Опасное хобби, стр. 92

— Еще вчера?! — изрек он наконец, на что Турецкий лишь пожал плечами:

— Как видите сами.

— И вы?..

— Да, — кивнул Турецкий. — Представляете, от скольких бы глупостей я вас избавил, предъяви это постановление вам еще вчера? Так вот, обыск у вас мы нынче проведем, уж не обессудьте. А после решим, брать вас под стражу или…

— Да за что ж так сразу и под стражу-то? Я ж ни в чем!.. А что значит ваше «или»?

— Не торопитесь, Виталий Александрович. Так уж ни в чем? Кое-что все-таки есть. «Картинки», к примеру, Юона и других русских художников начала века, под вашу гарантию и залог четыреста тысяч долларов у одной вдовы взятые вами под угрозой и с помощью Беленького да так и сгинувшие за рубежом. Еще надо? Согласен, пока этого маловато. Но я лично вам обещаю, что найду кое-что значительное.

И снова заметил Саша, как стала намокать рубашка Бая. Уже независимо от его воли. Рыхлое естество чувствительнее тренированных мозгов. Организм Бая это демонстрировал.

Национальное центральное бюро Интерпола Российской Федерации располагалось в районе метро «Новые Черемушки».

Начальник бюро, подполковник внутренней службы Виктор Александрович Мыльников, как было договорено, ждал следователя Турецкого. Это был высокий и стройный, вполне импозантный и далеко не старый по внешнему виду человек с серебристыми висками. Ну конечно, ему же представлять государство в организации, куда чуть ли не весь мир входит. Сто пятнадцать стран — это говорит о многом. И одет был Мыльников соответственно: по заказу сшитый великолепный серебристо-серый костюм сидел на нем так же, как на парнях, демонстрирующих новые модели одежды. «Вот мужик!» — с приятной завистью подумал о нем Турецкий. И даже галстук-бабочка, который, по мнению Саши, не сильно соответствовал назначению этой конторы, был ему явно к лицу.

47

Представились. Виктор Александрович отработанным жестом показал на удобное глубокое светло-желтой кожи кресло возле низенького круглого стеклянного столика, подождал, пока гость сядет, и опустился в кресло напротив. По праву хозяина разговор начал Мыльников:

— Вы за рулем?

— Нет, на служебной. Я лишь пассажир, у меня шофер.

— Ну тогда тем более, — открыто улыбнулся Мыльников, легко, не касаясь кресла руками, поднялся, подошел к большой «стенке» и откинул крышку бара. Взяв оттуда пару хрустальных рюмок и бутылку коньяка, а также тарелочку с нарезанным и присыпанным сахарной пудрой лимоном, он вернулся к столику, поставил все принесенное и сел. Так же спокойно, как если бы Турецкий не возражал — а Саша и в самом деле возражать не собирался, — он налил в одну рюмку, другую, подвинул Саше, взял свою и со словами: «За доброе знакомство» — сделал маленький глоток. Откинул голову на спинку кресла, сцепленные длинные пальцы устроил на колене и сказал:

— Вот теперь я вас внимательно слушаю.

Коньяк был душистым, и Саша с удовольствием отпил половину рюмки, а потом сунул в рот дольку лимона.

— Я впервые в вашей…

— Конторе, — подсказал с улыбкой Мыльников.

— Организации, — также с улыбкой уточнил Саша. — Поэтому, если позволите, я сперва расскажу о своих бедах и нуждах, а вы подскажете, на какую помощь с вашей стороны мы можем рассчитывать.

— К вашим услугам, коллега. Я тоже юрист. Но заканчивал юрфак уже после Кости Меркулова. Мы знакомы по аспирантуре. Он звонил мне, как его самочувствие?

— Если б не мы… — Саша почесал мизинцем кончик носа, и Мыльников расхохотался.

— Один к одному! Да-а, как говорил мне недавно один знакомый артист, жизнь была бы сносна, кабы не спектакли, не репетиции и зарплату домой приносили!.. Узнаю Константина Меркулова. Ну, жив-здоров— и слава Богу. Так чем вы обеспокоены?

— Постараюсь уложиться минут в десять, — сказал Саша.

