Лжецы и любовники (Русские разборки), стр. 98
Практически слово в слово с Джетом. И Эми была сама не своя, вся как на иголках и какая-то виноватая.
Виноватая? В чем?
— А ну, выкладывай, что это у вас там само собой произошло? Что за искра пролетела? — Макса охватил бессильный гнев. Он уже знал, что сейчас услышит что-то очень неприятное.
— Ты только не вини Эми, — решительно заявил Джет. — Пойми, она немного выпила… И потом… Ну… я же говорю — как током ударило.
Все ясно. Недолго думая, Макс размахнулся и заехал брату в челюсть. Со всей силы.
— Ах ты, сукин ты сын! — заревел он. — Чтоб ты провалился!
Джет покачнулся.
— Да пойми ты! — выкрикнул он. — Я ее люблю, она меня тоже. Тут уж ничего не сделаешь!
— Ничего не сделаешь? — Напряжение и нервотрепка последних дней дошли до критической точки. — Ах ты, жалкий неудачник! Раздолбай!
— Ты прямо как отец, — Джет потер ноющий подбородок. — Такой же бессердечный! Даже выражения те же.
— Не смей меня с ним сравнивать, слышишь?
— Черт, Макс, мне тебя даже жаль, потому что ты в самом деле похож на него. Сам на себя посмотри! Два сапога пара.
Макс внутренне содрогнулся. Он на глазах лишался всего, что у него было, включая здравый смысл. Но своего «я» он потерять не может! Он никогда не станет таким, как отец. Ни за что!
Не говоря ни слова, он выскочил из подъезда, сел в машину и укатил домой.
После некоторого раздумья и стакана виски он принял решение и позвонил адвокату. Потом — Крису и в довершение — детективу Родригесу.
Больше терять ему было нечего!
Глава 62
Утром Либерти с Деймоном сидели на съемочной площадке за столом с закусками и завтракали. Был последний день съемок, и Либерти уже предчувствовала, как будет скучать по всей группе, хотя вместе они провели всего лишь три дня. Приятно все-таки, когда вокруг тебя все хлопочут, а присутствие Деймона делало ее пребывание в Лос-Анджелесе еще более насыщенным: мало того, что он составил ей протекцию, так еще оказался невероятно привлекательным мужчиной, интересным собеседником и щедрым человеком.
Одно его присутствие уже наполняло ее пьянящей радостью, и это никак не было связано с его известностью и атрибутами звездной жизни — лимузинами, клубами и дорогими ресторанами. Для нее он был просто Деймон. Просто классный парень. И она была влюблена по уши!
— Я вчера думала о твоем приглашении в Кабо, — сказала она, — и уже совсем было собралась согласиться… — Она налила себе свежевыжатого сока.
— И что же?
— Но тут позвонила моя мама — и появилась причина, из-за которой я не могу с тобой поехать.
— А в чем дело?
— У нее какая-то очень важная новость — что-то про моего отца, насколько я поняла.
— Важная? И дело такое срочное, что нельзя подождать два дня? — Деймон нагнулся и пытливо заглянул ей в глаза.
— Этого мне не узнать, пока в Нью-Йорк не прилечу. — Либерти помолчала. Потом сказала: — Ты не понимаешь. Это очень личное.
— А ты расскажи, может, пойму?
— Понимаешь, у меня никогда не было отца, мама меня одна вырастила. И всего несколько дней назад она наконец сказала мне, кто он был. А теперь хочет рассказать какую-то другую версию, вот почему мне надо вернуться. Я должна наконец выяснить, кто я такая.
— Ты — это ты, — сказал Деймон негромко. — Никогда об этом не забывай.
— Я знала, ты не поймешь.
— Ошибаешься, котенок, — сказал он, глядя ей в глаза. — Я тебя очень даже понимаю. Хочешь, я тебе про себя расскажу? Меня с братом растила бабка. И учила нас искать свое место в жизни. У нас ничего не было, кроме ее любви и веры в нас. На двух работах вкалывала, чтобы нас на ноги поставить. Но у нее всегда хватало времени, чтобы внушить мне, что если я чего-то хочу — по-настоящему хочу, — то я должен оторвать задницу и добиться. Именно это я и сделал.
— Я не знала, — сказала Либерти. — Я думала, у тебя все было по-другому.
— Неудивительно, это тоже очень личное. Никого не касается.
