Саммерхилл - воспитание свободой, стр. 30

Таким образом, я утверждаю, что важнейшая составляющая всякой исправительной школы — возможность общественного признания. До тех пор пока мальчики должны приветствовать надсмотрщиков, стоять в военном строю и вскакивать при появлении директора, настоящей свободы нет, а следовательно, нет и возможности общественного признания. Гомер Лейн [29]обнаружил, что, когда в «Маленькое содружество» приходил новый мальчик, он обычно использовал ту же технику, что и прежде у себя в трущобах, чтобы добиться признания у своих новых товарищей. Он хвастался своими неблаговидными поступками, ловкими кражами из магазинов и шустрыми побегами от полицейских. Обнаружив, что его хвастовство обращено к ребятам, переросшим такую форму искания общественного одобрения, новичок оказывался в затруднительном положении. Часто он презрительно отвергал новых товарищей как маменькиных сынков. Но постепенно естественное стремление к признанию заставляло его все же искать одобрения нового окружения. И без всякого индивидуального психоанализа со стороны Лейна он приспосабливался к своим новым товарищам. Обычно уже через несколько месяцев он был вполне социально адаптирован.

* * *

Давайте теперь взглянем на обычного, симпатичного, приветливого отца семейства, который каждый вечер возвращается домой пятичасовой электричкой.

Я тебя знаю, Джон Браун. Я знаю, что ты хочешь любить своих детей и быть любимым ими в ответ. Я знаю, что, когда твой пятилетний сын просыпается в 2 часа ночи и упорно вопит без всякой видимой причины, ты в этот момент не чувствуешь к нему особой любви. Не сомневайся, у него есть какая-то причина для плача, хотя тебе и не удается ее сразу обнаружить. Если ты рассердился, попробуй не показывать этого. Мужской голос пугает ребенка гораздо сильнее, чем женский, и невозможно знать, какие страхи закрепятся у ребенка на всю жизнь из-за того, что не вовремя прозвучал громкий сердитый голос.

«Не берите ребенка к себе в постель», — говорится в сборнике инструкций для родителей. Забудьте об этом. Дайте малышу столько объятий и тисканья, сколько можете.

Не используйте своих детей как средство для похвальбы, причем равно избегайте восхвалений и обвинений. Не следует хвалить ребенка в его присутствии. «О, да, Мэри очень хорошо продвигается. На прошлой неделе она была первой в своем классе. Такая умница!» Это не значит, что вы вообще никогда не должны хвалить своего ребенка. Очень хорошо сказать: « Ты сделал замечательного змея», но хвалить сына только для того, чтобы произвести впечатление на гостей, — неправильно. Юные гусята, когда вокруг витает восхищение, так легко начинают вытягивать свои шейки, подражая лебедям. В результате представление ребенка о себе становится нереалистичным. Никогда не следует поощрять ребенка к уходу от реальности, к созданию вымышленного образа себя самого. Однако, если ребенок оступается, не упрекайте его. Даже если школьный табель полон плохих оценок, ничего не говорите. И если Билли приходит домой в слезах, потерпев поражение в драке, не называйте его маменькиным сынком.

Если вы когда-нибудь произносите слова «когдая был в твоем возрасте», вы совершаете ужасную ошибку. Короче говоря, вы должны принимать своего ребенка таким, какой он есть, и воздерживаться от попыток формировать его по своему образу и подобию.

Мой девиз для семьи — и в образовании, и в жизни — ради всего святого, дайте людям жить своей собственной жизнью. Он годится для любой ситуации.

Это единственный подход, который способствует развитию терпимости. Странно, что слово «терпимость» не пришло мне в голову раньше. Это самое правильное слово для свободной школы. Мы ведем детей путем терпимости, проявляя терпимость к ним.

Страх

Я провел немало времени, врачуя раны, которые нанесли детям те, кто заставлял их жить в страхе. Страх может сделать жизнь ребенка совершенно ужасной, и он должен быть устранен полностью — страх перед взрослыми, страх перед наказанием, боязнь неодобрения, страх перед богом. В атмосфере страха способна процветать только ненависть.