Но не уложился и в двадцать, потому что по ходу дела Мыльников стал подкидывать вопросы, а они потребовали дополнительных сведений и объяснений. Словом, практически все, что наработали сыщики, начиная с прошлой пятницы, то есть за пять прошедших дней, Турецкий выложил Мыльникову и даже сам удивился: а ведь действительно, сделано-то о-го-го! Можно и нос задрать от такой работоспособности.

Оценил и Мыльников, но более скромно:

— Молодцы, мужики, неплохо сработали. На подобные дела, помнится, несмотря на всякие строгачи, и месяцы уходили.

По какому-то непонятному его сигналу в комнату вошла изящно одетая девица под сто восемьдесят, тоже на модель похожая и при та-аких ногах, что Турецкий только носом покрутил. Она поставила перед каждым из них по чашечке черного кофе и удалилась. Проследив взгляд Турецкого, Мыльников чуть развел в стороны ладони и сказал:

— Облес оближ…

«Положение обязывает, — перевел про себя с французского Турецкий. — Особенно в такой конторе».

Выпив еще по рюмке и посмаковав кофе, Мыльников встал, взял со своего письменного стола блокнот и авторучку, пепельницу и пачку любимого Сашей «Честерфилда» с зажигалкой, устроил все это хозяйство на столе, показав жестом: курите! — и открыл блокнот.

— Итак, — начал он деловито. — От вас мне потребуется полный список пропавших полотен. Автор, название, дата, желательно размеры, хотя бы приблизительные, общий сюжет. Проблема, сразу скажу, не слишком сложная. Мы введем все эти данные в компьютер и, надеюсь, получим положительный результат. По поводу всемирно известных имен, таких, как, скажем, тот же Мане, Дега, Гойя, да и Кандинский, гораздо проще. Они находятся на учете, и их перемещения фиксируются. За исключением откровенного воровства и продажи полотен и других произведений искусства в закрытые частные коллекции. А таких, к сожалению, становится все больше. О менее значительных именах говорить преждевременно, но сведения и о них также могут быть. Так. С этим вопросом решили. Жду от вас полный список, ваша быстрота, сами понимаете, и есть наша скорость. А теперь по второму вопросу. В принципе Интерпол, как вы знаете, занимается экономическими преступлениями, контрабандой наркотиков и вообще всякой международной уголовщиной. У нас огромная картотека на международных преступников, и совсем не исключено, что некоторые имена могут всплыть. По поводу Богданова — мне будут нужны все его личные данные — я переговорю с венгерскими коллегами. Те свяжутся с полицией. Если он конвертировал и перевел к ним тридцать миллиардов рублей, сами понимаете, такие операции редко проходят мимо их внимания. Поэтому тоже не исключаю, что у них кое-что на него уже имеется. И, наконец, о Грязнове и его частном бюро. Ну исходя из личных наблюдений, могу сказать, что примеры такого сотрудничества имеются, причем весьма удачные. В Англии, к примеру, частные сыскные агентства довольно успешно сотрудничают со Скотленд-Ярдом. Начиная от убийств и кончая супружеским адюльтером. Я постараюсь тем же путем, то есть через своих коллег в Венгрии, связаться опять с той же уголовной полицией. Что получится в результате, сказать пока не могу, но возможность встретиться с Богдановым и даже допросить его, думаю, реальна, они помогут. Даже в том случае, если он уже успел сменить гражданство на какой-нибудь Парагвай. Еще вопросы?

— Пока благодарю, — сказал Турецкий, поднимаясь и гася окурок в пепельнице.

— Жду материалы, — Мыльников пожал Саше руку, — и мой самый сердечный привет Константину Дмитриевичу, — и тоже мизинцем почесал кончик носа.

Вошла та же длинноногая девица и вежливо открыла перед гостем дверь. Проходя мимо нее, Саша легким кивком поблагодарил ее и почувствовал аромат знакомых духов.

«Надо будет сегодня же позвонить Карине… по поводу ее картин», — решил он.

Вернувшись к себе, Турецкий сразу отправился к Меркулову.

— Ох, ну есть же Бог! Александр Борисович! — всплеснула руками, увидев его, меркуловская секретарша Клавочка.

— А от чего радость? — удивился он.