Смерть лорда Эджвера, стр. 44
– Что именно?
– Педикюрный ножичек для срезания мозолей...
Я поежился.
Новую томительную паузу прервал Джепп.
– Мсье Пуаро, это правда?– спросил он с надеждой в голосе.
– Правда.
Затем голос подал Брайан Мартин, и в этих словах, по моему мнению, отразился он весь.
– Послушайте, – брюзгливо произнес он, – но при чем здесь я? Меня-то вы зачем сюда вызвали? Чтобы испугать до смерти?
– Чтобы наказать вас за дерзость, мсье, – холодно ответил Пуаро. – Как вы посмели затевать глупые игры с Эркюлем Пуаро?!
И тут раздался смех. Мэри Драйвер хохотала от души.
– Так тебе и надо, Брайан! – сказала она, отсмеявшись, и повернулась к моему другу. – Не могу выразить, до чего я рада, что это не Ронни Марш! Он мне всегда нравился. И я счастлива – да, счастлива, что вы нашли человека, который ответит за смерть Карлотты! Что же касается Брайана, то... видите ли, мсье Пуаро, я собираюсь за него замуж. И если он надеется, что сможет жениться и разводиться каждые два-три года, как это принято в Голливуде, то совершает самую большую ошибку в своей жизни. Он женится на мне раз и навсегда.
Пуаро взглянул на ее решительно вскинутый подбородок, на пламенеющие волосы и вздохнул.
– Не удивлюсь, если все будет так, как вы сказали, мадемуазель. Я уже говорил, вы способны на многое. Даже на то, чтобы приручить кинозвезду.
Глава 31
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ДОКУМЕНТ
Через день или два после описываемых событий мне пришлось срочно выехать в Аргентину, поэтому о суде над Сильвией Уилкинсон и о вынесенном ей смертном приговоре я узнал из газет. К моему удивлению, она вовсе не пыталась защищаться и сникла, как только ей предъявили обвинение, основанное на выводах Пуаро. Пока она могла гордиться своей хитростью и играть избранную роль, она не теряла хладнокровия, но когда ее разоблачили, она испугалась как ребенок, и тут уже было не до игры. На первом же допросе она призналась во всем.
Как я уже говорил, в последний раз я видел ее на обеде у миссис Уилдберн. Но когда я вспоминаю о ней, то всегда вижу, как она примеряет траур перед зеркалом в «Савое» с серьезным, отрешенным лицом. Я уверен, что в тот момент она не играла, а вела себя абсолютно естественно. Ее план удался, и ей больше не о чем было беспокоиться. Кроме того, я уверен, что ни одну из трех своих жертв ей не было жаль.
В заключение привожу здесь документ, который она распорядилась передать Пуаро после ее смерти. Он как нельзя лучше характеризует эту очаровательную, но совершенно бессовестную женщину.
«Дорогой мсье Пуаро! Я долго думала и решила написать вам, потому что знаю, что вы иногда пишете рассказы о делах, которые расследуете. Наверное, у вас никогда не было документа, написанного героем вашего рассказа. К тому же я хочу, чтобы как можно больше людей знало, как я это сделала. Я до сих пор считаю, что придумала все очень хорошо. Если бы не вы, все получилось бы, как я хотела. Я, конечно, сердита на вас, но вы ведь тоже старались, как и я, так что тут ничего не поделаешь. Надеюсь, что вы покажете это письмо всем-всем! Обещаете? Я хочу, чтобы меня помнили. Если говорить откровенно, без притворства, то таких, как я, больше нет. Тут все так считают.
Все началось в Америке, когда я познакомилась с Мертоном. Я сразу поняла, что он женится на мне, только если я буду вдовой. К сожалению, у него какое-то допотопное отношение к разводу. Я пыталась его переубедить, но у меня это не получилось, к тому же я боялась особенно на него давить, он ведь со странностями.
Скоро мне стало ясно, что моему мужу надо умереть, но я не знала, как это устроить. В Штатах с этим намного легче, но он-то жил здесь! Чего я только не придумывала, но все было не то! И как раз тогда я пошла смотреть выступление Карлотты Адамс. У меня сразу возникла эта идея. С ее помощью я могла получить алиби! В тот же вечер я познакомилась и с вами и подумала, что было бы очень здорово послать вас к Эджверу насчет развода. Я нарочно говорила, что убью его, потому что давно заметила: когда человек говорит правду, но уж как-нибудь очень по-глупому, никто ему не верит. Я это часто проделывала, когда подписывала контракты. Да и вообще казаться глупее, чем ты есть на самом деле, довольно выгодно. Когда мы встретились с Карлоттой Адамс во второй раз, я предложила ей разыграть моих друзей, и она сразу согласилась. Я сказала, что, если она пойдет вместо меня в гости и никто ничего не заметит, я заплачу ей десять тысяч долларов. Она была в восторге и даже подкинула мне несколько идей – например, что нам лучше поменяться платьями. Но мы не могли сделать это у меня в номере из-за Эллис, а у нее дома – из-за ее горничной. Она, конечно, не понимала почему, а объяснить я ей не могла, поэтому просто сказала «нет». Наверное, она считала, что это глупо с моей стороны, но согласилась, и мы договорились снять номер в «Пиккадилли Палас». Я взяла у Эллис ее пенсне.