— А где теперь твоя бабушка?
— Живет с братом и его семьей в Бруклине в шикарном особняке, который я им купил, — ответил он. — Я ее обеспечиваю. Она меня с братом на ноги поставила и теперь достойна самого лучшего.
— А твои родители? Где они?
— Никогда их не видел. Даже не знаю, живы ли. Да мне, по большому счету, все равно.
— Почему? — удивилась Либерти.
— Матушка у меня была наркоманка, отец — дилер, — откровенно сказал Деймон. — Парочка обдолбанных наркош. Бросили нас на произвол судьбы, хорошо — бабуля подобрала. Если б не она, нас бы в приют забрали.
— Прости, — тихо проговорила Либерти. — Досталось тебе!
— Эй, — он улыбнулся, — надо верить в свою удачу. И еще я убежден, что главное — воздать должное тому, кто тебя растил, а остальное приложится. Лучше моей бабушки на всем свете не сыщешь.
Либерти не успела ответить — подошел Куинн и сказал, что пора гримироваться. Она нехотя поднялась.
— Так что от Кабо не отказывайся, — сказал Деймон и встал. — Получим массу удовольствия. А семейными вопросами займешься потом.
— Думаешь?
— Не думаю, а знаю, котенок. Знаю.
— Не сомневаюсь, — улыбнулась Либерти. — Ты, по-моему, все знаешь.
— Сущая правда, — улыбнулся он.
— Ну и самомнение! — буркнула она.
— Увидимся позже, ЛЛ, — сказал Деймон и зашагал к пляжу.
— Какая жалость, что он натурал, — пробурчал Куинн. — Такой материал пропадает!
— Его жена иного мнения, — съязвила Либерти. — Он, между прочим, женат.
— Да ну! — ахнул Куинн. — Ни за что бы не подумал.
Она проводила глазами Деймона. Идеал мужчины. Женатый идеал!
— Ну же, лапуля, идем! — решительно произнес Куинн. — Довольно слюнки ронять, пора наводить красоту.
— Никто и не роняет, — возразила Либерти.
— Меня не обманешь!
Она сидела в гримерном кресле и продолжала думать о нем. После того, как он приоткрыл ей частицу самого сокровенного, ей хотелось узнать о нем больше. Деймон был для нее примером для подражания, он поднялся из ничего и вон каких высот достиг. Ему ведь всего тридцать шесть лет, он сделал себя сам и добился успеха в любимом деле. Он не просто король хип-хопа с собственным брэндом, он много трудился, чтобы этого достичь, буквально совершил скачок из безвестности на вершину славы.
Великая американская мечта — вот что он такое!
Либерти теперь не сомневалась, что никакой особой срочности в ее возвращении в Нью-Йорк на самом деле нет. То, что хочет сказать ей мать, подождет до ее возвращения. Ждала же она девятнадцать лет!
И вообще, Деймон прав: если хочешь чего-то добиться, полагаться надо только на себя. Кто бы ни был ее отец, она — сама себе голова. Хватит себя жалеть, пора брать от жизни все. В данный момент жизнь открывает ей возможность съездить в Кабо, и если это не волнует жену Деймона, то уж ей волноваться совсем ни к чему.
Для утренней сессии Либерти нарядили в облегающее платье от Версаче из мягкой черной кожи — такое роскошное, что она боялась лишний раз шевельнуться. Сбоку на платье был разрез до середины бедра, спина — максимально оголена. Тедди сделал ей высокую прическу, а Ума нацепила на нее бриллиантов и изумрудов от Нила Лейна не меньше чем на миллион долларов. Нил сам явился на съемку и шумно восторгался тем, как прекрасно на ней смотрятся его украшения.
По песку Либерти шла босиком. Само совершенство!
— Ух ты! — ахнул Чип. — Вот что мы на обложку поставим. Это точно.
— А не в купальнике? — удивилась Либерти. — Разве в этом журнале главное — не плоть?
— Поверь моему опыту, этот кадр затмит все. Ты сейчас похожа на Холли Берри и Анджелину Джоли, вместе взятых. Только моложе и сексуальнее. Фантастика!
Фантастика! Вот именно. Здесь все фантастика. Всего неделю назад она вкалывала официанткой — и вот, пожалуйста, снимается в Лос-Анджелесе для мужского журнала, в платье от Версаче. Чудны дела твои, господи! Кому рассказать — не поверят.