Мы столь многого боимся — бедности, насмешек, привидений, грабителей, несчастных случаев, общественного мнения, болезни, смерти. Жизнь человека — история его страхов. Миллионы взрослых боятся гулять в темноте. Тысячи испытывают смутное чувство беспокойства, когда в их дверь звонит полицейский. Большинство путешественников подумывают о том, что их корабль может утонуть, а самолет — разбиться. Тот, кто ездит по железной дороге, старается брать билеты в средние вагоны поезда. Формула «Безопасность прежде всего» выражает главную заботу человека.

В истории были времена, когда боязнь быть убитым заставляла человека убегать и прятаться. С тех пор жизнь стала гораздо безопаснее, и, кажется, нет необходимости так уж о ней беспокоиться, тем Не менее сегодня человечество, похоже, испытывает больше страхов, чем наши предки в каменном веке. Для первобытного человека страшными чудовищами были только огромные звери, у нас же этих чудовищ — множество: поезда, пароходы, самолеты, грабители, автомобили и самое страшное из всех — возможность быть выведенным на чистую воду. Страх нам все же необходим. Страх заставляет нас аккуратно переходить улицу.

В природе страх служит цели сохранения вида. Кролики и лошади выжили благодаря страху, заставлявшему их убегать от опасности. Страх — важный фактор в законах дикой природы.

Страх всегда эгоистичен: мы боимся за собственную шкуру или за тех, кого любим, но все-таки прежде всего и больше всего — за свою шкуру. Когда я был мальчиком, я всегда боялся вечером в темноте ходить на ферму за молоком. Однако, когда со мной шла сестра, я никогда не боялся, что ее убьют по дороге. Страх должен быть эгоистичен, потому что всякий страх — это страх смерти.

Герой способен превратить свой страх в положительную энергию, он оседлывает свой страх. Страх страха, страх испугаться — самый тяжелый страх для солдата. Трус не способен превратить свой страх в позитивное действие. Трусость — гораздо более распространенное качество, чем храбрость.

Все мы — трусы. Одни умудряются скрывать свою трусость, другие выдают ее. Трусость всегда относительна — вы можете быть героем в одной ситуации и трусом в других. Я вспоминаю себя новобранцем и свой первый урок по гранатометанию. Один из нас не сумел забросить гранату в яму. Она взорвалась и свалила с ног несколько человек. К счастью, никого не убило. В тот день занятия прекратили, но на следующий день нас снова отвели строем на площадку для метания. Когда я взял в руки свою первую гранату, они тряслись. Сержант презрительно посмотрел на меня и сказал, что я — паршивый трус. Я согласился. Сержант, человек, совершивший подвиги, достойные Креста Виктории, не знал физического страха, но вскоре после этого происшествия он признался мне: «Нилл, я ненавижу гонять роту, когда ты в строю, я все время смертельно боюсь». Пораженный, я спросил почему. «Потому что у тебя диплом магистра искусств, — ответил он, — а я коверкаю слова».

Психология не помогает нам понять, почему один ребенок с рождения наделен мужеством, а другой — дрожащей душой. Возможно, значительную роль здесь играют условия внутриутробного развития. Если это нежеланный ребенок, то вполне возможно, что мать к моменту его рождения каким-то образом передает ему свое беспокойство. Допускаю, что нежеланный ребенок рождается с робкой душой, с характером человека, который боится жизни и стремится остаться в чреве.

Мы, конечно, не в силах изменить пренатальные [30]условия, но многих детей — и я утверждаю вполне определенно — делает трусами воспитание в раннем детстве. Трусость такого рода можно предотвратить.

Один известный психоаналитик рассказывал мне такой случай из своей практики. Его пациент, молодой человек, в 6 лет был пойман отцом за проявлением живого сексуального интереса к семилетней девочке. Отец его жестоко выпорол. Порка сделала мальчика трусом навсегда. На протяжении всей жизни он испытывал непреодолимое стремление повторять этот ранний опыт. Он как бы снова и снова искал порки, наказания в той или иной форме. Так, он мог влюбиться только в «запретный плод» — в уже помолвленную или замужнюю женщину и постоянно пребывал в ужасном страхе, что муж (или жених) его поймает и отколотит. Этот страх распространялся на все. Душа этого человека была несчастной, робкой, всегда приниженной, он постоянно ожидал опасности. Его робость проявлялась в каждой мелочи. В яркий солнечный день, если ему надо было пройти полмили, он брал с собой плащ и зонтик. Он говорил жизни нет.