Конечно, я очень быстро поняла, что от нее тоже нужно будет избавиться. С одной стороны, мне было ее жаль, но с другой стороны, эти ее «имитации» были слишком дерзкими. Если бы «моя» мне не была нужна, я была бы ею очень недовольна. Веронал у меня был, потому что я его иногда принимала, так что с этим проблем не возникло. К тому же мне в голову пришла очень интересная мысль. Я решила, что будет лучше, если все будут думать, что она пила веронал все время. Здорово, правда? На следующий день я обедала в «Ритце» и на их бумаге написала письмо в парижский магазин, где мне делали как-то золотую шкатулку, и заказала такую же с инициалами Карлотты Адамс и надписью. Я подумала, что если поставить какой-нибудь инициал и написать, например, «Париж, ноябрь», то это всех еще больше запутает. Эллис съездила в Париж и забрала шкатулку. Зачем мне эта вещица, она, конечно, не знала.
В тот вечер все шло так, как я задумала. Еще раньше, когда Эллис была в Париже, я взяла из ее педикюрного набора маленький ножичек. Она ничего не заметила, потому что после я положила его назад. Один доктор из Сан-Франциско показал мне в свое время, куда его надо воткнуть. Он говорил о спинномозговых и мозговых пункциях и сказал, что нужно быть очень осторожным, потому что иначе можно попасть в продолговатый мозг, где сосредоточены важные нервные центры, а это вызовет мгновенную смерть. Я заставила его несколько раз показать мне это место – так, на всякий случай, вдруг когда-нибудь пригодится. Ему я сказала, что мне это нужно для съемок.
Со стороны Карлотты Адамс было очень непорядочно писать о нашем уговоре сестре. Она обещала, что никому не расскажет.
Но зато как гениально я сообразила оторвать страницу, да еще с «а» в придачу! Честно говоря, этим я горжусь больше, чем всем остальным. Все всегда считали меня глупой, но такое может придумать только очень умный человек, правда ведь?
Я все продумала правильно, и, когда пришел тот человек из Скотленд-Ярда, я повела себя ровно так, как планировала, и осталась собой довольна. Я даже была готова к тому, что он меня арестует, но не боялась; я же знала, что мне ничто не угрожает, все гости сэра Монтегю подтвердили бы, что я была с ними. А узнать, что вместо меня там была Карлотта, не мог никто. Так я считала.
После этого мне стало так хорошо, так легко! Удача была на моей стороне, и я чувствовала, что все кончится замечательно. Старая герцогиня по-прежнему не желала меня видеть, но Мертон был ужасно мил. Он собирался жениться на мне, как только пройдут несколько месяцев траура, и ни о чем не догадывался.
Не знаю, была ли я еще когда-нибудь так счастлива, как в те дни. А уж когда арестовали племянника Эджвера, я и вовсе успокоилась и очень гордилась тем, что вырвала ту страницу из письма Карлотты Адамс.
С Дональдом Россом мне просто не повезло. Я и теперь не совсем понимаю, что его так взволновало. Пусть «Сафо» не только духи, но и какая-то женщина (что за имя, кстати!) – ну так что из этого?
Вы, наверное, сами знаете, что, когда удача от вас отворачивается, бороться с этим бесполезно. Хотя с Дональдом Россом все тоже прошло гладко. А ведь я должна была торопиться, и у меня было не так уж много времени все как следует обдумать. Я даже не успела сделать себе алиби!
Эллис, конечно, рассказала мне, что вы посылали за ней, но я решила, что она была вам нужна из-за Брайана Мартина. Откуда мне было знать, что у вас на уме? Вы не спрашивали ее ни о Париже, ни о шкатулке. Наверное, вы понимали, что, если она повторит это мне, я догадаюсь, к чему вы клоните. А так меня просто застали врасплох. Я не могла в это поверить! Не представляю, как вам удалось все узнать.
Но я чувствовала, что все пропало. Когда удача отворачивается от тебя, тут уж ничего не поделаешь. Мне ведь просто не повезло, правда? Неужели вам совсем меня не жалко? Я всего лишь хотела быть счастливой. И потом, если бы не я, вы не имели бы к этому делу никакого отношения. Откуда мне было знать, что вы такой умный? Вы совсем не кажетесь умным.
Вы удивитесь, но моя красота совершенно не пострадала. Несмотря на этот ужасный суд и все мерзости, которые тот человек, который сидел напротив, говорил про меня.
Я побледнела и похудела, но мне это идет. Тут все говорят, что я очень храбрая. Сейчас, по-моему, перестали вешать на площади? Жаль.
Я уверена, что таких убийц, как я, еще никогда не было.
Наверное, мне пора с вами попрощаться. Это очень странно. Мне кажется, я чего-то не понимаю. Завтра ко мне придет священник.
Простившая вас (потому что я должна прощать своих врагов, правда?)
Сильвия Уилкинсон.