Валентина.
На соседней койке кто-то зашевелился и недовольно пробурчал:
— Спать не дают!
Валя вопросительно посмотрела на медсестру.
Та, наклонившись ей к уху, шепнула:
— Отказница!
— Как это отказница?
— Ночью одновременно с тобой поступила и сразу написала заявление на отказ от ребенка. Тоже девочку родила. Ей даже кормить ее не принесут.
— Наверное, из деревни приехала, в общежитии живет. — Валя сочувственно покачала головой. — У нас одна такая работала, тоже поначалу отказалась, потом, когда ей комнату дали, забрала ребеночка из детского дома.
— Да нет, москвичка она, в институте хорошем учится, родители за границей работают. Про отца ребенка ни слова ни сказала. Волевая такая, у нее схватки, а она говорит: «Ничего, подождет, сначала все официальные бумаги оформим, тогда рожать пойду». В одно мгновение родила. Девочка крепенькая — просто чудо!
— Молодая, вот ей и легко. — Валентина приподнялась на локте и с нескрываемой завистью посмотрела на соседку.
— Красивая!
— Да, очень, — согласилась Лида.
Девушка лежала с закрытыми глазами, разметав по подушке длинные черные волосы. Правильные черты лица — прямой нос, высокий лоб, крупные губы — делали ее похожей на знаменитую французскую актрису, сыгравшую главную роль в фильме, который недавно с шумным успехом прошел в Москве.
— А она не артистка? — спросила Валя.
— Да нет же, ей всего девятнадцать лет. Зовут Мариной, на журналистку учится.
— Ого! — с уважением отозвалась Валя.
Соседка, услышав свое имя, подняла длинные ресницы, став от этого еще красивее, и зло произнесла:
— Прекратите сплетничать!
— Ну ладно, я пойду, спите. Утром не стану тебя будить, встретимся через двое суток, я снова тогда дежурю. — И, помахав ласково рукой, Лида выпорхнула из палаты.
«Пойду посмотрю на девочек», — решила она и направилась в детское отделение.
Там сегодня дежурила старенькая медсестра, которую после пенсии оставили в роддоме. Положив голову на стол, где стояла лампа, она мирно посапывала во сне. Лида улыбнулась. Все новорожденные тоже спали. Она подошла к кроватке с табличкой «Власова» и хотела поправить конвертик, в который была завернута Катерина. Она вспомнила, с какой гордостью Валя произнесла это имя, и вдруг — о ужас! — увидела, что девочка мертва.
«Не может быть! Этого не может быть!» Страх сковал Лиду. Сама по себе смерть не приводила ее в ужас. Она никогда не теряла сознание в анатомичке, не впадала в истерику, как другие сокурсницы. Лида являлась потомственным медиком — мама, папа и даже бабушка были врачами. Просто за время ее работы здесь такого никогда не случалось. Еще какой-то час назад этот живой комочек плакал, шевелился, а теперь… Боже! И что будет с Валей? Второй раз ей уже не родить. Врач сказал, что роды были очень тяжелыми. Пришлось дать общий наркоз, с трудом без «кесарева» извлекли ребенка. «Вот тебе и щипцовые дети! Не зря в училище старый педагог, который вел курс акушерства, твердил, что за ними нужен глаз да глаз. А эта заснула». — Лида теперь неприязненно посмотрела на спящую медсестру и вдруг у нее лихорадочно заработала мысль. Лида подошла к соседнему конвертику, в котором мирно посапывала дочка Валиной соседки по палате Марины, тихонько развернула ее, внимательно прочитала фамилию и, сняв подвешенные на ручках и ножках ярлычки, поменяла их с ярлычками мертвого ребенка.
«Теперь все будет по справедливости! — решила она. — Зачем такой красавице идти в детский дом? С Валей ей будет спокойно и хорошо. Сразу видно — она человек добрый».
Девочка, проснувшись, задрыгала ножками.
— Тихо, тихо, — прошептала Лида. «И черненькая, — подумала она, — как заказывали. Только в весе чуть побольше. Ну, да ничего, все как-нибудь обойдется! Теперь ты — Екатерина Власова!»
Свершив свое правосудие, она на цыпочках вышла из детской.
3
— Консультация? Это Лидия Сергеевна, главврач двенадцатого роддома. Девочки, у вас старые архивы сохранились, восемнадцатилетней давности? Вряд ли? Посмотрите все-таки, нет ли у вас карточки Красовской Марины. Адреса я не знаю. Сколько лет? — Примерно тридцать семь, тридцать восемь. Хорошо, я подожду… Большое спасибо. Записываю. Место работы — журнал «Все для женщин». Главный редактор. И телефон есть? Очень хорошо. Нет, нет, у меня личное. Нет, роддому популярность в прессе не нужна. Хвастаться нечем. И помочь нам никто не может, если только материально. Скажите, а может, вы мне еще один адресок подбросите? Посмотрите, пожалуйста: Валентина Власова, примерно лет сорок восемь. Нет адреса? Выписалась? Жаль. Ну, спасибо и на этом.
Лидия Сергеевна, закончив разговор с консультацией, набрала полученный телефонный номер.
— Красовская слушает, — ответил мягкий, но властный голос.
Лидия Сергеевна вспомнила услышанное восемнадцать лет назад: «Прекратите сплетничать». «Да, это она», — подумала Лидия Сергеевна и представила, как выглядит сейчас эта уверенная в себе женщина, которая со страниц своего журнала, вероятно, рассказывает о домашнем уюте, детях и прочих радостях семейной жизни. Лидия Сергеевна вспомнила, что ее Иришка как-то принесла этот журнал домой, коротко откомментировав: «Для стариков».
«А что для молодых?» — спросила тогда она свою пятнадцатилетнюю дочь.
— «Плейбой» или «Космополитен», — не моргнув глазом, ответила та. Жаль, что Лидии Сергеевне не хватило времени даже полистать журнал.
На другом конце провода тот же голос уже назначал ей встречу:
— Главный врач родильного дома номер двенадцать? Очень хорошо, что вы мне позвонили. Я сама собиралась к вам зайти. Мы слышали, что вы, помимо основных пациентов, принимаете «коммерческих». Это правда? Я бы хотела написать о вас.
«В голосе полное безразличие. А ведь она рожала в этом доме! Ну и характер! — подумала Лидия Сергеевна. — Даже когда ей сказали, что девочка ночью умерла, она и глазом не моргнула. Интересно, как она сейчас выглядит? Сохранила ли прежнюю красоту? Замужем? Есть ли дети?»
Редакция журнала размещалась в маленьком помещении на шумном Садовом кольце.
Лидия Сергеевна, не будучи робкого десятка, всю ночь не спала, обдумывая разговор с Мариной. Не то чтобы она боялась рассказать ей о своем поступке, просто сомневалась в последствиях: что принесет топ-модели Кате, осиротевшей взрослой девочке, такой поворот судьбы? Но, когда увидела высокую, стройную, несильно изменившуюся со времени их первой встречи молодую женщину, ее беспокойство как-то сразу улетучилось.